Настоящая разведка

Советский разведчик Андрей Карпухин  был заброшен в Германию в 1926 году как Карл Ауерхан для внедрения  в бурно развивающуюся национал-социалистическую партию. Из-за плохого произношения ему пришлось играть роль глухонемого. Он в совершенстве владел языком рук и пальцев, хотя и «говорил» с легким акцентом из-за обилия неприличных жестов. Расчет был очевиден: при глухонемом никто не будет особо секретничать. Но карьеру новоявленный глухонемой национал-социалист сделать так и не сумел. Ему не доверили даже руководство в уличной организации глухонемых, состоящей всего из четырех человек. К концу войны Карл Ауерхан дослужился лишь  до  гардеробщика в Рейхсканцелярии. Выбор фамилии разведчика оказался весьма неудачным – она переводилась как «глухарь».
- Привет, глухарь! – говорил ему Геринг, не останавливаясь сбрасывая свое кожаное пальто на руки не всегда достаточно проворного гардеробщика.   
- Глухарь, -  шутил Геббельс, подавая свою фасонистую шляпу, - я назначаю тебя главным  оратором своего министерства!
Если бы «Карл Ауерхан»  был бы действительно глух, а именно на это и были рассчитаны фашистские шутки, то все было бы нормально. Но скрывающийся под личиной гитлеровского гардеробщика советский разведчик должен был год за годом делать вид, что ничего не слышит! Это был истинный подвиг!
Правда, Андрей Карпухин ни разу не передал действительно ценной информации, хотя и  обшаривал все карманы плащей, пальто и шинелей, доверенных ему наивными нацистами. В мае 1945 года он был контужен на своем рабочем месте и только чудом избежал расправы, попав в руки советских солдат, ворвавшихся в раздолбанную рейхсканцелярию. 
Первым, кого увидел в здании на Лубянке полностью выздоровевший после двухмесячного лечения Андрей Карпухин, оказался Мартин Борман в форме генерал-майора советской  госбезопасности. Андрей схватился за кобуру, но Борман только рассмеялся.
- Я думал, что хоть Глухарь был настоящим фашистом! – загорланил гитлеровский  главарь.
- А вы  что – не настоящий? – вскинулся оскорбленный подполковник Карпухин.
- Конечно, нет. – веселился Борман. – Разрешите представиться: генерал-майор Марат Борисов, – он похлопал Карпухина по плечу, но, заметив недоверие в глазах бывшего гардеробщика, стал серьезным. – Пошли в мой кабинет…
В кабинете генерал достал бутылку армянского коньяка и две стопки.
Разведчики познакомились, потом, не чокаясь, выпили за Победу.
- Почему ты меня не вытащил из гардеробщиков? –поинтересовался Карпухин, когда коньяк  снял болезненное шоковое состояние. – Ведь  я мог бы принести гораздо больше пользы.
- Ты думаешь, что я знал тебя? Или ты думаешь, я знал, что  Генрих Гиммлер – это Геннадий Ратников  из Саратовского ЧК, а  Герман Геринг – Александр Дутляков – российский разведчик, засланный в Германию за пять лет до начала Первой мировой войны? Ты думаешь,  я был в курсе, что вся верхушка НСДАП – это российские и советские разведчики? Я, как и ты, думал, что оказался один  в  фашистским логове…
- А Гитлер? – зловещим шепотом прошелестел сбитый с толку Карпухин.
- Гитлера, только без челочки и усиков, ты можешь увидеть здесь! – рассмеялся бывший Борман. – Ведь это - Сашка Шинкаренко – капитан царской армии, а теперь генерал-лейтенант государственной безопасности!
- А зачем тогда войну-то ему  надо было начинать!? – почти закричал Карпухин.
- И какой бы он тогда Гитлер был? – ответил на вопрос вопросом генерал.  - Кто бы ему поверил, если бы он со всеми в мире был?
Карпухин закрыл глаза. Ему было плохо. Хотелось достать пистолет и застрелиться.  Но потом потихоньку отпустило.
А через месяц Андрею  Карпухину присвоили очередное звание и  заслали  в Аргентину  в помощь  полковнику  Сергею Мамонтову, продолжавшему  выдавать себя за фашистского изверга  Карла Адольфа Эйхмана.