Он и она

Он не любил от неё уходить. Больше этого он не любил только, когда она уходила от него. Она уходила, и он оставался один. В его душе образовывалась пустыня. С лица уходила улыбка, которая ещё пару минут назад была на нём. Но раздавался хлопок двери, едва слышное скольжение лифта вниз, и наступала тишина. Тишина без конца и без края. Тишина до дальнейшего её появления, как всегда не запланированного. Одиночество давило на виски, и оставляло осадок с неприятным привкусом. Он выходил на улицу, но везде чувствовал себя одинаково, так как знал, что там её нет. Свежий воздух никак не влиял на его сон. Он засыпал с мыслью о ней, и снилась ему тоже она. Но всегда разная. Строгая или ласковая, молодая или старая, здоровая или больная, радостная или грустная – она всегда была в его сне. Когда он просыпался, он думал о ней, и разочаровывался, когда не находил её рядом. Дважды он пытался навсегда привязать её к себе, но дважды она с недовольством вырывалась из его пут. Он  боялся, что в третий раз она избавиться от его пут навсегда, и решил оставить всё как есть. Ради неё он мог пожертвовать всем, и жертвовал всем. Угрызение совести за необдуманные самоотверженные поступки для неё никогда его не мучило. Он просто ЛЮБИЛ её. Она была верна, но ветрена. Она хотела жить так, как хотела, и убеждала себя, что так оно и есть. Она любила чувствовать себя хозяином своей жизни, хотя это было и не так. Она - эмоция. Если ей что-то не нравилось, то она это тут же исправляла, или старалась избежать этого. Избегать получалось не всегда, поэтому она выражала недовольство. Эмоциональное недовольство. Такое обычно играют актёры в фильмах. Недовольство с психами, и битьем посуды. Для неё же это не было игрой. Эмоции – вот, что составляло её жизнь. Она любила свободу, хотя не была свободной. Борьба за эту категорию то бушевала, то затихала. Но она всегда чувствовала себя победительницей в этой борьбе, хотя редко когда была ей на самом деле. Улыбка почти никогда не сходила с её лица. Она считала, что жизнь слишком коротка, что бы грустить, и была права. Когда она долго не появлялась у него, то скучала за ним. Скучала по его улыбке, губам, по его глазам. Таким спокойным и строгим, глубоким и нежным. Потом она бежала к нему в объятья, и отдавалась каждой клеткой своего тела, всей душой. А потом она уходила, или лучше сказать исчезала, оставив ему грусть, одиночество и звук спускающегося лифта, который ножом входил в его сердце. Она уходила, хотя ей хотелось остаться. Хотелось ещё немного полежать в его кровати, прижаться щекой к его груди, и унести с собой его запах. Но признаться себе в этом – означало сдаться. А борьба была источником её жизни. Она была буддисткой, а он - атеистом. Она пила мартини, а он - пиво или водку. Она любила сериалы, а он - футбол. Она ела блинчики с капустой, а он - с мясом. Когда он говорил, что любит её, она отвечала: «Это хорошо», хотя чувствовала то же самое. Нельзя сказать, кто был более зависим из них. Просто он это показывал. Показывал, не стыдясь, с верой и искренним чувством, а она - не показывала. Ей было страшно признаться, что она от чего-то в этом мире зависит. Хотя это действительно было так. Оба были молоды, и представляли стихии. Стихии не способные жить друг без друга. Стихии, зависящие друг от друга в равной степени. Те, кто знал об их отношениях, говорили, что это ненадолго, и что настанет момент, и они разойдутся, позабыв друг друга. Но разговоры продолжались, и они тоже продолжали встречаться. Они редко когда разговаривали, а если и произносили слова – то это была просто информация. Гораздо большая близость возникала между ними в период молчания. Им было хорошо вместе, и не о чём другом думать им не хотелось. Но однажды она умерла. В тот день у неё было хорошее настроение, и она стремилась поделиться им со всем окружающим миром, начав со знакомых. Поэтому она торопилась. Торопилась на красный цвет светофора. Иномарка не затормозила. Она скончалась на месте без мучений. О случившемся он узнал последним. Он ничего не ответил, когда ему об этом сказали. Он просто принял информацию, а потом пришёл домой. В квартире чей-то злорадный голос орал ему на ухо «ЕЁ БОЛЬШЕ НЕТ»! Горечь одолела его душу. Он разделся и пошёл в душ. Покупался, побрился. Потом чистый лёг в кровать. Одинокая слеза скатилась по щеке, и упала на подушку. Через минуту он умер. Он умер с мыслью, что вскоре они встретятся. В этот раз навсегда. Они сольются в одно целое, которое будит бушевать, как агрессивная химическая реакция, но от этого они будут счастливы.         28. 01. 07.