Репетиция

          Преподаватель музыкального лицея по классу вокала Тырыпырин за день до наступления Нового года решил наведаться в гости к коллеге, учителю сольфеджио Ломозубову.
- Заходи! – дыхнув густым  перегаром в лицо, радостно воскликнул приятель. – Вовремя припёрся. 
Спотыкаясь в коридоре о мебель, они в обнимку вошли в комнату, где за большим столом, плотно уставленным бутылками и закуской, сидели гости.
- Штрафную! - закричали все. Хозяйка налила водку в фужер для шампанского. Тырыпырин,  кокетливо подергивая плечами, не торопливо выпил.
- Тост! – опять загалдели кругом.
         Тырыпырин взял опять наполнившийся фужер и, стараясь говорить голосом радио, начал:
- Друзья! Позвольте мне, скромному работнику музыкальной культуры, поздравить вас всех с наступающим Новым…
Поднявшийся свист и улюлюканье заглушили речь говорившего, и он оторопело уставился на освиставших его.
- Опоздал! – смеясь,  объяснил ему хозяин, опять наполняя бокал. – Мы сейчас не встречу Нового года празднуем, а репетируем  Восьмое марта.
- Как... Восьмое марта?! - удивился Тырыпырин. – Новый год же послезавтра…
- Да ну его! – ответил Ломозубов закуривая. – Надоел. Мы его уже месяц встречаем. А Старый Новый год два месяца назад начали…или наоборот? Чего первым идет? Короче, сегодня Международный женский день!
       Тырыпырин молча выпил водку и ткнул вилкой в кусок свинины. Кусок взвизгнул и, хихикая, протянул на встречу рюмку…
Проснувшись, Тырыпырин открыл глаза и увидел над собой раскинувшийся полог из еловых ветвей. Он тупо взирал на ветви, стараясь понять: как его угораздило в лесу оказаться? Но так ничего и не вспомнив, он стал выбираться наружу. Ветки задрожали, зашатались и стали валиться на бок. Раздался звон битого стекла и Тырыпырин, увешанный мишурой и гирляндами предстал посреди своей квартиры. У ног его лежала поверженная елка, которую он еще вчера так заботливо украшал. А в зеркале, напротив, на него взирала всклоченная физиономия. Под левым глазом у физиономии, так же ярко как огоньки гирлянд, светился здоровенный фонарь.
Зазвонил телефон.
- Ну, ты как? – услышал он в трубке жизнерадостный голос  Ломозубова. – Давай подкатывай. Поправимся после вчерашнего и будем  День пионерии репетировать.
- Какая  пионерия? Какая репетиция? У нас же сегодня в лицее Новогодний концерт. Я два романса пою: «Не пей красавица при мне» и…
- Ух, ты! – воскликнул Ломозубов. –А я и забыл! Да. Надо идти. Слушай, а чего ты шепелявишь и картавишь?
- Кайтавлю? – удивился Тырыпырин.
      Он приблизил лицо к зеркалу и открыл рот.  Всклоченная физиономия, в зеркале, подсвечивая  фонарем, скалилась редкими зубами.
- Опаньки! – прошептала она. – Сдластвуй, Новый год!