Мир маленьких... 16

                * * *
    Чисто по инерции, моя жизнь продолжалась в поисках ответов, а как я уже говорил, ответы могли дать только родители. И путешествие, длиною в жизнь, путешествие по улицам нашей необъятной Родины длилось лет тридцать. Плюс – минус пару лет туда сюда. Если нужна точность, то это у Вовки надо спросить, он то уж точно все даты помнит! А я нет.… Только где взять его, этого Вовку?

                * * *
    Я не считал и не считаю себя глупым. Многие люди, что на протяжении жизни пытались объяснить мне, как эта самая жизнь устроена на самом деле, не смогли переубедить меня мыслить по-другому. И я на сто процентов уверен, что они, больше верили мне, нежели я им.
    Многие годы я продолжал скитаться по стране, пока однажды в каком-то захолустном сибирском городке не попал в больницу. Напившись водки, я уснул на скамейке в каком-то парке. В то время, уже ни чего кроме Володи мне не снилось, и лишь пребывая в его образе, мои мысли были лишены тревог. Смыслом жизни для меня стал сон; и как понятие о самом продуктивном отдыхе, и как главное для меня - сновидения.
    Для меня мало имело значения, где и в какой позе спать. В парке, на жёсткой скамейке...? Что ж, тоже вариант….

                * * *
    Вымотавшись за день на работе, я сидел на кухне и наслаждался ужином, приготовленным моей женой. Таня, сидела напротив, и улыбалась. С набитым ртом, я улыбался ей в ответ. Всегда поражался, как она, придя домой на каких-то пол часа раньше чем я, могла столько наварить, нарезать каких-то салатов да ещё и чего-то спечь. Можно конечно было относиться к этому с чисто мужской психологией, мол; успевает – молодец, а вот если бы не успевала – вот тогда и надо задумываться о её времени. Большинство коллег по работе завидовали мне. Нет, не чёрной завистью, но белой – по-доброму. Были конечно и «поддувалы», которым; толи не повезло с женщинами; то ли с мозгами; то ли с родителями, воспитавшими (если честно) уродов. А может в их сердцах и жила как раз та чёрная зависть, которая разрушала в них человеческое начало – доброту.
  - Всё делает и всё успевает, говоришь?! – решил однажды прочитать мне лекцию один из таких, - Ты сам-то вдумайся! Да она отмазывается от чего-то, сто пудово, к бабке не ходи. Поверь,  я таких, «хороших», навидался! Не первый день живу,  слава Богу! Была у меня одна такая, тоже сошёлся по молодости. Ну, как и у тебя; варила, стирала, готовила, убирала, пастель стелила, да не мне одному как оказалось. Да всё так чётко у неё продумано было и до того нагло, аж бесит. Я домой с работы, а она мне, мол, всё готово дорогой, только хлеба нету. Прикинь!? И я,  как дурак, мчусь за хлебом, полный любви к молодой, заботливой жене. Ну, подумаешь, не успела хлеба купить, ну или забыла.  А эта тварь, хахаля своего тем делом выпроваживает.
  - Да ладно тебе, Александр Иванович, брось парня-то пугать, - пытались угомонить рогоносца, - Все люди разные, если тебе не повезло, значит у всех так? Так что ли, получается?
  - Уж ты то не лез бы, - не мог успокоиться  Александр Иванович, - Твоя-то милка, вон и не боится уже ни чего! С «местным» вон, на машине раскатывает.
  - Александр Иванович, «местный» – это государственный водитель, который возит не только мою жену. Это раз. И если ты ещё хоть раз пасть свою гнилую на чужую бабу раззявишь – обещаю! Лично зубы повыбиваю! Это два.

                * * *
    Вспоминая эти разговоры, сидя на кухне и глядя на любимую жену, мне лишь на миг стоило вдуматься в слова, того самого Александра Ивановича, как Таня залепила мне пощёчину….

                * * *
    Жгучая боль пронзила лицо, но сон не отпускал. Ещё один шлепок и я разлепил слипшиеся веки.
  - Да забей ты на него, возни  с ним больше, - услышал я чей-то голос.
  - Бабка эта, потом все мозги высосет, - произнёс второй, и я открыл глаза, - Поверь, я её давно знаю.
    Рядом со мной стояли два милиционера. Увидев, что я проснулся, они замолчали. Один, тот что стоял ближе, вытирал руку, которой бил мне по щекам. Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга.
  - И чё? В машину его сажать прикажешь? Всё же провоняет! – обратился тот, что стоял ближе к напарнику.
  - Давай просто за угол, куда ни будь, отведём, и чёрт-то с ним.
  - И то верно.
  - Гражданин, - обратился ближний уже ко мне, - здесь спать не положено. Предъявите документы, пожалуйста.
  - У меня нет документов, - ответил я на их просьбу.
  - Ну конечно! Скажи еще, что дома оставил.
  - И дома у меня нету, и не было никогда, – сказал я совершенно спокойно.
  - Ладно. В отделении разберёмся, что было, чего не было. Вставай и в машину.
    Я попытался сесть, но ни чего не получилось левые рука и нога, совершенно не слушались. 
   - Кажется, я ногу отлежал, - почти простонал я, чувствуя чертовски не приятное ощущение в бедре.
  - И что теперь, прикажешь на себе тебя тащить? - спросил ближний, начиная заметно нервничать.
  - Нет. Просто встать помогите.
    Он помог мне сесть. Потом они встали с двух сторон от меня, взяли под руки, поставили на ноги и отпустили. Я попытался сделать первый шаг левой ногой. Она не послушалась, но при этом, по многолетней привычке, тело подалось вперёд. Казалось, что падал я целую вечность. Левая рука отказалась смягчить удар, и я падал, падал, падал….

                * * *
  - Эй, ты где? – спросила Таня, нежно погладив меня по щеке.
    От неожиданности, я резко подался назад. Со стороны могло показаться, что мне противно это прикосновение.
  - О, прости. Просто задумался, - тут же извинился я.
  - Не хочешь поделиться?
  - Я не думаю, что тебе это понравиться.
  - Что-то случилось?
  - Да нет. Просто всякая фигня  иногда в голову лезет, ответил я в надежде, что на этом разговор будет закончен, но ошибся.
  - Давай поговорим. Может легче станет, - предложила жена, таким тоном, что мне сделалось весьма стыдно за то, что так легко можно разбить во мне веру в любимого человека, одним лишь пустым разговором.
  - Да. Наверное, ты права, – начал я осторожно, - Ну, в общем…, помнишь Александра Ивановича, ну Толкунова, ворчуна нашего старого, механика? 
  - Конечно, помню! Старый бабник! Когда вас рядом ни кого нету, ни одной из нас проходу не даёт.
  - Вот урод старый! А нас постоянно убеждает, что все бабы – шлюхи. Извини. Просто, про тебя сегодня на работе разговор зашёл. Так этот козёл влез и такого наговорил!!! Его чуть не побили.
  - И что же это такое про меня говорили? Если не секрет, - с наигранной опаской спросила Таня.
  - Да нет ни какого секрета. Как обычно обсуждали женщин, ну я и сказал, что ты у меня самая лучшая, и конечно пришлось обосновать свои слова. Вот тут-то его и понесло. Мол, не спроста ты так заботишься обо мне, а для того, что бы я ни чего не заподозрил и так далее, как по нотам.
    Таня рассмеялась.
  - Чего смешного, -  поинтересовался я.
  - Давай признавайся. Даже если ты и не поверил ему, то уж задумался о его словах это точно.
  - Сдаюсь, сдаюсь. Потому и извинялся, если хочешь, ещё сто раз прощения попрошу.
  - Не за что просить. Мне даже спасибо хочется сказать этому, Александру вашему, Ивановичу.
  - Ему то, за что? – недоумевал я.
  - Признайся. Хоть немного, но чувство ревности в тебе есть. А мне это очень приятно!
  - Ладно, завтра я ему передам твоё спасибо.
    Мы долго смеялись, а потом перебрались на кровать. Там было уже не до смеха, но мы продолжали хихикать, любя друг друга «ревностной» любовью.