О никотине и тяжелых наркотиках. Портретный очерк

Она сидит – на втором ярусе кровати, поджав под себя ноги. В открытую форточку вливается свет – яркий и зимне-холодный, искрящийся. В потоке этого света, ее окружающем, видны мельчайшие пылинки, выбившийся из челки волос прижался к щеке.
Ее зовут Марина, у нее низкий грудной голос и непослушно-кудрявые черные волосы. Она хочет, чтобы они были прямыми. А мне завитки-полукольца напоминают портреты Цветаевой.
Она курит – выдыхает в холодный воздух то ли пар, то ли дым, задумчиво смотрит на кончик сигареты. Чуть улыбается краешками губ – тонкая, осторожная улыбка, которую так и не смог передать Леонардо…
Насмешливо-карие глаза не смотрят долго – она цепляет взглядом всего понемногу, быстро и метко ловит движения. Ловит и собирает – где-то там, глубоко внутри, на подкорке памяти. Иногда ей что-то вспоминается и она замирает на несколько мгновений, словно в анабиозе, и в такие моменты я боюсь, что она не вернется обратно…
У нее очень тонкие пальцы. Она держит меня за плечи, ногти чуть впиваются в кожу – она не хочет отпускать. Ничего и никого.
Очень едкая и острая, она похожа на тяжелый наркотик с элементами опасной бритвы… И на распластанное, темно-синее предгрозовое небо, от которого не знаешь, чего ожидать.
Всегда разная, в каждую следующую секунду уже совсем не такая, неизвестная. И – не успев привыкнуть к этой-новой, привыкаешь к следующей, другой-изменившейся, так и не успев поймать момент изменения. Так – быстро и неожиданно – сменяются запахи.
Иногда она пахнет чуть приторными духами и немного сигаретами, иногда, как сейчас, только проснувшаяся, сидящая возле форточки – теплом, домом и почему-то миндалем. Я, наверное, смогла бы найти ее по запаху… но речь не обо мне.
Она докуривает уже – постукивает столбиком сигареты о край железной баночки, стряхивает упавшую на колено колбаску пепла.
«Ну что? Что ты напишешь?... – глаза смеются, искрятся, падая бликами на мое лицо, - не смотри на меня, не надо…».