Три года, три месяца и шесть дней

                Три года, три месяца и шесть дней.


В 1985г летом был мой первый отпуск из Индии. В Москве были дожди, холодно.

 В Дели все женщины  нашего «Дома» в выходные дни  ездили за покупками на «свалку», где  покупали экзотические летние наряды. И я тоже. Мне не терпелось их поносить, хотелось на море, куда-нибудь на юг. Мои знакомые организовали мне  возможность остановиться в Одессе y одной молодой особы, которая на лето осталась одна в 3-х комнатной квартире. Я приехала в Одессу.

 Давным-давно, когда я жила ещё в Ташкенте, я приезжала несколько раз в Одессу к моей студенческой подруге Адель, которая  после окончания университета получила направление  работать в Одессу.

 Итак, я поселилась у Тани. Ей было, кажется лет 26. Она работала в Институте низких температур (а может быть высоких). Каждый вечер у нас собирались её сотрудники, говорили о мадам  Блаватской, о  шестой расе, вели очень заумные беседы об  эзотерике. Вечера назывались  «На Венеру».

 Я говорила об Индии, об её истории, о миниатюрной живописи раджпутской и могольской школ. О своих впечатлениях.  Мы пили шампанское. А время было антиалкогольное. Я блистала в своих нарядах. Таня тоже. Ей нравились мои подарки, она была в восторге.

 К ней приходил её дядя – пианист, преподаватель консерватории.

 Однажды Таня стала раскидывать карты Тарот.  Я впервые увидела их. Она стала гадать на меня.

 Теперь вспоминая, я удивляюсь: она говорила, что я выйду замуж и не раз. Тогда мне  это казалось чушью. Замуж я больше не хотела. Карты предсказывали, что я буду жить в далёкой стране.

 Не придавая значения этому гаданию, я стала рассказывать Тане о моём  посещении Одессы 17 лет назад. Я стала ей рассказывать об одном знакомстве. Тогда  я приезжала из Ташкента в Одессу  к Адель.

 Мы с Адель одинаково наслаждались морем: вставали рано и сразу на пляж Ланжерон. К 9 ч она убегала на работу,  а я продолжала плавать и загорать.

 Однажды, день был пасмурный, Адель ушла на работу, а я решила всё-таки хотя бы раз окунуться в море. На пляже никого не было кроме одного молодого человека. Он стоял уже одетый, но с мокрой головой. Я пошла в кабину, чтобы переодеться в купальный костюм. Молодой человек обратился ко мне,
 - Можно я Вас подожду?
 - Ждите, - сказала я и пошла к морю.
 Были волны, но я бесстрашно прыгнула, побарахтавшись, я вылезла, переоделась. Молодой человек действительно ждал меня. Я пошла прямо к нему,  протянула руку и сказала, -  -Венера.
 Он ответил,
- Аполлон.
- Я не шучу
- А я шучу,- Аркадий.

 Догадавшись, что я приезжая, т.к. по его мнению, одесситы редко ходят на море, тем более по утрам, предложил показать Одессу  бендюжную, бабелевскую.

 Наше знакомство длилось три дня, он должен был уехать в Москву. Было интересно гулять с ним по переходам, соединяющие дома. Ездили на попутных машинах на место, где растёт дуб, на котором Пушкин вырезал свои инициалы.

 В городе часто люди останавливали его, узнавали в нём своего глазного хирурга. Был он скромен, не ухаживал, да и я не позволила бы,  была замужем и не хотела никаких душевных колебаний. В последний вечер сидели на камнях, опустив в воду ноги. Смотрели на небо, на луну. На душе была тихая благодать. И всё.

 Я его забыла. А тут я его вспомнила.
 
 Таня вдруг вскочила и стала прыгать, сделав и без того большие круглые глаза.
 - Не говорите, не говорите. Я всё знаю. Как это я не узнала Вас!

 Когда она успокоилась, то рассказала мне про своего дядю Павла – пианиста. Я упоминала о нём  - он иногда приходил на наши вечера. Грузный небритый дядя. А он оказывается местная знаменитость. В консерватории каждый раз в него влюблялась очередная его аспирантка и одна из них вынудила его жениться на себе. Он был зол, не хотел никакой свадьбы и в знак протеста надел рваную рубашку. Собрались близкие друзья и родственники.  Его друг Аркадий, чтобы развлечь гостей, предложил им послушать очередной свой рассказ, - с некоторых пор он стал печататься. И этот  рассказ был про меня.

 Таня вспомнила его рассказ, как я, не умея плавать, плюхнулась в море. Моя манера знакомства удивила его, он решил, что я, наверное, секретарь райкома. В этом своём рассказе он писал, что не мог забыть меня. Ездил в Ташкент и искал меня. Узнал, что я уехала в Москву. В Москве заходил в Институт, где я работала до командировки в Индию.

 Таня уверяла меня, что Аркадий был влюблён в меня и будто бы все эти годы он не мог  забыть нашу встречу и хотел ещё раз увидеть меня.

 Она была настолько взволнована, что не находила себе места.

 Я пыталась её успокоить, говоря, что писатель в творческом акте часто додумывает, фантазирует, хочет придать какую-то законченность событиям, которые он берёт из реальной жизни и, не обязательно его рассказ должен соответствовать действительности.

 Но Таню невозможно было успокоить. Она позвонила Павлу, он приехал, и она привела его в свидетели. Она непременно хотела, чтобы мы встретились с Аркадием. Я говорила,
 прошло 17лет, мы изменились, эта встреча может только разочаровать нас.

 Хотя мне было как-то всё равно.

 Павел дал Тане телефон Аркадия, сказав, что Аркадий ушёл от жены и живёт с матерью. Таня позвонила, но не застала его. Тогда Павел дал денег Тане на такси и дал адрес, предупредив, чтобы возвращалась тоже на такси, т.к. мы пили, по обыкновению, шампанское, а милиция вместо того, чтобы ловить «алкашей»  принюхивалась к интеллигенции.

 Была антиалкогольная кампания.

 Мы с Павлом ждали. Вскоре Таня приехала, сказала, что дома никого нет, и она оставила Аркадию записку типа, - « когда бы ни пришёл, приезжай ко мне. Таня».

 Павел ушёл. Ему вся эта затея казалась опасной.

 Мы с Таней сидели и ждали. Таня попросила меня распустить волосы и облачиться в наиболее экзотический наряд. Я сидела в кресле рядом с зажжённым торшером. Таня выключила верхний свет.

 Щёки Тани рдели, глаза горели, и она постоянно прыгала. Каждый раз, когда слышался шум подъезжающей машины, она выбегала на балкон.

 Ну вот, наконец, он приехал. Где-то в 2 часа ночи. Таня выбежала в коридор. Слышу,
 - Снимите туфли.
В ответ,
 - Может сразу раздеться...

 Аркадий входит в гостиную и смотрит на меня.
   Таня,
  - Вы узнаёте эту женщину?
  - Нет, впервые вижу.

 И тогда я, как актриса из самодеятельного театра спрашиваю,
   - Аркадий! Вы не узнаёте меня?

 Дальше, просто комедия: Он бросается ко мне, падает на колени, хватает мои руки и  спрашивает пьяным рыдающим голосом,
   - Венера, скажите, Вы хоть раз вспоминали меня, скажите, мне это очень важно?

 Я уже пожалела, что позволила себя вовлечь в эту нелепую историю. Передо мной был облысевший, обрюзгший пьяный мужчина.

 Теперь навсегда исчезнет из моей памяти тот молодой человек – высокий, загорелый, с  голубыми глазами и тёмными кудрями.  Казался смелым, умным и немного насмешливым.

 Я ответила,
  - Судите сами, если я рассказала про эту нашу встречу Тане.

 Таня ушла спать. Аркадий не уходил. Стал искать у Тани на кухне, есть ли ещё что выпить. Я не знала, как его выставить. Он расспрашивал меня, как сложилась моя жизнь после нашей встречи. Уверял, что он предполагал, что я уйду от мужа. Что защищу диссертацию и осуществлю свою мечту – поеду в Индию. Когда узнал, что я пережила смерть дочери, он был потрясён.

   -  Этого я не мог предположить, - сказал.
   Спросил,
   - Как долго жила дочь?

   Я ответила автоматически,
  - Три года, три месяца и шесть дней.

 Он захотел погулять со мной по ночной Одессе. У сторожей покупал вино и снова пил.
 
 Кончилась наша встреча скандалом. Стал придираться к моему тону, называя его менторским.

 Мы поссорились, и я ушла.

 На следующий день я съехала с Таниной  квартиры, т.к. сняла квартиру в Лузановке, где собиралась продолжить свой отпуск с моей  сестрой и с её дочкой, прилетевших по моему приглашению из Ташкента.
 
 Я позвонила Тане. Она  попала в больницу. Соседка  вызвала скорую. У неё была нервная горячка. Подумать только -  какая впечатлительная!

 Потом я ещё раз перед отъездом позвонила ей. Таня сказала, что приезжал Аркадий. Сказал, что написал новый рассказ, название которого только я знаю.

 Я ответила,
 - Да, я знаю. Это « Три года, три месяца и шесть дней».
 
 Таня ахнула.

Мельбурн 2000г.