Подарок судьбы

Владимир Иванович возвратился c работы уже около девяти вечера. Отпер входную дверь, вошел в коридорчик. Повесил пальто на крючок вешалки, переобулся в комнатные тапочки и заглянул в овальное зеркало, которое висело на стене, рядом с вешалкой. На него глянуло раскрасневшееся от мороза лицо тридцати пяти - тридцати восьми летнего мужчины. Серые глаза его радостно сияли, а на припухших губах, едва заметно, играла самодовольная улыбка. Он долго и внимательно рассматривал себя, и явно было видно, что в этот момент сам себе, очень нравился. Не сразу заметил тоненькую черточку розовой помады на верхней губе возле носа, быстро стер указательным пальцем, это доказательство неверности. Повернул лицо одной стороной к зеркалу, затем второй, пристально осмотрел каждый сантиметр кожи, но больше ничего компрометирующего не нашел. Улыбнулся сам себе, еще и подмигнул лукаво по заговорщически, от чего улыбка стала еще шире, между красных губ показались белые широкие зубы. Затем прошел в кухню, достал из пачки сигарету. Стал возле окна. Приоткрыл форточку и закурил.

Невнимательным, невидящим взглядом смотрел Владимир на улицу, а сам думал, прокручивал в памяти последнее событие. Вспоминал всё, до мельчайших подробностей и эти воспоминания очень приятно щекотали его самолюбие. Он был несказанно довольный собой, потому что после недели ухаживания за хорошенькой Наташенькой, неожиданно взял ее, хотя и не планировал в мыслях, что это произойдёт именно сегодня. Страстными поцелуями и нежными ласками распалил ее чувства до такой степени, что она, как ему казалось, не смогла больше сдерживать неистовое желание, отдалась прямо в машине. Радость, нежной пушистой лапкой, приятно щекотала ему душу. Владимир чувствовал себя сейчас так, будто стал на голову выше, намного лучше и, безусловно, умнее и опытнее, всех мужчин на свете не только по части соблазнения женщин, а и вообще, в любом жизненном вопросе. Теплая волна радости снова нежно наполнила ему грудь, заиграла веселыми огоньками в глазах и высветилась мечтательной улыбкой на лице.

Владимир после каждой затяжки сигаретой, задирал подбородок к верху, старательно выдувал в форточку струйку серого клубящегося дыма. И уже в который раз, с большим удовольствием прокручивал в памяти, как это происходило. Вспоминал всё, не спеша, подробно-подробно, снова переживая невыразимо приятные минуты. Дошел до того момента, как сразу после этого, он с любовью и нежностью смотрел на Наташеньку, а она быстро поправляла на себе одежду. Немного стеснялась, не поднимала глаз и тщательно избегала его взгляда.

- “Еще не распущенная девочка”, - с несказанным удовольствием подумал он, и это наблюдение ещё прибавило цены, как самой молодице, так и его победе. 
Владимир выбросил в форточку окурок. Смотрел, как тот ярким огоньком прочертив в воздухе красную дугу, стремительно полетел в низ. И в этот момент вдруг, увидел свою жену, она вышла из-за угла пятиэтажки, что стояла напротив их дома. Елена несла в каждой руке по большому пакету, очевидно с продуктами. Сделав шагов десять - пятнадцать останавливалась, ставила их возле ног и потирала замлевшие руки.
 
- “Видно тяжелые”, - заметил Владимир про себя, глядя на большие пакеты, но не возникло у него ни малейшего желания пойти навстречу жене и помочь. Вместо этого почувствовал резкое неудовольствие.
Елена подняла голову, посмотрела на окна квартиры и несколько раз махнула ему рукой, зовя к себе.
    
- “Сама допрёт!” - неприязненно с раздражением подумал он и отвернулся от окна. Потому что некстати жена возвращается домой. Ему еще некоторое время хотелось побыть одному, наедине со своими приятными мыслями, а тут – она. С досадой в душе вошел Владимир в залу, сел в кресло, взял в руки пульт от телевизора. Но не включил его – ему хотелось тишины, спокойствия, чтобы хорошо обдумать, где можно было бы, в следующий раз, встретиться с хорошенькой Наташенькой, чтобы не горбиться в машине, а почувствовать себя вполне свободно и комфортно. Красивый стол, широкая кровать, романтическая полутьма, тепло, уютно и чтобы никто не мешал. Пропасть от всех на целый день, а лучше на сутки или на двое. На свою дачу нельзя везти, там всегда кто-то есть из соседей. Или даже сами сторожа запросто могут донести жене, мол, приезжал, да ещё и не один. Вот тогда будет ему, что слушать от жены. И тут мелькнула мысль, что у Олега, его товарища по работе, в тридцати километрах от города, почти на самом берегу реки, стоит чудеснейшая дача. Там его никто не знает, да и дача такая добротная, богатая, что не стыдно кого-то привезти. Все путём построено, в середине очень красиво, еще и камин, такой большой, под старинный выложен.

- “Разожжем его; выключим свет; зажжем свечи; накроем стол. Будет у нас сказочный вечер, а ночь...” - подумал Владимир, мечтательно улыбаясь, рисуя в воображении соблазнительные сцены из их будущего свидания. Он желал, как можно скорее встретиться с Наташенькой. Да если бы на то его воля, то он и сегодня бы с ней не расставался. Но, увы, жизнь требует своё. Ещё нужно будет договориться с Олегом, потом придумать себе командировку, чтобы жена не искала. А через двое суток наступит праздник Новый год, то хочешь, не хочешь, а необходимо дома с женою побыть. Очевидно, только после шестого января получится с нею встретиться. Вероятнее всего после Святого вечера, с пятницы на субботу, смогут вырваться с Наташенькою на дачку, а домой возвратятся в воскресенье утром, а ещё лучше вечером. Но как далеко еще до этого момента, как  долго ещё ждать. Немного больше недели, а это для влюблённого, пылающего страстным желанием почти целая вечность! Но ничего не поделаешь, нужно ждать.

- “Может ещё как-то разок, за город, на машине выедем”, – успокаивал он себя этой мыслю.
Владимир услышал, как в замок всунули ключ, и сразу же включил телевизор. Шёл какой-то боевик, он сделал вид, что давно и с увлечением его смотрит. Слышал, как Елена вошла в коридор, сняла верхнюю одежду, понесла на кухню пакеты с продуктами. Через минуту зашумела вода. Несколько раз стукнула дверца холодильника и уже через минут пять супруга вошла в комнату. Это была невысокая, симпатичная блондинка лет тридцати, со светло-голубыми глазами.

- А, Лен, это ты? - сказал он, слегка удивлённо глянув на нее, вроде бы только что заметил, что она уже дома. - Добрый вечер!
- Добрый, - ответила она, и без тени неудовольствия спросила: - Почему ты не вышел помочь мне донести пакеты?
- А откуда я мог знать, когда ты придёшь? - безразлично, чуть ли не зевнув, спросил Владимир.
- Так ты же стоял на кухне, смотрел в окно. Ты же видел меня... Видел, что я иду, - спокойно и очень убеждённо говорила она.
- Да, я покурил на кухне. Выбросил окурок в окно, и пришел сюда, но тебя не видел, - спокойно врал он, и невинным телёнком посмотрел прямо в глаза Елене.

- Так, ты ж выбросив окурок, смотрел на меня. Я ещё  махнула тебе рукой.
- Нет-нет, не видел тебя! - твердо сказал Владимир и с лёгким возмущением в голосе стал рассуждать: - Если бы я тебя увидел, то, безусловно, вышел бы помочь. Разве мне тяжело? Или руки у меня отвалились бы?   
Воцарилось молчание. Он с повышенным вниманием уставился в телевизор, притворяясь, что ему уж очень интересно. Она тихо стояла, о чём-то напряжённо размышляла, и время от времени внимательно с долей недоверия поглядывала на него.

- А почему ты сегодня так поздно пришёл? - после минутного молчания спросила Елена и испытывающе посмотрела ему прямо в лицо.
- Работы много... Поздно освободились, - буркнул он, даже не глянув на жену.
- Я тебя долго ждала, думала, что вместе сходим в магазин, скупимся. Ты мне сумки с продуктами поможешь донести, - негромко, с едва улавливаемой досадой, говорила Елена.
- С большим удовольствием дорогая, я помог бы тебе, но не вышло – задержался, - сказав это, он виновато улыбнулся, будто ему самому было досадно, что так вышло и, с вздохом сожаления, продолжил: - Когда я пришел домой, тебя уже не было.
 
Елена, тяжело вздохнув, мягкими неслышными шагами ушла на кухню. Что-то застучала там кастрюлями, тарелками, дверцей от холодильника и уже через минут пятнадцать позвала Владимира ужинать. Ели молча, она была почему-то очень задумчивой, даже печальной и почти ничего не ела. Время от времени поднимала свои красивые, но огорченные глаза и внимательно, пытливо смотрела на мужа. Даже он это заметил, хотя был очень невнимательным, так как всецело поглотили его мысли о следующем свидании с Наташенькой.

- Лен, что произошло? Чего ты такая грустная сегодня? - спросил Владимир, а в душе возникло лёгкое опасение, не узнала ли она чего случайно, о нём и о Наташеньке.
- Та... ничего, - с тяжелым вздохом отмахнулась Елена и уставилась к себе в тарелку.
- Да, говори уже. Не скрывай от меня. Я же вижу, что что-то случилось, - настаивал он вкрадчивым голосом, стараясь выглядеть любящим заботливым мужем. - Ну, что там у тебя? Говори!

- Да, что тебе сказать? Нет ничего хорошего или утешительного. На сегодня имею две плохие новости.
- Первая?.. – как можно спокойнее спросил Владимир и в то же время прямо кожей почувствовал, что это что-то связано с ним и крайне неприятное.
- Говорят люди, что ты путаешься с какой-то Екатериной. Которая там… на фирме работает, - сказала Елена и прямо впилась испытывающим взглядом ему в лицо.
 
Глаза у Владимира Ивановича прямо полезли наружу, изрядно округлились, в груди все похолодело, он даже, невольно, шею в плечи втянул. Но в момент спохватился и чтобы не дать ей больше возможности и слова сказать, быстренько, притворяясь крайне возмущенным, заговорил:
- Да, что я и кому такого плохого сделал, чтобы на меня такие сплетни сочинять? Кому это нечего делать, что такую брехню стал распускать?
- Люди пусто говорить не будут, - убеждённо произнесла Елена, прямо прикипев глазами к его лицу.

Владимир немного смешался, тем не менее, сразу взял себя в руки. Выпрямился сидя на табуретке, расправил плечи, откинулся немного туловищем назад, горделиво поднял голову. И хотя еще старательно избегал встретиться с женой взглядом, тем не менее, довольно таки твёрдо, и крайне возмущёно сказал:
- Да, брешут люди! Кто это тебе такого дурного понарассказывал?
- Не важно “кто”. А важно то, что тебя вместе с нею довольно часто видели, - с уверенностью говорила Елена, не отрывая от него своего очень внимательного взгляда.

- Лен, - внезапно изменив тактику, уже спокойно, без негодования в голосе заговорил он, заискивающе, заглядывая ей в глаза, - давай так – спокойно поговорим. Вот ты скажи: ты мне веришь?
- Не знаю наверняка, можно ли тебе полностью доверять, - искренне ответила она.
- Да, поверь мне! У меня с Катериной ничего нет. Слышишь? Ни-че-го! - твердо и убедительно говорил Владимир, глядя жене прямо в глаза.
И сказал правду, так как уже две недели, как перестал встречаться с нею. Избегал даже телефонных разговоров. А теперь, когда у него появилась молоденькая, хорошенькая Наташенька, то он и мысли не допускал, чтобы возобновить отношения с Катериной.

- Может мы, и встречались где-то с ней совершенно случайно, разговаривали, - быстро говорил Владимир и все увереннее становился у него голос, - Но эти встречи были совершенно случайными. Я вот и с дворником, дядей Васей, каждое утро встречаюсь, часто разговариваю, так что и с ним, по-твоему, у меня что-то есть? - улыбнулся он. - А об этих разговорах тебе, почему-то, никто не донёс! Лен, поверь мне: у меня с Катериной ничего нет, и не будет! Вот могу даже поклясться, чем хочешь!
Елена молча раздумывала над услышанным. Он быстро доел и поспешно встал из-за стола.

- Спасибо. Все было очень вкусно. Вообще мне с тобой, дорогая, очень повезло: ты у меня красивая женщина, замечательная хозяйка и несравненная повариха, - проникновенно с уважением сказал он, и холодно чмокнув ее в щечку, пошел в залу. Включил телевизор, а сам напряженно думал: - “Какая это зараза на меня донесла? Кто и где нас вместе мог видеть? Тем не менее, очень хорошо, что о Наташеньке ничего не знает, а Катька - это уже безвозвратное прошлое”.

Елена перемыла и протёрла полотенцем посуду, аккуратно                сложила её в посудницу. Влажной тряпочкой протёрла стол, подмела пол и лишь после этого, как привела всё на кухне в порядок, пришла, и села возле мужа на диван. Какая-то мысль всё еще беспокоила её, так как она время от времени посматривала на него. Потом взяла пульт управления телевизором и внезапно убрала громкость. Владимир вопросительно посмотрел на супругу.
- Ты мне правду сказал? - серьезно спросила Елена, неотрывно глядя ему в лицо.

- Одну правду, - сказал он и снова бросился в атаку: - Ну почему ты веришь всем, кроме меня?! Я тебе клянусь, что у меня с Катькой ничего нет, и надеюсь, что и быть не может!
- А это ещё почему “не может”? - быстро спросила Елена, и в глазах засветилось чисто женское любопытство.

- Потому что она мне не нравится! Как говорят: не в моём вкусе, - широко улыбнулся Владимир, показав свои крупные зубы, и вдруг придвинулся к ней плотненько-плотненько. Обнял за плечи, прижал к себе, и начал покрывать ее лицо поцелуями.
- Лен, ну ты подумай: зачем мне кто-то нужен, когда у меня такая красивая, умная жена. Такая замечательная хозяйка. Ты же у меня, самая наилучшая женщина в мире. Я тебя очень-очень люблю.

Она расслабилась, прижалась к нему теснее, млела от его ласк, но вдруг тихо спросила:
- Ты мне никогда не изменял?
Владимир от неожиданности аж отшатнулся, и посмотрел на нее круглыми, растерянными глазами и едва нашёлся, что ответить:
- Что это на тебя вдруг нашло?.. Лен, ты пойми - люди завидуют нам. Завидуют, что мы с тобой хорошо живем, вот и выдумывают всякое, чтобы только наколотить в семье. Выбрось дурное из головы, - быстро с негодованием заговорил он и остро ощутил, что срочно надо поменять тему разговора, и как раз кстати вспомнил: - А что у тебя еще нехорошо? Ты говорила еще о какой-то плохой новости? Что? Может на работе какая-то неприятность?
 
- Нет, на работе, слава Богу, все хорошо. А вот с мамой плохо. Сегодня встретила тетку Марию, мамину соседку. Она к сыну приезжала, и попутно некоторые покупки для себя сделала. Вот она мне говорила, что мама очень заболела. Говорит, что ели-ели по дому ходит.
- Это же надо – такая неприятность. А как же она по хозяйству справляется? Ведь у нее корова, свиньи, куры, гуси.
- Соседка помогает, но ведь у нее и у самой хлопот по самое горло.
- Плохо. Очень плохо, - нахмурив брови, озабоченно заговорил Владимир. - Может надо ей что-то из продуктов передать?

- Кое-что я уже теткой Марией передала, но это не то... Мать сейчас очень больная. Нужно быть рядом, - жаловалась Елена и вдруг предложила: - Давай завтра отпросимся с работы и после обода вместе поедем в село. Вот мама обрадуется. Поможем, что надо по хозяйству. Встретим там Новый год, а второго вечером возвратимся домой. За три дня матери непременно станет немного легче, тогда уже она сама сможет потихоньку по хозяйству управляться. Завтра уже тридцатое – давай поедем!
 
- Нет, я не могу, - быстро возразил он, - работы очень много. Меня не отпустят. Сегодня начальник сказал, что тридцать первого будем работать до двух часов дня. Так что, об этом, сейчас, лучше и не заикаться, чтобы лишний раз не злить его напрасно.
- Да, у меня тоже работы много, ведь конец года, но я завтра пойду на семь часов утра, к двенадцати думаю, управлюсь. А если что-то не успею, то попрошу Люсю доделать. Она не откажет - я ей всегда помогаю. Так что, не исключено, что меня с обеда отпустят.

- Вот и хорошо, - кротко улыбнулся Владимир, и продолжил: - Если мать действительно такая больная, как говорит ее соседка, то непременно надо ехать. Ты же у нее единственная дочь. Завтра с самого утра подойди к Степановичу, скажи, что так, мол, и так, что тебе просто необходимо ехать в село к матери. Он человек чуткий, я думаю, он все поймет, и отпустит. Одно плохо, - при этих словах он тяжело вздохнул, - что на праздник мы будем не вместе.
- Почему это? - быстро спросила Елена, и изумленно глянула на него. - Ты тридцать первого, после работы, приезжай прямо к нам. Мы тебя будем ждать.

- Не знаю, как оно выйдет, - замялся Владимир, потому что не мог вот так сразу выдумать достаточно уважительную причину, чтобы решительно отказаться.
- Что значит это “не знаю”? - с легким негодованием спросила Елена. - Чего бы это тебе в праздник самому сидеть в четырех стенах? Я продуктов накупила, накрою хороший стол. Будет все, как и положено на праздник! Так что не выдумывай - приезжай. Я тебя буду ждать, да и матери будет очень приятно.
*
Тридцатого после обеда Елена позвонила ему по телефону:   
- Володя, все нормально, меня отпустили. Оставь на час свою работу, и посади меня на автобус. Сумки такие тяжелые, что я их просто не в силах нести. Давай быстро приезжай – не медли!

Через час, они уже вместе были на автовокзале. Он поставил в багажник сумки; передал привет теще; поцеловал жену в щечку и пообещал, что завтра, после работы, обязательно приедет к ним. А когда автобус тронулся, послал воздушный поцелуй и энергично помахал рукой. – "Езжай голубушка", - ели слышно проговорил он, и неудержимой волной нахлынула радость, распирая ему грудь. - “Я теперь свободный! Свободный! Свободный!” - мысленно кричал он в невыразимом восторге. Ему, как влюбленному мальчишке хотелось смеяться, куда-то бежать, петь, танцевать, и всё это одновременно. Он силою воли ели сдерживал себя, а душа его красиво пела переливчатыми голосами. Ведь так всё хорошо слаживается. Жизнь прекрасна! Жизнь прекрасна! Судьба дарит сказочные подарки! Теперь праздник Нового года, он будет встречать с Наташенькою, у себя в квартире. При свечах, в тесной интимной обстановке. Не нужно будет оглядываться, спешить и бояться, что кто-то из знакомых заметит их. А так, все будет тихо, спокойно, чудесно. Можно будет, не торопясь отдаться нежным чувствам. У них будет ночь, день и снова ночь. Боже мой, какая ночь!!! Полтора суток неимоверного счастья! И эти полтора суток, она вся, вся без остатка, будет принадлежать ему. Вся без остатка! У него аж в голове дурманилось от бурного восторга.

- “Как все хорошо слаживается”, - думал он, - “Это просто подарок судьбы! Да-да, вот именно: - подарок судьбы!”.
Владимир отворил дверцу машины, сел за руль, и, вытянув из бардачка мобильный телефон, быстро позвонил Наташе.
- Ало, - послышался в трубке молодой, мелодичный женский голос.
- Привет, родненькая, это я... Узнала? - спросил он, улыбаясь на все тридцать два.
- Да, узнала. Привет! Что нового? - спокойно, обыденно без тени радости спросила Наташа.

- Да вот, хочу предложить тебе встретиться сегодня. Посидим где-то, отдохнём - аж в захлёб говорил Владимир в невероятном восторге, прямо сияя от счастья, желая всеми фибрами своей души, снова и поскорее, увидеться с ней.
- Нет, я сегодня не смогу, - сдержанно отказала Наташа.
- Подумай, может, как-то выкроишь хоть часок? Заедем где-то в бар, или ещё куда...
- Не обижайся, но я сегодня не смогу - дела, - твердо отрезала молодица.
Владимиру стало немного обидно от ее холодного, сдержанного тона разговора. Казалось, что она совершенно не рада ни ему самому, ни этому звонку. И он ни как не мог сообразить, с чего бы это, так поразительно изменилось отношение Наташеньки к нему и невольно начал сердиться.

- “А может там, рядом с ней кто-то есть. При ком она не может иначе разговаривать”, - мелькнула мысль, и сразу ощутил, как ревность холодными змеями зашевелились у него в душе.
- Ну, хорошо, пусть будет так, - разочарованно согласился Владимир, и тяжело вздохнув, без всякого энтузиазма продолжил: - Но у меня еще есть одно предложение: как ты смотришь на то, чтобы вместе встретить Новый год?
- Как, вместе? - недоуменно спросила Наташа.
- Ну, как? Натурально! Ты и я. Только ты и я!

- А что ты жене скажешь? - с явным любопытством в голосе спросила молодица.
- Я ее отослал в село - к теще, - с чувством своей значимости, даже с нотками превосходства в голосе, ответил он, явно красуясь перед Наташей. - Она вернётся, только, второго после обеда. Ну, как ты смотришь на это?
- Знаешь? У меня другие планы на Новый год, - озабоченно защебетала она, даже немного растерявшись. - Я буду праздновать в другой компании.
- Да зачем они тебе нужны? Давай встретим вдвоём! Побудем у меня.
- Не знаю... Мы решили вместе встречать, - немного растеряно ответила Наташа.
 
- Кто это “мы”? - с суровыми нотками в голосе спросил он, и сразу почувствовал, как ревность острыми иглами впилась ему в душу.
- “Мы” - это я с подругами, с их мужьями. Мы уже давно договорились и деньгами сложились. Как же я могу не пойти?
- У тебя, там тоже будет кавалер? - спросил Владимир серьёзно.
- Та, оставь... Какой там кавалер? Я свободная птичка, - засмеялась Наташа, и явное кокетничанье послышалось в её голосе.

- Тогда у тебя нет никаких причин отвечать мне отказом. Деньги я тебе возвращу. Так что не о чем и беспокоиться. Новый год встречаем вместе, - сказал он голосом, не допускающим никаких возражений.
Наташа еще немного поломалась для видимости, и, в конце концов, согласилась, в голосе ее при этом слышалась неподдельная радость.
*
Тридцать первого вечером, под резким морозным ветром, почти целый час, Владимир прождал на остановке Наташу. Замёрз так, что сил у него не было больше терпеть. Холодный, пронзительный ветер, казалось, пронизывал его насквозь, добирался жгучим морозом вплоть до костей. Он втянул голову в плечи, сгорбился, дрожал мелкой дрожью, а зубами выбивал какую-то быструю мелодию. Непослушными закоченевшими ногами приплясывал  на месте, стараясь хоть немножко согреться.

На часах уже показывало четверть одиннадцатого. Владимир начал склонятся к той мысли, что Наташенька его надурила и сегодня не приедет. Очень досадно стало ему, что так зло она с ним подшутила. Тяжёлые чувства большого оскорбления, одиночества и горькой печали пленили его душу. Он уже откровенно пожалел, что не поехал в село к тёще. Там, в тихом родственном кругу встретил бы Новый год, а так... Владимир достал из кармана мобильный телефон, чтобы позвонить к Наташеньке, поздравить с наступающим праздником, и упрекнуть за то, что она так бессердечно насмеялась над ним. Закоченевшими, негибкими пальцами, он старался набрать номер ее телефона, как вдруг из одного маршрутного такси вышла его Наташенька. Владимир, увидев ее, аж засветился от счастья, но не сдвинулся с места, только быстро осмотрелся по сторонам, нет ли случайно поблизости соседей, или просто любопытных знакомых, что могли бы донести жене. Нет, никого из знакомых он не заметил и облегченно вздохнул. Наташенька, ярко улыбаясь, подошла к нему. Поздоровавшись, поднялась на пальчики, немного подалась вперед, желая поцеловать.

- Привет, - сдержанно ответил Владимир, немного отклонившись и сделав шаг назад. - А я уже думал, что ты не приедешь.
- Как же я не приеду? – спросила она, объясняя его поведение тем, что он обиделся из-за ее опоздания. – Как я могла не приехать? Я же обещала, - чарующе улыбнувшись, сказала молодица и, прищурив один глазик, с кокетством добавила: - Хотя, если правду сказать, то мне совсем не хотелось.
- Наташенька, дорогая моя, - негромко и быстро заговорил он, - давай, я пойду немного впереди, а ты, на несколько шагов, за мною. Извини, но здесь меня очень много людей знает. Не хочу, чтобы они ломали себе голову - с кем это я пошёл? Да и не наводили потом справки. Люди же такие - ляпнут жене, а потом неприятностей не оберешься, - проговорил он извиняющимся тоном.
         
- Давай, веди, Сусанин, - сухо скомандовала она, и веселая улыбка вмиг  слетела с её лица.
Через пять минут он уже вошел в коридор, оставил дверь не запертой. Замерзшими, непослушными пальцами ели порасстёгивал пуговицы на пальто. Только успел повесить его на вешалку и переобуться в комнатные тапочки, как тихо приотворилась дверь и в комнату проскользнула гибкая фигура Наташеньки. Владимир быстренько запер дверь, и машинально, поставил замок на стопор, чтобы невозможно было его отпереть ключом. Замер, возле двери прислушиваясь - на площадке было тихо. Развернувшись, быстро схватил молодицу в объятия. Крепко прижал её к себе и впился страстным, жгучим поцелуем в ее нежненькие, пухленькие, напомаженные губки.
 
- Вот у нас и начался праздник, - взволнованно сказал он, на минутку оторвавшись от ее сладеньких уст.
- Может, всё-таки, сначала ты мне поможешь раздеться? – кокетничая, спросила Наташа, сверкнув на него насмешливыми глазками.
Повернувшись к нему спиной, она быстрым движением плеч, сбросила ему на руки тулупчик. Владимир повесил его на крючок вешалки, положил на верхнюю полку ее норковую шапку. Наташа осталась в черном платье, которое плотно облегало ее стройную фигуру. Вечернее платье было сильно декольтированное. Он непроизвольно уставился глазами на молодые пышные груди, которые наполовину оставались открытыми. И снова прижав ее к себе, замер в долгом страстном поцелуе. Почувствовал, как хмелеет, хмелеет от приятного запаха дорогих духов, от блеска чарующих глаз, от упругого, молодого ее тела. Голова у него пошла кругом, казалось, что время остановилось, все исчезло.

- Может, ты меня, все-таки, впустишь в комнату? - насмешливо спросила она, отстранившись от его уст. - Или, может, хочешь, чтобы нас, прямо здесь, в коридорчике и Новый год застал?
- О, извини. Извини, Наташенька, девочка моя, - стряхнувши головой, проговорил он, виновато улыбнувшись. - Извини, пожалуйста, но когда я тебя вижу, то сразу совершенно обо всем забываю. И уже не о чем, кроме тебя, и думать не могу. Ой, смотри - уже тридцать пять одиннадцатого, - сказал Владимир, глянув на часы, и заторопился: - Давай быстро переобувайся и приходи ко мне на кухню. Немного поможешь мне.

Через минутку, Наташа уже тоненько нарезала подчерёвок, балык, копчёную колбасу, голландский сыр. Аккуратненько все раскладывала на тарелочки, а он, подпоясавшись фартуком супруги, носил все в залу, и накрывал стол. На середину стола поставил бутылку шампанского, водки, и красного креплёного вина, расставил фужеры и рюмочки. Молодица нарезала салаты и насыпала в тарелку картофель пюре. Четверть двенадцатого уже все было готово - стол был полностью накрыт. А после этого Наташа, как настоящая хозяйка, сначала навела чистоту на кухне, и только после этого вошла в залу. Посреди, накрытого разными блюдами, праздничного стола, стоял, в высокой вазе роскошный букет, темно-красных роз.

- Это - тебе, - сказал Владимир, указывая глазами на букет.
- Спасибо, - тихо прошептала Наташа, опустив глаза и в благодарность, крепко с чувством поцеловала его в губы.
И уже в половине двенадцатого, оба очень довольные, радостно улыбаясь, сели за стол. Выпили - закусили. Опять выпили, провожая старый год. Потом послушали Новогоднее праздничное поздравление президента, и под бой курантов снова выпили. Начался по телевизору праздничный концерт. Выпитое вино, на пустой желудок, быстро хмелем ударило в голову Наташе. Она раскраснелась, стала необычайно веселая, говорливая, беспрерывно шутила и сама заливалась звонким заразительным смехом. Из динамиков телевизора загремела быстрая мелодия.

- О! Давай потанцуем! - со смехом предложила Наташа, вскочив на ноги и ухватив его за руку, чуть ниже локтя, потянула к себе. Только они начали танцевать, как закончилась песня, прекратилась музыка.
- Э-э-эх! - разочарованно протянула молодица, энергично взмахнув рукой с верху в низ.
- Ничего, Наташенька... Я сейчас, - бодро воскликнул Владимир и полностью прикрутил звук телевизора.

Он, крутнувшись по комнате, быстро включил магнитофон, второпях поставил кассету и в миг, из колонок гаркнула Сердючка: - “Ой, нэ будэм горюваты - будэм танцюваты!”. Быстрая зажигательная мелодия заполонила комнату, квартиру и через открытую форточку вырвалась на улицу. Наташа, как на пружинах, легко скакала возле Владимира, который, сияя, как медный котелок, топтался на месте, тряся своим животиком на широко расставленных и немного согнутых в коленях, ногах. Размахивал в воздухе, выставленными впереди себя согнутыми в локтях, большими руками, с толстыми растопыренными пальцами, будто выжидал момент, чтобы схватить ее. А сам, счастливо и плотоядно улыбаясь, переводил жадные глаза с хорошенького, раскрасневшегося личика молодицы на её упругие полуоткрытые груди. Три быстрых танца они протанцевали подряд. Наташа еще бы крутилась юлой, но Владимир уже сильно запыхался, жадно хватал, открытым ртом воздух. Пот в три ручья тёк с него, заливая глаза. Рубашка на спине, груди, подмышками промокла так, что хоть выкручивай. В ногах уже не чувствовал силы, они были, как ватные. Словом устал Владимир не на шутку, и, обтирая носовым платочком, покрытое мелкими каплями пота лицо, взмолился:
- Давай, родненькая, немного отдохнем, а то ты меня уже совсем загоняла.

Владимир выключил магнитофон, прибавил громкость телевизора. Налил себе чарочку водки, а Наташе пол фужеру красного вина.
- Давай выпьем за любовь! - вдруг предложил он, с откровенной похотью глядя на молодицу.
- Давай, - едва слышно выговорила она, опустив глаза, и почему-то немного погрустнела.
 
Выпили. Владимир, придвинулся ближе к Наташеньке, обнял её за плечи, прижал к себе, и начал целовать нежное ушко, щечку, уголки губ. Наташа повернула к нему лицо и, прищурив глаза, ответила страстным поцелуем. От внезапно взыгравших чувств, у него аж помутилось в голове, и забило дыхание. А когда он оторвался от Наташеньки, глаза его почему-то остановились на не зашторенном темном прямоугольнике окна. Через лёгкую тюль занавеси, хорошо были видны освещенные окна пятиэтажного дома, что стоял напротив. В некоторых были видны люди, которые так же, как и они праздновали этот светлый добрый праздник.

- “Это, верно, и им так хорошо было нас видно, как мы танцевали... целовались...”, - подумал Владимир, и какое-то неприятное чувство шевельнулось в груди, тень неудовольствия набежала на лицо. Он порывисто встал, быстро подошел к окну и нервным движением зашторил его, толстой тяжелой шторой.
- Что случилось, дорогой? - с нежной заботой в голосе спросила Наташа, и, подойдя сзади к нему, обняла за плечи.
- Да так, ничего, - выговорил он, повернувшись к ней, взял ее маленькую, теплую ручку в свою, и снова припал к её соблазнительным, красным устам.

- Сегодня ты не должен грустить, - шепотом выдохнула Наташа ему в лицо, и плотнее прижалась к его груди.
- Пошли, - страстно выдохнул он ей на ушко и легонько потянул за собою в спальню.
Привёл к кровати, включил бра, которое висело в изголовье, и мягкий розовый свет разлился по уютной комнате.
- Не нужно света, - тихо попросила Наташа. - Выключи.

Владимир выключил бра. Быстро разделся и лег под лёгенькое покрывало. Она умостилась рядышком, положив на его мохнатую грудь, свою нежную, маленькую рученьку. Он повернулся набок, крепко прижал ее горячее тело к себе. Начал целовать глаза, носик, щечки, губы, шею, пышные груди с отвердевшими торчащими к верху сосками. А руки его гладили, нежно ласкали её молодое тело, изучая каждую округлость и впадинку. Желание его всё нарастало, страсть стремительно разгоралась, туманила разум. Все куда-то проваливалось, уходило, исчезало. Ничего уже в мире не существовало, да и не имело ровно никакого значения. Только он и она. Страсть всецело заполонила его, вытеснила абсолютно все мысли, жило только одно сильное и непреодолимое желание: владеть этой молодой, очаровательной женщиной. Взять её сейчас и немедленно, потому что не было уже сил терпеть. Владимир навалился на молодицу. Она мягкая, нежная, податливая, вместо того чтобы раскрыться ему навстречу, вдруг вздрогнула, вся напряглась и твердо уперлась своими ручками ему в грудь, с силой отталкивая.

- Тихо, обожди... Да подожди ты... Слышишь? - обеспокоено зашептала она.
- Та, оставь... Чего ты? Все потом! Потом! Наташенька, родненькая, солнышко мое, - не раскрывая глаз, шептал Владимир, стараясь силой преодолеть, это внезапное, непонятное ему сопротивление.
- Да, подожди, говорю, слышишь?.. Кто-то снова замком щёлкнул.
- Кто там щёлкнул?! Какой там ещё к чёрту замок? Не выдумывай. Тебе это показалось, - недовольно бормотал он, и своими сильными руками, развел её руки, прижал к кровати, уже и колено протиснул между её ног, как вдруг у входной двери громко и резко зазвонил звонок.

От этого звука у Владимира аж в груди что-то дёрнулось, вроде как оборвалось. Внезапная холодная волна прокатилась по всему телу. Он аж застыл от неожиданности, вытаращив во тьму глаза.
- “Кто это может быть? - лихорадочно думал он. - Жена у тещи. Дети у моей матери на каникулах. Кто же это?”.
Наташа, воспользовавшись тем, что Владимир недоуменно замер, растерянно мигая глазами, быстрым движением выскользнула из-под него и, приподнявшись на одном локте, тревожно прислушалась.

Снова, два раза, позвонили в дверь, Владимир весь напрягся, но вдруг простая догадка промелькнула в голове, и он сразу успокоился:
- Та это, несомненно, посевальники звонят. А я, глупый, так испугался.  Они каждый год к нам среди ночи посевать приходят. Это Толик с третьего этажа с сыном и кумом. Выпить хотят – вот и приходят. Да успокойся, дорогая, мы не откроем, и они уйдут к себе, - совсем бодреньким голосом сказал он.
Владимир спокойно, даже с кривенькой улыбочкой улёгся рядом с ней. Но настроение уже было совершено не то, острое желание пропало и обнимая Наташеньку подумал, не выпить ли еще грамм тридцать - пятьдесят водки, а уже потом...

Снова позвонили, раз пять подряд.
- Да, чтоб вы пропали, ослы безмозглые, - выругался Владимир.
Зазвонили настойчиво, нахально нажав на кнопку, долго не отпускали ее.
- Вот сволочи, - сердился он рассуждая: - Это же надо такое нахальство иметь. Видят, что никто не выходит, значит, никого нет дома. А может, попросту никого не хотят видеть. Следовательно, вы ребята пришли явно некстати, значит лучше убраться прочь, и прийти другим разом. Неужели им так сильно выпить захотелось?
Снова неотрывно нажали на кнопку звонка. Этот звонок, уже очень действовал Владимиру на нервы, невыразимо раздражал, прямо выводил его из себя.
- Все. Сейчас выйду и сброшу всех со ступенек, кто бы там не пришёл, - не на шутку рассердился он и, включив бра, быстро поднялся с кровати.
Схватил брюки, и из-за того, что очень спешил и нервничал, всё путался, и ни как не мог попасть ногой в штанину.
 
- Успокойся, не ходи ни куда. Они сейчас уйдут. Наверное, выпили лишнее, поэтому и настырные такие. Не ходи - они сейчас уйдут, - стараясь успокоить его, просила Наташа.
Поднявшись, молодица села на краю кровати, длинные ее волосы блестящим шелком рассыпалось по спине, плечам, груди. Он на мгновение залюбовался ею, но снова прозвучал короткий звонок.
- Вот, наглость невиданная. Сейчас до крови морду разобью! Шею скручу! Да я просто поубиваю сволочей!!! - аж бесился Владимир от злости, застёгивая брюки и как не будь, набросив на себя рубашку, бросился из спальни, прохрипев страшным голосом: - Поубиваю придурков!

С перекошенным от злости лицом, и крепко сжатыми кулаками Владимир выбежал в коридор, он готов был сейчас разорвать любого, кто окажется за дверью. Как вдруг из-за двери послышался голос его жены Елены.
- Владимир, открой. Открой, говорю. Я знаю, что ты дома!
От звука ее голоса, его аж перетрясло, в груди все мигом похолодело. Он так и застыл с протянутой к замку рукой. В голове его в момент стало пусто как в барабане - никакой мысли. Внезапное появление среди ночи жены - было непостижимое чудо. Это просто ни как не укладывалось в его уме. Взгляд его быстрый и бездумный бегал по коридору, всё время останавливаясь на Наташином тулупчике, но Владимир так растерялся, что ни как не мог сообразить, что же ему следует делать? Снова резанул по нервам невыносимо громкий звонок и вывел его из остолбенения. Владимир быстро снял Наташин тулупчик, взял ее шапку и сапоги. Молодица стояла уже в двери спальни, поправляла на себе платье и обеспокоено смотрела на него. Он быстро вернулся к молодицы.
 
- Жена приехала, - испуганно воскликнул Владимир и вытаращился на нее таким злым взглядом, будто именно она, в этом, и была виновата.
Защелкал замок, Елена снова попробовала его отпереть ключом, но он стоял на стопоре и не поддавался.
- Володя, открой! - громко приказывала Елена из-за двери.
- Чего стоишь, моргаешь? Быстро лезь в гардероб! – вдруг вызверился он на Наташу.
Молодица изумленно смотрела на него и совершенно не узнавала. Владимир Иванович всегда был такой горделивый, солидный, самоуверенный и чрезвычайно любезный. Прямо не мужчина, а непоколебимая стена, о которой мечтает почти, каждая женщина. Сейчас это был совершенно не тот человек: плечи его опустились, руки мелко дрожали, он имел вид какой-то затравленный и жалкий. Лицо Наташи стало суровым, взгляд твердым и пренебрежительным.

- Не полезу! - четко сказала молодица и решительно посмотрела ему прямо в глаза.
- Почему это ты не полезешь? - едко, с ехидством в голосе спросил Владимир, колюче уставившись на Наташу. 
- Потому что в гардеробе только мужчины прячутся, - пренебрежительно отрезала молодица, и забрала у него из рук свои вещи.
Владимир недоуменно хлопал глазами, не находя, что же ответить на этот аргумент, непостижимой женской логики. Наташа надела тулупчик, шапку и твердо, с каким-то вызовом посмотрела ему в глаза. Эта демонстративная самостоятельность и решительная непокорность, очень разозлила Владимира. Снова прозвучал резкий звонок. От его звука Владимира аж перетрясло.

- Не хочешь в гардероб? Тогда быстренько на балкон! Слазь с балкона! - зло выговорил он, больно схватив ее за руку, немного выше локтя, и потащил за собой.
- Ты что?.. Не в своём уме?! – в  крайнем возмущении выкрикнула Наташа, ели вырвав от него свою руку.
Владимир, громко сопел, тупо смотрел на нее побараневшими от злости глазами.
- Ты предлагаешь мне спрыгнуть с пятого этажа? - негодующе воскликнула молодица, уничтожая его презрительным взглядом.

- Почему сразу спрыгнуть? Потихоньку не спеша, слезешь по водосточной трубе. Давай-давай... Это очень легко. Давай вперед это очень просто... Иди уже, - подталкивая молодую женщину к балкону, сердито говорил Владимир.
- Ты уже совершено ума лишился! Не буду я себе ноги ломать! Сам лезь, если тебе надо! А я и в дверь выйду, - твердо сказала Наташа, выскользнув из его рук, и сев в кресло, начала застёгивать змейку на сапогах.
Звонил звонок, с силой стучали ногой в дверь, и слышался сердитый голос Елены:
- Володя, немедленно отопри!

- Да, давай уже, хоть куда ни будь, прячься, - в отчаянии взмолился он, стараясь снова схватить молодицу за руку.
- Отцепись! Никуда я не полезу! Иди лучше отворяй, - решительно сказала она, пряча руки за спину.
Он ясно видел, что Наташа твердо решила не прятаться, и в отчаянии не мог сообразить, что же ему дальше делать.
- Ты сошла с ума, - в крайней растерянности сказал Владимир и беспомощно опустил руки.
- Володя, отвори! – громко кричала и звонила в дверь Елена.

Крутнувшись на месте, он вдруг упал на диван, раскинув руки, замер с закрытыми глазами. В дверь сильно и настойчиво стучали.
- Все, я сплю! Я очень крепко сплю! Я ничего не слышу, - на минутку оторвав голову от дивана, негромко с укором в голосе, проговорил он в сторону коридора.
Снова зазвонили, не отрывая пальца от кнопки звонка.
- Да, пьяный я, пьяный! Мертвецкие пьяный! Пьяный в дупль! Сплю и ничего не слышу. Неужели не понятно?.. Вот, тупая баба. Неужели не может догадаться? - с раздражением в голосе выговорил он в сторону коридора, и снова отвернув голову, закрыл глаза.
 
- Володя! Слышишь, Володя? Лучше отвори. Последний раз прошу. Отвори, иначе выбьем дверь! – с решительностью в голосе кричала Елена.
На секунд десять воцарилась тишина. Из-за двери, едва доносились звуки нескольких голосов, - видимо совещались. За тем Лена громко скомандовала:
- Давай!
И в дверь кто-то очень сильно ударил, наверное, плечом.

- Вот сумасшедшая, - сказал он, в миг вскочил, сел на диване и зло посмотрел на Наташу, которая тщательно застёгивала свой тулупчик на все пуговицы, вызверился: - Та, в конце концов - денешься ты, хоть куда ни будь или нет?
- Отцепись! – с высокомерием отмахнулась она, как от докучливой мухи, и высоко задрав подбородок с пренебрежением отвернулась от него.
 
Снова с силой ударили в дверь. Она слегка скрипнула, и посыпалась штукатурка. Владимир вскочил на ноги, каким-то диким взглядом обвёл всю комнату. Сделал большой шаг к столу и неожиданно для Наташи схватил фужер и с размаху бросил его на пол. Он со звоном разлетелся острыми стеклышками по комнате. Затем бросился к окну, схватил штору, и что было силы, дернул ее на себя. Заскрипела гардина, но не сорвалась, оборвались только три крайние петельки, и штора одним концом легла на пол, оголив часть темного окна. Владимир снова подбежал к столу, подхватил салатницу с салатом и швырнул в угол комнаты. Черепки, капуста, огурцы – всё разлетелось по полу. Жирные пятна от постного масла расплылись по стене, по новым красивым обоям.

- “С ума сошел!” - испуганно подумала Наташа и круглыми глазами уставилась на него.
Владимир быстро побежал в кухню и сразу же вернулся с веником и совочком. Быстро собрал все на него и оставил в уголке комнаты, возле двери. Снова с силой ударили в дверь, аж замки жалобно лязгнули, и опять посыпалась штукатурка. Он стремглав бросился в коридорчик, щелкнул замок.
- О! Лен, это ты? - обрадовавшимся, и крайне удивленным голосом спросил Владимир, будто бы не веря собственным глазам. - Приехала!!! 
Елена даже не глянула на него, обратилась к двум высоким, плечистым мужчинам, что стояли рядом с ней на лестничной площадке:
- Спасибо вам большое. Можете идти, а я уже здесь сама... - с грустью в голосе сказала она.
 
Верзилы только переглянулись, сдвинули плечами, и молча пошли ступеньками вниз.
- Ты, почему так долго не открывал? – как только могла спокойнее спросила она, изо всех сил сдерживая свои эмоции.
- Ой, Лен, зайчик, да я же не знал, что это ты пришла, - безгранично удивлённым голосом проговорил он и быстро с грустью затараторил: - Ой, Лен,  у нас такие неприятности... Такое было... Такое творилось, что и сказать невозможно.

Елена бесцеремонно оттолкнула его, решительно вошла в залу. Быстрым взглядом окинула комнату, задержала глаза на красивом большом букете, и сразу уставилась пытливым взглядом в молодицу. Наташа спокойно сидела в кресле, с повышенным вниманием рассматривала свои ногти и упрямо не замечала хозяйку.
- Ой, Лен, познакомься, - у нас гостя, - говорил Владимир, войдя вслед за нею, и с глуповатой улыбкой, радостно объявил: - Это жена моего коллеги по работе Грищука!
-Здрасьте! - на мгновение, оторвав взгляд от своего маникюра, с любезной улыбочкой  поздоровалась Наташа.

- Вас, вероятно, Екатериной зовут? - спросила Елена, бесцеремонно рассматривая молодицу.
- Нет, ее звать Наташей, - быстро и заискивающе подхватил Владимир, стараясь заглянуть жене в глаза. - Ой, у нас такое было... Такое творилось...
- Ой, прекрати! Я и без тебя прекрасно знаю, что вы здесь вдвоём вытворяли, - язвительно, с горечью в голосе сказала Елена, и пренебрежительно посмотрела на мужа.
- Да, мы не вдвоем были! - негодующе заговорил Владимир, глядя на неё невинным взглядом незаслуженно оскорблённого ребенка. - С нами был ещё её муж - Грищенко! Мы решили втроём встретить Новый год. А он так напился, еще на работе. Так напился, что...

- Где же девался твой пьяный приятель, а ваш воображаемый супруг? – язвительно спросила Елена, обведя взглядом комнату, и с горькой иронией продолжала дальше: - Судя по потому, что на столе есть водка и вино, то, разумеется, он побежал не за выпивкой. Вероятно ваш воображаемый муж, из-за своей рассеянности, забыл дома газ закрыть, или, может, утюг не выключил из розетки. И вот совершенно недавно вспомнил и побежал. Верно?
- Ой, Лен, тебе ещё хочется шутить? – оскорбившись её недоверием, обиженно произнёс Владимир.
- Нет, не хочется! Совершенно не хочется, но, тем не менее, его нигде нет: ни в комнатах, ни под столом, и даже под ковриком, что лежит на пороге у входа -  тоже нет!

- Ой, Лен, не надо!!! Не начинай!... Не начинай ругаться, здесь и так, такой скандал был... Такой шум и гам стоял, что и сказать нельзя. Он явно лишнего выпил, очень опьянел и, ни с того ни с сего, стал цепляться к Наташе. Ссорился, матерился, бросился даже драться... Вот, разбил фужер, салатницей бросил в меня. Штору оборвал. Едва я смог его за дверь выпихнуть.
Елена слушала, внимательно вглядываясь в возмущённо-негодующее лицо Владимира, потом перевела насмешливо-вопросительный взгляд на Наташу. Встретилась с ее серьезным, напряженным взглядом. Молодица энергично закивала головой, подтверждая его слова, а как только он замолчал, сразу же убедительно заговорила, открыто глядя Елене прямо в глаза:

- Знаете? С мужем, будто что-то сделалось. Правда, он был уже хорошо пьяненький, а еще здесь выпил и совсем опьянел. Что-то он там себе придумал и, наверное... приревновал. Ну, Владимира Ивановича ко мне. Стал задираться, кричать, грязно материться, грозиться. Мы старались, было, успокоить его, но он бросился драться. Ударил меня кулаком в живот, влупил в грудь, - при этих словах Наташа приложила ладонь к груди, потерла ею “забитое место”, при этом скривилась, словно от боли.

Елена сначала слушала скептически, но потихоньку взгляд ее стал удивленный, затем задумчивый. Она внимательно вглядывалась в молодицу, то переводила глаза на Владимира. Он жадно перехватывал ее взгляды и заискивающе, по собачьи, заглядывая в глаза, с готовностью пионера, подтверждал каждое слово Наташи, энергично кивая главой.
- Да... Да-да… Было так. Именно так и было, - негромко бормотал он.
- Хорошо, что Владимир Иванович заступился за меня, - быстро, с нотками обиженного ребенка в голосе, продолжала рассказывать Наташа, - И хотя ему тоже, перепало несколько хороших ударов, тем не менее, он молодец – смог вытолкать Вадима из квартиры.

- Да, это ерунда... заживет, - немного смутившись, сказал Владимир, с видимым удовлетворением почёсывал широкую грудь и скромно улыбнувшись, прибавил: - Это для меня, словно комариные укусы. Пройдёт.
- Ну, хорошо, хорошо, -  тяжело вздохнув, сказала Елена, немного задумавшись, - но почему тогда вы мне так долго не отворяли?
- Потому что думали, что это Вадим снова вернулся, - быстро заговорила Наташа. - Он уже трижды возвращался. Звонил без умолку, стучал изо всех сил в дверь. Кричал, грозился, а какие маты гнул, что, наверное, много кто из ваших соседей такое слышал впервые. Страх господний, что он здесь вытворял.

- Да-да! – в миг подхватил Владимир. - А как только я услышал твой голос, то сразу бросился открывать, - сказал он и так светло и радостно улыбнулся, словно всем своим видом старался показать, как он обрадовался, что это пришла его, безгранично любимая, жена.
Елена, молча с минуту внимательно и задумчиво смотрела на них. Время от времени переводила твердый, пытливый взгляд с Наташи на Владимира и обратно. Не выдержал он тяжелой, напряженной тишины, внимательного взгляда жены, стал топтаться на месте и, наконец, с большим возмущением, пряча глаза, обратился к Лене:
- Ну, что ты так смотришь, будто мы врём тебе?
 
- А ты, вероятно, желал бы, чтобы я сразу восприняла это как чистую правду? - насмешливо спросила Елена, придирчиво уставившись на Владимира, тем не менее, по голосу явно чувствовалось, что она немного успокоилась, настроение у нее несколько улучшилось.
На эти слова Наташа только пожала плечами, и горделиво отвернула голову в сторону, всем своим видом красноречиво говорила: - “Хочешь, верь, хочешь, не верь, а всё было именно так!”.
- Истинная правда, - быстро сказал Владимир, с видом незаслуженно оскорбленной невиновности.

- Очень бы хотелось, чтобы это была, на самом деле истинная правда, - грустно с душевной болью в голосе сказала Елена.
- А ты что? Считаешь, что это всё я сам натворил? - с большим возмущением воскликнул Владимир, показывая рукой по комнате и, казалось, не на шутку разозлился: - Так, по-твоему, фужер я сам разбил? И салатницу с салатом я тоже сам в себя бросил? Может, и штору я тоже сам оборвал?.. Наверное, и в грудь я сам себя колотил? Вон сейчас так болит, что даже на полную грудь и вдохнуть не могу, - при этих словах он потер рукой свою широкую грудь.
 
Пару раз Владимир демонстративно схватил ртом воздух, скривился от воображаемой боли, вроде бы так и не смог вдохнуть на полные легкие, начал кричать дальше, аж покраснел от натуги:
- Безусловно, это все я сам сделал и вот Наталье синяков понаставлял! А почему б и нет?.. Да, сам!.. А что мне?.. А если б он меня убил, то ты и тогда бы утверждала, что это я сам себя жизни лишил. Может, ты и рада была бы, чтобы он меня убил! Может, ты смерти моей хочешь?!.. Вот так дожился - родная жена смерти мне желает!.. – очень сердито, кричал он, и в сердцах махнул рукой на супругу.

Порывчато подойдя к дивану, он не просто сел, а прямо упал на него, и с сердито-оскорбленным видом отвернулся от Елены.
Владимир настолько естественно и убедительно сыграл эту сцену, что Елена сначала изумленно, затем в серьезной задумчивости смотрела на него. Молчанка затягивалась и снова ставала явно тягостной. Чтобы как-то нарушить ее, Владимир с горько обиженным выражением на лице, несколько раз тяжело вздохнул, не в состоянии найти еще нескольких слов, которые можно было бы сейчас сказать, чтобы окончательно убедить жену, если она ещё сомневается.

- Та-а-ак, - протянула Елена, тоже тяжело вздохнув. - Ну, как бы там ни было, а сейчас глухая ночь стоит на дворе. Так что собирайся, проведи женщину домой. К самому ее дому! Слышишь?
- Слышу-слышу, - быстро ответил он, и в момент сорвался с дивана, чуть ли не бегом припустился в коридор одеваться.
- Ой! Я боюсь, - вдруг ойкнула Наташа и совсем неожиданно для всех уперлась: -  Я не пойду! Я боюсь идти домой - он убьет меня! Он как пьяный такой дурковатый делается, что спасу нет. А сейчас ещё злой, как собака, то он меня дома точно задавит. Задушит, закопает и никто не узнает, где я делась.
Елена, потеряв дар речи, внимательно уставилась круглыми удивлёнными глазами на молодицу. Она на столько была поражена этой беспардонностью, что даже не находилась, что сказать.

- Почему вы так на меня смотрите? - с легким неудовольствием в голосе спросила Наташа и твердо продолжала: - Не могу я сейчас возвратиться домой. Об этом мне страшно даже подумать. Вы даже не можете себе представить, что он будет вытворять, как он будет зверствовать! Да он меня просто растерзает! Он же дурковатый, когда пьяный! У него планка падает! Хорошо когда просто убьёт, а если покалечит?.. И я по вашей милости на всю жизнь калекой останусь! Как же мне быть тогда?..
- Я надеюсь, что вы не собираетесь остаться у нас жить? - раздраженно, но, все еще держа себя в руках, после некоторой паузы спросила Елена.
- Нет, я не это хотела сказать. Я говорю, что...
- Слушайте, как там вас?.. Убирайтесь по скорее домой и сами разбирайтесь со своими проблемами, со своим мужем, если он у вас, конечно, есть, - с несказанным недовольством произнесла Елена и быстро глянула на правую руку молодицы, на безымянном пальце не было обручального кольца и даже следа от него.

Наташа сразу же проследила взгляд Елены, в миг сжала пальцы правой руки в кулак и второпях всунула его в карман тулупчика.
- Но...
- Никаких “но”. Освободите меня, пожалуйста, от своего присутствия. Володя проведи женщину! - с металлом в голосе скомандовала Елена, сердито глянув на мужа, который уже одетый стоял в коридоре, и со страхом наблюдал эту сцену. Молчал, боялся рта раскрыть, но всею душой желал, чтобы Наташа прекратила эти пререкания и не заводила больше жену.
 - "Скорее бы уже уходила, пока всё, вроде, так тихо и хорошо закончилось", - думал Владимир и очень переживал, чтобы не начался настоящий скандал.

С недовольным видом, Наташа встала с кресла, и, проходя мимо Елены, ехидненько попрощалась: 
- До свидания!
- Я очень надеюсь, что вижу вас в первый и в последний раз, - холодно проговорила Елена, сердито глянув на молодицу. - Так что - прощайте!
Владимир очень волновался, дрожащими руками быстро надел шапку на голову. Он очень боялся, что Елена не сдержится и вдруг сорвется, а тогда уже будет им, что слушать. А может ещё и взашей выбросить Наташу из квартиры. Достанется тогда и ей и ему по самое не хочу. Он то прекрасно знал какой решительный характер у его супруги. Поэтому всею душой желал, как можно быстрее, выскочить из квартиры и увести, от греха по дальше Наташу. А она, непонятно почему, повела себя так дерзко, неразумно, будто с каким-то вызовом.

- Пошли, - нетерпеливо обратился Владимир к молодице, пропуская её мимо себя к двери, и всё подталкивал в спину, так как и сам, очень торопился поскорее выйти.
Ему нужно было хоть немного успокоиться, собраться с духом, с мыслями, продумать всё до мелочей - все возможные вопросы жены и приготовить убедительные ответы.
- Я скоро вернусь, - крикнул Владимир, на мгновение, оглянувшись в дверях квартиры.

- Проведи женщину к самому её дому. Слышишь? - спокойно, даже как-то безразлично сказала Елена.
- Да, дорогая, - с любезной улыбкой выговорил Владимир, торопясь захлопнуть за собою дверь.
- Фу-у-у, - с облегчением выдохнул он, спускаясь ступеньками.
Двор прошли молча, каждый был поглощенный своими мыслями. Владимир, подумал, что жена неожиданно спокойно отреагировала, на сложившуюся ситуацию. Ещё и беспокоится о Наташе: настаивала, чтобы он обязательно провёл её к самому дому. Значит, всё-таки поверила им. А почему бы и нет? Все было хорошо, правдиво и убедительно сыгранно, что никаких сомнений у неё не осталось.

- Вот так приключение, - наконец вымолвил Владимир, когда они вошли уже в следующий двор, и лукаво глянул на Наташу, - и принесли же её черти на мою голову! Да ещё так не вовремя. Испортила весь праздник.
- А ты испугался! Очень испугался, как услышал её голос, то глаза чуть из орбит не повылазили, - рассмеялась молодица, показав, маленькие ровненькие зубки.
- Та, чего там испугался? Совсем нет, - храбрился Владимир, несколько смущённо улыбаясь.
- Испугался, испугался. Ещё как испугался, - смеялась Наташа. – Ты бы видел себя - глаза выпучены, растерянно бегают по комнате. На лице выражение ужаса и злости. И кричишь, как полоумный: “Лезь в гардероб! Лезь в гардероб!”. Ха-ха-ха, - зашлась смехом Наташа.

- Га-га-га, - хохотал Владимир, - надо же было как-то выкручиваться. - Га-га-га!
- А как ты забегал по комнате, глаза такие безумные, - вспомнила Наташа хохоча. - Вдруг схватил фужер, бах... об пол. Салатница дзинь... ха-ха-ха... Салат по комнате фр-р-р.. разлетелся. Ха-ха-ха... Побежал, сорвал штору, ха-ха-ха... Я тогда не на шутку испугалась - подумала, что ты того… с ума сошел! Ха-ха-ха... Смотрю, совсем крыша поехала, ха-ха-ха...
Они так хохотали, что аж за животы схватились, до того им сейчас смешно было всё то вспоминать.
- “Ой, Лен, это ты?”, - передразнила Владимира Наташа, вспомнив, как он встретил жену, и вместе залились громким смехом.

- А ты... А ты, га-га-га, - смеялся Владимир, стараясь суметь сказать её голосом: - “Я никуда не пойду”, га-га-га! “Он меня убьет!” Га-га-га!
Оба так расхохотались, что аж присели посреди дороги.
- Ой, ха-ха-ха... Ой, довольно... больше не могу, ха-ха-ха! - смеялась Наташа не в состоянии остановиться. - Ой, уже, аж дохнуть не могу, - взмолилась она, стараясь сдержать себя. – Если это кому-то рассказать, то не поверят. Ха-ха-ха!
Когда немного успокоились, Владимир, вытирая носовым платочком слезы, предложил:
- Давай куда-то заедем, что-то выпьем.
- Всё довольно! Мы с тобой уже и выпили и закусили, - решительно сказала Наташа и, увидев на дороге машину, прибавила: - Вот кстати и такси, я на нём домой поеду.

- Я с тобой, - обрадовано улыбнулся Владимир, глядя на хорошенькую молодицу глазами полными желания.
- Нет, я сама! - решительно и холодно отрубила она, и замахала рукой, показывая остановиться.
Такси замигало поворотом и, сбросив скорость, начало тормозить.
- А когда мы встретимся? - спросил Владимир, не понимая этой внезапной смены её настроения.
- Никогда!!!
- Как? Никогда!.. Не шути так, Наташенька, - сказал он с глуповатой улыбкой и внезапно прижал ее к себе, желая поцеловать в губы.
- Отпусти! Отцепись! - воскликнула молодица и с неожиданной силой оттолкнула его от себя.

Владимир аж пошатнулся, быстро сделав несколько шагов назад, и ели удержался на ногах.
- Ты чего? Наташенька, родненькая! - крайне недоуменно и немного обижено заговорил он. - Не балуйся! Давай встретимся числа... так...
- Мы больше никогда не встретимся! Понимаешь – никогда! И больше не звони мне по телефону, - твёрдо сказала она и решительно направилась к остановившемуся такси.
- Почему? Что случилось? Наташенька! Что с тобой? - догнав и схватив её за руку, сыпал вопросами Владимир.

- Ты не мужчина! Не мужчина! Ты... ты.., - у нее на языке крутилось грубое, неприличное слово, но сделав усилие она сдержалась, выдернула свою руку из его и негодующе сказала: - Ты жалкий трус. Ты от страха перед своей женой, готов был меня с балкона сбросить. Ты согласен был, чтобы я убилась, или, по крайней мере, ноги себе поломала, лишь бы тебе быть чистеньким, перед своей супругой. Я думала ты настоящий мужчина! А ты... А ты тряпка. Чтобы не сказать грубее! Я совсем разочарована. Я в тебе очень ошиблась. Мы больше никогда не встретимся, - возмущённо сказала она и порывисто открыла дверцу машины, быстро села и нервно ею хлопнула.
Машина тронулась с места, обдав Владимира облаком едкого дыма.
- Вот так подарочек судьбы! - недоуменно пробормотал он себе под нос.

Ее сердитые слова больно царапнули острыми, тонкими коготками его душу. Ему было очень обидно, хотя где-то там, в глубине души он и понимал, что, может, она в чём-то и права. Но то, что было где-то в глубине, там должно было и оставаться. Он не привык к чему-то прислушаться, и анализировать свои действия, или чувства. Его обидела какая-то там девчонка, пренебрегла им, солидным мужчиной, наговорила много злых обидных слов. Вот это и есть главное, а заслуженно или нет - это уже не имеет значения. Даже сам такой вопрос не должен возникать.

- Ты посмотри, какая цаца, - сердито буркнул Владимир, зло глядя в след такси, которое уже едва было видно. – Та пошла бы ты... к чёрту. Ты смотри, какая грамотная - не успела научиться сопли под носом вытирать, а уже людей судить берётся. Да катись ты на ... девочка! Не нужна ты мне совсем. Таких как ты, потаскух, полным-полно, хоть пруд пруди. Найду себе ещё лучше, красивей и ... по порядочней. Катись на все четыре стороны.
Домой он возвращался, не торопясь, испытывая большое неудовлетворение. Пытался успокоить себя, однако никак не мог избавиться от досады вызванной словами Наташи, и это его еще больше бесило.

- Вот, с-с-су-у-ука-а, - зло просычал Владимир и тихо повторил ее слова, которые больно царапнули душу: - “Не мужчина... жалкий трус... тряпка...”. Это цитирование ее слов, еще подлило масла в огонь, он не на шутку разозлился и, погрозив кулаком в след машине, в ярости выкрикнул:
- Та сама ты потаскуха несчастная! Она меня ещё учить будет, подстилка долбаная.
 Так уж создан мелкий человек, если чувствует какую-то вину, за собою, то испытывает непреодолимую потребность оправдаться, хотя бы самому перед самим собой. Вот он, развернувшись, шёл домой и бубнил себе под нос, оправдываясь:

- А разве я виноват в том, что жена так неожиданно возвратилась? Или виноват в том, что старался избежать скандала, и предложил ей посидеть немного в гардеробе? Ну, посидела бы там какой-то час, может и  меньше. А я б уже выгадал благоприятную минутку, чтобы незаметно выпустить её из квартиры. И всё было бы тихо. Никто бы ничего не знал. А она глупо упёрлась, и мало того, что дала жене повод для скандала, она еще и  обвинила меня во всем! - промолвив это, с досадой махнул рукой, но вдруг пришла другая мысль и легкая улыбка заиграла на его губах: - А вообще Наташка молодец! Сразу включилась и так правдиво и убедительно говорила, что, кажется, Елена и вправду всему поверила, и в ее мужа, и в эту ситуацию, которая якобы сложилась. Артистка! Молодец! И хорошенькая же собой чертовка. Очень досадно, что жена не вовремя приехала, вот чтобы на пять - десять минут позже, а так... М-мда-а, - тяжело вздохнув, с нотками сожалением сказал он и вел мысль дальше: - Ну, что прошло, то прошло, здесь уже ничего не сделаешь. А сейчас поскорее к жене. Нужно обнять ее поцеловать, кротостью и лаской усыпить наименьшие подозрения, если они еще есть. Скажу, что очень соскучился по ней. Что очень хорошо она сделала, что приехала домой. Что люблю ее до умопомрачения. Что наилучшая она жена во всем мире. И все тому подобное. Словом рассыплюсь бисером комплиментов. Конечно, она еще немного, для видимости, по бурчит, но, в общем, все будет хорошо, - думал Владимир входя в подъезд.
 
Поднявшись по ступенькам на пятый этаж, он остановился перед дверью своей квартиры. Лицо приняло серьезное и спокойное выражение. Несколько раз Владимир глубоко вздохнул, собираясь с духом и на конец, отважившись, вошел в коридор. Машинально отметил, что во всех комнатах горит свет.
- Олё-онка-а, - медовым голосом позвал Владимир Иванович, - где ты?
Она не отозвалась. Владимир заглянул в кухню - ее там не было. В зале - тоже. Вошел в спальню. Елена что-то рылась в гардеробе. Набивая чемодан какими-то вещами. Он остолбенел от неожиданности, глядя на нее округлившимися глазами.

- Ты куда это, уже снова собираешься ехать? – растеряно спросил Владимир, удивленно моргая глазами.
- Я – никуда, - на миг оглянувшись, спокойно по-будничному ответила Елена.
Тон голоса жены успокоил Владимира. - «Поверила таки», - подумал он и слегка улыбнулся, но заинтригованный ее деятельностью, через секунду спросил:
- А зачем же ты чемодан собираешь?
- Потому что едешь ты! – спокойно, но твёрдо ответила Елена.
- “Куда это я еду?” - недоуменно подумал Владимир, быстро смекая, что о своей выдуманной командировке вроде бы ещё ничего ей не говорил.
- Дорогая, ты что-то, наверное, напутала, - вкрадчиво заговорил он, глуповато улыбаясь. - Я еще никуда не еду. Может на той неделе...
- Нет - едешь! - категорическим тоном, не допускающим ни каких возражений, сказала Елена, даже не оглянувшись на него.
- “Наверное, с собою к матери хочет забрать”, - предположил Владимир и немного успокоился.

- А разреши узнать, любимая? Куда это я еду? –  со слащавой, аж до приторности улыбкой спросил Владимир.
- А мне все равно! - безразлично сказала Елена и, застегнув чемодан, бросила ему под ноги. -  Катись куда хочешь!
- Как это? Родненькая! Да, что это с тобой? Ты это чего? - растерянно моргая глазами, заговорил он. - Ну, Лен, не ссорься! Не обижай! Да, я признаю, что я виноват... виноват, что не поехал к тебе в село! Я задержался на работе. Мы хорошенько выпили за праздник. Я был сильно под хмельком и по пьяни... Ну, знаешь, как это бывает...
- Не знаю! - строго отрезала Елена.

- Ну, мы с Грищенко решили у меня встретить праздник. Грищенко...
- Да, причём тут Грищенко? - негодующе перебила его Елена.
- Да-да, ты, безусловно, права! Прежде всего, виноватый я! Да я виноват. Я очень виноват - не нужно было мне пить на работе! Не нужен мне был тот Грищенко. Нужно было к тебе поехать в село и вместе встретить Новый год. В конце концов, это семейный праздник. Да, я признаюсь – виноват! Полностью признаю свою ошибку. Ну, прости меня, пожалуйста, я и сам очень негодую, что так вышло. Я уже и сам не рад, что связался с тем Грищенко.
- Ты что? за круглую дуру меня принимаешь? – строго спросила Елена, глядя на него холодным взглядом.

- Ты что это имеешь в виду? - не понимая к чему она ведёт, спросил Владимир, и только сейчас искорка догадки мелькнула в глазах. - Так ты что? Мне не веришь?!! - с видом жестоко оскорбленной невиновности спросил он и убедительно продолжал: - Ну, родненькая, ты это перестань! Ей богу, как мы рассказали, так всё и было!
Владимир сделал попытку обнять ее.

- Ты хоть бы Бога сюда не впутывал! - твердо сказала Елена, и с отвращением отклонилась от него. - Ты что думаешь, я только что приехала? Да я весь день сидела у Петровны. Вон её окна, в том доме, как раз напротив наших. Я всё видела: как она пришла, как стол накрывали, как выпивали. Как танцы завели и как целовались. А когда ты потянул её в спальню, я надела пальто и попросила мужа и зятя Петровны провести меня домой. Так что, не нужно выкручиваться, я всё знаю. Не надо врать! А теперь бери чемодан и выметайся отсюда! Решительно сказала Елена, отворив входную дверь.
- “Вот это так, подарочек судьбы”, - с досадой подумал Владимир, поднимая с пола чемодан.


                КОНЕЦ.