Сторож

Днём на небе не было ни облачка, но неожиданно прошёл дождь, и дышать стало легче. Капли, падающие на горячие камни, словно капнувшее на раскалённую сковороду подсолнечное масло, шипели и испарялись. Обрадованные божьей благодатью воробьи весело купались в появившейся лужице, а художники спешно собирали свои выставленные на улице творения и укрывали их целлофановой плёнкой.

– Во дела! – воскликнул Сергей Сергеев, быстро собирая расставленные у входа в парк картины.

– Не надолго! Глянь, на небе ни облачка! – откликнулась Варя, накрывая свои работы. – И откуда он взялся?!

Художники, продающие свои творения, с удивлением смотрели на небо, не зная, радоваться этому дождику или печалиться.

Изо дня в день Сергей приходил сюда в надежде продать хоть какую-нибудь картину и принести домой деньги.

Сначала думал покорить мир своими полотнами. Писал на исторические сюжеты, ходил на натуру, читал книги, чтобы глубже узнать то, о чём собирался писать. Его жена Надежда гордо говорила школьным подружкам, что её муж – художник! И добавляла:

– Талантливый художник! Разве вы не слышали? Его картины… – Она не знала, что придумать, чтобы подчеркнуть силу его таланта. – Его картины хотел купить музей изобразительного искусства… – Эти слова она слышала от мужа и понимала, что факт покупки музеем картины свидетельствует и о таланте художника, и о его успешности. – Сколько таких в нашем городе, и только единицы оставляют свой след в искусстве!

Но проходили дни, месяцы, годы, а того самого признания так и не случилось.

Надежда окончила институт народного хозяйства, потом курсы бухгалтеров и устроилась в преуспевающую фирму, а Сергей упорно рисовал. Брал мольберт, раскладной стульчик, бутылку кефира и кусок булки и отправлялся на целый день «на натуру». А когда появилась дочка, ему стало стыдно «сидеть на шее» у жены и он пошёл в ночные сторожа. Работа несложная, ночь через две. К тому же в учреждении, которое они охраняли, был большой двор, и в нём водители оставляли на ночь свои машины. А это уже был дополнительный заработок, не облагаемый налогом. Директор учреждения знал об этом, но не возражал. Он вообще поощрял инициативу и, будучи человеком сердобольным, понимал, что на зарплату сторожа прожить нельзя, но предложить большую не мог, так как учреждение было бюджетным и строго нормировало её на уровне минимального заработка.

Во время дежурства Сергей продолжал рисовать, но теперь не природу, не сложные исторические сюжеты. Писал портреты. Они у него хорошо получались, и директор свой портрет отнёс домой и повесил на стенку. Правда, не заплатил, но стал относиться к Сергею с особым уважением.

Сменщиками у Сергея были офицер, уволенный из армии и не нашедший себе применения, и композитор, который так и не смог услышать свои сочинения в живом исполнении.

Ночью во время дежурства Сергей рисовал своих сменщиков, сотрудников, жену и не знал, куда девать рисунки. Раздаривал. Начал курить, а после работы по дороге домой заходил в ближайший магазин и покупал бутылочку пива. Здесь же неподалёку садился на скамейку и с удовольствием пил его.

Так проходили недели, месяцы, годы.

Надежда не упрекала мужа. Понимала, что такая у неё судьба. Старалась не говорить о его работе и была рада, что он по-прежнему тихий и добрый человек.

Однажды, проходя по Большой Садовой, она увидела, что художники прямо на улице у входа в парк выставили свои работы. Она специально замедлила шаги и посмотрела, возле каких картин толпился народ.

Покупали пейзажи, натюрморты, цветы…Подобных картин дома было столько, что она решила рассказать об увиденном мужу.

– Сегодня была у парка Горького, – сказала она словно бы между делом, – там художники выставляют свои работы.

– Знаю, – кивнул Сергей. – Только их никто не покупает.

– Ещё можно сдать картины в специализированный магазин. А вдруг?..

– Хорошо. Попробую, – согласился Сергей, а сам подумал: «Вот и Надя уже теряет терпение…»

В первый же свободный от дежурства день он взял несколько пейзажей, заправленных в простенькую рамочку, стульчик, листы ватмана, мольберт и пошёл к входу в парк.

– Здесь Лукича место, – равнодушно заметила девица, поправляя свои творения, чтобы они лучше смотрелись.

– А где свободное место? – спросил Сергей.

– Может, он сегодня не придёт. Поставьте свои. А если придёт, сдвинетесь…

Сергей не стал спорить. Поставил два пейзажа, сел на стульчик, прикрепил к мольберту ватман и стал рисовать девушку-художницу. Та заметила, хмыкнула, но ничего не сказала.

Через пару часов к его пейзажу подошла парочка. Они рассматривали картину, отходили, приближались, потом пошли дальше, но снова вернулись.

– Это ваша картина?

– Моя.

– И сколько?

– Что сколько? – не сразу понял Сергей.

– Вы её продаёте?

– Продаю.

– Так, сколько вы за неё хотите?

Сергей, растерявшись, сразу не мог ответить. Он не знал, сколько можно попросить за пейзаж, который рисовал в прошлом году. Девушка, стоящая рядом, пришла ему на помощь.

– Пять тысяч… Авторская работа. Масло. И пейзаж наш, донской…

Пара растерянно взглянула на Сергея, потом на девушку, не понимая, кто же продаёт картину.

– Так это не ваша работа?

– Моя.

– Сколько вы за неё хотите?

– Вам же сказали… Пять тысяч.

Молодой человек вопросительно взглянул на спутницу, потом отсчитал деньги и протянул Сергею.

– Спасибо, – сказали молодые люди, взяли картину и понесли к стоящему у обочины джипу.

Сергей с болью провожал картину взглядом, потом достал сигареты и закурил.

– Поздравляю с почином, – сказала девушка и впервые улыбнулась. – Вам везёт. Только вынесли, и сразу продали…

– А мне почему-то это совсем не в радость. Как ребёнка сдал в детский дом…

– Ай, бросьте! Зачем же вы сюда пришли? Я, бывало, стою здесь целыми днями, а если продам какую-нибудь, довольна. У вас пейзажи хорошие, и сделаны мастерски. Странно, что я вас здесь ни разу не видела. Я Варвара. Можно Варя.

Она протянула Сергею руку.

– Я Сергей.

Он пожал руку и улыбнулся.

– Вы не только хороший пейзажист, но и здорово рисуете.

– Спасибо. Только никому это не нужно… – сказал Сергей и снова занялся портретом Варвары.

К вечеру все стали собирать свои картины. Засобиралась и Варя. Она так и не продала ни одной своей работы.

Сергей снял с мольберта рисунок и протянул девушке.

– Это вам. Возьмите… и спасибо за помощь. Я и не знал, сколько просить за тот пейзаж.

– Он, может, стоил и больше… – Она взглянула на рисунок и воскликнула: – Здорово! И сходство потрясающее, и я уж очень у вас получилась соблазнительной. Умеете вы делать приятное своим натурщикам!

– Я такой вас увидел,  – улыбнулся Сергей. – Мне приятно, что вам понравился рисунок. Вас бы маслом написать…

– Это когда-нибудь в другой раз, – засмущалась девушка.


Сергей пришёл домой и положил на стол свой первый заработок. Жена обрадовалась не столько деньгам, сколько тому, что у мужа снова заблестели глаза. Он снова поверил в себя.

– Ну вот! А у нас таких пейзажей целая кладовка. И у мусоропровода всё забито! Я всегда говорила, что есть люди, которым твоё творчество нравится.


С тех пор Сергей часто стал появляться у ограды парка. Расставлял свои работы, садился на стульчик и начинал рисовать. Были случаи, когда его просили сделать карандашный рисунок и платили за него сто или двести рублей. Один франтоватый парень сунул Сергею за понравившийся ему портрет его девушки пятисотку.

– У меня сдачи нет, – сказал Сергей.

– Сдачи не нужно! – по-купечески громко произнёс парень и взял рисунок. – Клёво? – спросил он свою спутницу.

– Прикольно! – откликнулась она.

Когда не было заказов или покупателей, Сергей рисовал Варю. Соседка-художница чувствовала, что нравится этому молчаливому кудлатому мужчине.

Сергей не очень обращал внимание на свой вид. Русые волосы его ниспадали на плечи, и иные девчата бы позавидовали его шевелюре. Светлая бородка и усы, большие серые глаза делали его похожим на лик Иисуса Христа. Джинсы и светлая сорочка. На ногах не то сандалии, не то туфли.

Светловолосая и румяная Варя была одета в лёгкое платьице. Никакого кокетства, только некоторое высокомерие: она принадлежала к избранным, к людям, которые держат в руках вечность. С другими же художниками скорее вела себя как ученица. Восхищалась чужими работами, всегда находила слова, которые были приятны товарищу по цеху.

К Сергею она сначала отнеслась с равнодушием, потом с любопытством, а в последние дни, если приходила раньше, с нетерпеньем ждала его. Ей было приятно с ним разговаривать или просто молчать. Ей казалось, что молча можно сказать больше, не подыскивая нужные слова и не составляя их в предложения. Узнав, что Сергей женат и Олечке его уже пятый годик, она ещё больше зауважала соседа. Это был, пожалуй, первый знакомый ей художник, равнодушный к выпивке, всегда скромный и сдержанный, вежливый и приятный в общении.

– Сейчас таких как вы днём с огнём не найдёшь? – говорила она. – Вы вымирающий тип… Я дважды выходила замуж. Один бросил меня. Связался с артисточкой и стал малевать декорации в театре. Второго бросила я. Тихий, спокойный, но как переберёт, туши свет! Всё громит, ругается. Видно, когда трезвый, едва сдерживал себя на своей работе. А как выпьет, отпускал тормоза. В последнее время и руки стал распускать. Короче, ушла. Без него мне легче.

– А дети? – спросил Сергей.

– А как же?! Два мужа, двое деток. Одному четыре, другой два. С ними мама возится, пока я здесь занимаюсь малым бизнесом…

Однажды к ним подошла полная черноволосая женщина в солнцезащитных очках, Она прошлась вдоль ряда, останавливаясь у иных картин подолгу. Варя тихо сказала Сергею:

– Лебединская Софья Макаровна…

– Что она за принцесса, что все наши в стойку стали? Что за зверь такой?

– Старший научный сотрудник… Искусствовед. Бывает, покупает картины.

– В музей, что ли?

– В музей. Месяц назад у Егорыча купила жанровую картину о празднике в Танаисе. Метр двадцать на метр. Написана маслом…

– А Егорыч это кто?

– Да вон у самого входа в парк стоит.

– С чёрной бородой?

– Да… Член Союза… Выставляться негде, вот он тут с нами и приторговывает. Ничего особенного, я вам скажу.

– А что, жанровые картины тоже берут?

– Обывателю пейзаж подавай, натюрморт… А вот музеи за жанровыми картинами охотятся.

– Жаль, что не знал. Принёс бы что-нибудь…

– На какую тему? – поинтересовалась Варя.

– На олимпийскую. Раньше и в Танаисе, и в Горгиппии проводились игры…

– На олимпийскую тематику?! Это сейчас модно, в связи с предстоящей олимпиадой.

– Кто же знал? Да и когда эта Лебединская ещё придёт? Я лучше портреты принесу. Они у меня неплохо получаются.

– Маслом?

– Маслом…


Через неделю Сергей выставил две большие жанровые картины и три портрета. Когда Варя взглянула на них, сердце её чуть не выскочило из груди. На одной из них с полотна смотрела она. Сходство было поразительное. Русые волосы, толстая коса закрывала прорезь платья на груди, румяные щёки…

– Вы что, и меня будете продавать? – улыбнулась Варя.

– Нет, принёс просто тебе показать… Нравится?

– Отпад! Это просто чудо. Как это у вас получается?

– Просто нужно влюбиться в натуру. Тогда всё и получится! Бери на память!

В это время к ним подошла сотрудница музея. Её сопровождал худощавый мужчина в светлом костюме и, несмотря на жару, при галстуке.

Они бегло осмотрели картины и, ничего не говоря, прошли дальше. Через несколько минут вернулись. Мужчина спросил:

– Кто автор этих полотен?

– Я. А какие проблемы? – спросил Сергей.

– Хорошая работа… И сколько это всё стоит?

– Не понял. Что значит всё?

– Всё это всё. Мы хотели бы для музея приобрести все ваши работы.

– Пожалуйста. Только этот портрет не продаётся. – Сергей указал на портрет Вари.

– Как это не продаётся? Зачем же вы его выставили?

– Я принёс его хозяйке. Вот она!

Мужчина взглянул на Варю, потом на портрет и снова на Варю.

– А-а-а. Понимаю… Очень хорошая работа. И детали выписаны, и настроение есть… Как вас звать-величать? Вы член Союза?

– Сергей Сергеев. И не член Союза. Когда-то оканчивал худграф, а сейчас занимаюсь малым бизнесом…

– Ну, что скажете, Софья Макаровна? – спросил мужчина у спутницы.

– Не знаю… Вам это, может быть, по карману, а у нас таких денег нет. Это может стоить дорого…

Мужчина ещё раз взглянул на картины и решительно произнёс:

– Вы знаете, как сейчас музеи стеснены в средствах. Но я готов вам заплатить за жанровые картины по двадцать тысяч, а за портреты – по десять. Итого – шестьдесят тысяч. Если согласны, вон наша машина, помогите погрузить…

Сергей и не думал, что такое возможно. Сразу все. А это значит, что он будет представлен не одним полотном…

Он взглянул на Варю и увидел восторженные её глаза.

– Хорошо. Варя, а ваш портрет я дарю вам. Вы мне приносите удачу.

– Я говорила, что вы – настоящий мастер! Успеха вам!

Уже садясь в машину, Сергей крикнул девушке:

– В пятницу я обязательно приду. Держите мне место!


В машине Софья Макаровна попросила Сергея рассказать о себе, потом спросила:

– У вас есть ещё оконченные работы?

– Много. Я этим бизнесом занялся недавно. Писал для себя.

– А можно как-нибудь прийти к вам, посмотреть? – спросила Лебединская. – Хорошо бы подобрать ещё что-то. Валентин Михайлович организует свой частный музей. Я у него вроде консультанта. Было бы неплохо весь зал представить вашими работами. Вы – мастер…

– А что же ваш музей не купит какую-нибудь мою работу?

– О чём вы говорите?! Мы – нищие! А вот Валентин Михайлович… Нет, вам повезло! Так есть у вас ещё работы и можете ли вы их нам показать?

– Нет проблем. – Сергей назвал адрес и телефон. – Вы только предварительно позвоните, а то я могу быть на работе.

– Вы работаете? Кем?

– Сторожем.

– Сторожем? Как интересно, – улыбнулся Валентин Михайлович. – О, времена! О, нравы!..