Мир маленьких... 14

                * * *
    Я открыл глаза. В салоне автобуса царил полумрак. Мерно гудел двигатель. Ещё одно жестокое разочарование – сны это не рай!!! Но самое страшное заключалось в том, что проснувшись я не смог вспомнить – где, в каком месте у нас была такая обстановка в квартире. Но, покопавшись в памяти, я понял, что это было за место. Это были все наши жилища одновременно. А как они выглядели по отдельности я не смог вспомнить. Как не смог вспомнить, наш последний дом, двор, улицу….

                * * *
    На конечную остановку, автобус прибыл уже затемно.  Я с грустью смотрел, как мои попутчики расходятся в разные стороны, уверенно следуя заранее известными им маршрутами. А я остался стоять один на привокзальной площади, вытирая, «слёзы полного одиночества».
  - И где твой папа? – услышал я сзади знакомый голос.
  - Не знаю! – почти выкрикнул я, и разрыдался.
    Женщина-кондуктор, взяла меня на руки и прижала к своей груди.
  - Ну, ну…, не плачь. Давай вместе подождём, - пыталась она меня успокоить, - может он просто опаздывает?
  - Не-е-т, - сквозь всхлипы и её большую мягкую грудь прозвучало из самого моего сердца, - они меня бросили!!!
  - Ну что ты, малыш? Как они могли бросить такого хорошего мальчика? Ты просто потерялся, - попыталась она меня успокоить,-  Когда ты в последний раз видел папу?
  - Давно.
  - Как давно?
  - Не знаю, Я не разбираюсь во времени.
  - Ладно. Утро вечера мудренее. Пойдём ко мне, а с утра попробуем разобраться - что да как. Тебя как звать то.
  - Шурик.
  - А меня зови - тётя Света. 
    Через некоторое время  мы сели в другой автобус, но на этот раз ехали не долго. Кто-то задал тёте Свете вопрос обо мне. Я весь напрягся, но заметил, что она лишь поднесла указательный палец к губам и покачала головой в разные стороны.
    Дома, тётя Света познакомила меня с дядей Женей. Мы поздоровались с ним за руки, по-мужски. Тётя Света что-то шепнула ему на ухо. В ответ, он лишь кивнул головой и не задавал ни каких вопросов.
    Меня помыли, постирали мою одежду, накормили жареной курицей с картошкой. Мне показалось, что ни чего вкуснее в жизни я ни когда не ел. Потом ещё долго мы сидели на кухне и пили чай, со всякими сладостями.
  - Шурик, а  не пора ли тебе спать? – спросил, дядя Женя, и что-то защемило в моей груди. Уже тогда я прекрасно понимал, что сейчас может решиться моя судьба.
  - Не знаю…
  - Пойдём, я покажу тебе твою постель.
    Он встал и протянул мне руку. Я протянул свою, ему на встречу.
    От прикосновения по моему телу разлилось внутреннее тепло этого человека. С тем ощущением, что возникало от прикосновения рук мамы и папы, конечно же, не было ни какого сравнения, но чувствовалась человеческая теплота в большой его, мозолистой ладони. И как до сих пор, закрыв глаза, я чувствую губами ладонь мамы, так и моя рука помнит то прикосновение, сухой, холодной ладони, которое подарило мне надежду. Правда, сам не знаю на что.
    Я долго не мог уснуть. Два голоса, что доносились из кухни, заставляли моё сердце колотиться в бешеном ритме. Я и так постоянно вслушивался в разговоры людей, боясь пропустить какую ни будь важную информацию, а уж тут я весь «превратился в слух».
    По началу слышался лишь неразборчивый шёпот, но по ходу разговора громкость немного возросла и я смог различать голоса и слова.
  - …даже не знаю, что и думать, - услышал я голос дяди Жени.
  - Боишься, что будет как в прошлый раз?
  - И это тоже.
  - А что ещё?
  - А ты не думаешь, что его кто-то ищет. Родители, например.
  - Он же сказал, что его бросили.
  - Мало ли что сказал шестилетний мальчик. Или сколько там ему?
  - Не знаю, но слишком мало, что бы пережить такое.
    Я слышал грусть и боль в женском голосе. Мне вдруг стало страшно. Что-то глобальное решалось там, на кухне. И это касалось меня.
  - Возраст здесь не при чём. И вряд ли нам под силу залечить ему такую рану.
  - Но попытаться-то можно. Я понимаю, конечно, что сравнение не особо…, как бы это выразиться…? Даже не знаю…
  - Говори как есть.
  - Не особо корректное. Вспомни факт, что подобранные на улице животные самые преданные.
  - Ну ты даёшь! Нашла с чем сравнивать.
  - Прости меня Господи! Но когда я увидела, как он стоит так один на этом перроне, и по всему видно, что не знает куда идти, я сразу вспомнила Маркизу. В тот момент…. Ну…? Сам ведь прекрасно помнишь. Ты ведь мне её тогда показал.
  - Да ты пойми, потом возможно всем только больнее будет и ему самому в первую очередь. Хотя в принципе решай сама, всё равно разубеждать тебя бесполезно.
    Какой-то непонятный звук прервал их разговор и наступила тишина. Звук повторился вновь.
  - О, гулёна наша пришла! – воскликнул дядя Женя и через пару мгновений открыл входную дверь, - Вспомни заразу – появиться сразу! 
  - Мя-а-а-у, - огласила своё прибытие ещё одна хозяйка этой квартиры и с кухни послышалась возня.
    Я лежал в постели за тремя стенками, и тремя дверями и тихонько плакал, вновь отождествляя себя с маленькой брошенной собачкой.  Ведь даже посторонние люди уже начали замечать сходство. От слёз щипало глаза, всё труднее их стало держать открытыми и сон потихоньку начал забирать меня. Через какое-то время я проснулся от тяжести, что сдавила мне грудь. Проснувшись окончательно, услышал громкое урчание. Поперёк меня устроилась Маркиза, большая трёхцветная кошка. Увидев, что я проснулся, она громко мурлыкнула и закрыла глаза. Я решил, что выдержу её тяжесть и снова заснул.
    Дальше было много суеты. Непонятной, для меня, в деталях, хотя основной смысл, был для меня предельно ясен. Тётя Света и дядя Женя пытались меня усыновить. Мы много ходили, ездили, отвечали на огромное количество одинаковых вопросов. Встречались с множеством людей. Сколько времени это продолжалось, я не смогу сказать.

  - Смирнов Александр Евгеньевич! – объявила однажды во всеуслышание тётя Света. И тихонько добавила, - Если хочешь, можешь называть меня – мама….
  - Но Вы не моя мама! – ответил я, и слёзы покатились по щекам.
    Мне было жутко стыдно, за эти слова и такое поведение. Я прекрасно понимал, что эти люди только добра мне желают и мало того – делают. Но слова – «мама и папа», были для меня священны.
  - Извини…, конечно..., прости….
    Её губы мелко задрожали, она прикусила верхнюю, но не смогла сдержать слёз. Я ни нашёл ни чего лучше, как подойти к ней и обнять. Именно в тот момент я вдруг осознал, что ни когда не прекращу поиски мамы и папы. Но это будет позже. А пока мне надо вырасти и тётя Света с Дядей Женей помогут мне в этом. Только все мои планы почему-то слишком быстро рухнули….
    Сразу после того, как умерла Маркиза….