Cильфиада 44. продолжение

- Смылся! – с досадой произнес Зед, сплюнув на землю. Дождь ушел вслед за машиной, уносящей Назира и Нади. – Зашибись!

- Но она увидела тебя; это заставит её задать ему пару вопросов, - с надеждой сказал Вэд.

- Ой, напугал! Да наврет с три короба! – Зед присел, и, проведя рукой по влажной плите, произнес: - Он говорил на  древнем языке? Я чувствую магию древних; словно бы…

- Говорил, - подтвердил Вэд. – И что..

- … словно бы..- не обращая внимания на него, Зед шарил по земле руками и бормотал себе под нос. – Он спрячет её от нас! Все, больше ждать нельзя! Что там Ветер?

- Ждать! – фыркнул Вэд. – А мы и не ждали! Посмотри-ка на наш состав: мы вообще-то хотели прищучить этого гада. Выловили его – Терри окружила его своими личными печатями, чтоб не ушел.

- А, вижу, - под пальцами Зеда, на тротуарной плитке, зажглась горящая золотая буква (…долгий, многократно повторяющийся крик, и столбы светлого пламени, не видимые простым смертным, окружившие Назира, словно клетка – тигра, или флажки – волка; перед вырастающими из плит золотыми лучами пламени он, мечущийся и оскалившийся, как загнанный волк, упал – волосы закрыли его искаженное, отчаявшееся лицо: все, конец…)

- Он уже почти дал нам бой, - с отчаяньем произнесла Терри; с непривычки её шатало – то ли от потери сил, то ли от волнения, - и надо же было тут появиться этой Кубышке!

(Нади, переступив через цепь печатей Терри, даже не дрогнув, потушила их, открыв брешь в обороне Сильфов. Вэд пытался оттолкнуть её – снова красивый, напевный и грозный язык, поющий о силе и покорности, и вокруг пригибающегося под порывами бушующих сил Назира свились воедино три цепи печатей… Но Нади почему-то окружила его своею цепью – просто, как обняла. И они ушли; и её дождь размыл, разбил остатки их обороны, потушил их заклятья).

- Почему, почему она ему-то подчиняется?! – бормотал Зед, щупая землю, и она под его руками пела, рассказывая о разыгравшейся здесь драме. – Вот же здесь забил родник, её Родник! Вот её печать, - он словно бы разгреб, раздвинул в стороны невидимый взгляду прах и обнаружил четкую яркую печать Сильфа Воды. – Она подарила ему силу Сильфа; интересно, как смог он её заколдовать, чтобы она не заметила? Если б он начал читать заклятья, она бы все поняла.

Вэд, угрюмо наблюдая за действиями эксперта, угрюмо соображал.

- Тряпки! – сказал он, наконец. – Ну конечно! Она купила их сама!

- И что? – спросил Зед, поднявшись и отряхивая руки.

- Точно, - сообразила и Терри, - она же хвалилась, что делает какую-то работу, и за это он пригласил её в Оперу. Сильфиада! Она переписывала ему Сильфиаду. А он наверняка в неё записал заклятье, и она его просто прочла!

Зед нахмурился:

- Это плохо; Темная Сильфиада сама по себе вещь нехорошая… А если еще и с заклятьем…Так, ладно. А что там с Ветром?

- Да ничего,  - мрачно ответил Вэд. – Мы провели ритуал, но толку от него нет.

- Почему?

- Да потому! Послал нас этот Ветер – пробудился, Посох взял; мы даже слышали его смех – но и только. Он сам по себе; он всегда был неуправляем и своеволен; захочет – объявится. Не захочет – так и будет играть в прятки  ради своего удовольствия.

- Блин, детский сад какой-то! – ругнулся Зед беспомощно. – И что делать?

- Нади надо обратить, - ответил Вэд.

                ******************************
Назир едко расхохотался, глядя, как Нади, свернувшись калачиком, доверчиво уснула на его импровизированном ложе, по-детски оттопырив губку и вцепившись в свой новый рюкзачок.

Сегодня, встретив Зеда-Вэда, он думал, что ему пришел конец потому что Сильф вышел в полном боевом облачении – с Посохом, в медных латах, и с Печатью на груди.

- Ну что, - произнес Зед, очертив Посохом магический круг Удержания, - попался?

Назир ухмыльнулся – пройти сквозь круг Зеда ему будет хоть и весьма неприятно, но все же возможно.

- Зря ты смеешься, - сказал Вэд. – Анита!

Сильфида Жизни – в эфемерном воздушном одеянии, словно в облаке, рвущемся под ветром, и тоже – не уклюжей аляповатой Печатью на светящейся груди тут же и объявилась, и, словно стесняясь, обвела Назира своим Кругом Удержания. Тут Назир и понял, что ему – конец. Тавината говорил, что Сила Сильфа Жизни губительна для него – надо полагать, он не шутил…

Если у них Печати – значит, пробудились все, значит, Посохи готовы к войне. Значит, готово боевое вооружение. И, значит… Сильфида Огня тоже сильна; и, разумеется, здесь – иначе зачем бы все это затевалось?

- Науськиваешь на меня своих щенков? – улыбнулся Назир Вэду; вот она, Огненная Сильфида; и Огненный человек пылает на её груди, сотканной из золотых языков пламени, раскаленным клеймом… тоже молоденькая девочка… даже обладая Печатью, Посохом и Силой в полной мере, она не осмелилась бы напасть на него, полагаться на опыт не приходилось…

- Не науськивает, - бойко выкрикнула Сильфида, воинственно и довольно уверенно шлепая цепью печатей вокруг него… ого тройное кольцо! Теперь точно – все. – Готовься к смерти, Назир!

И тут Назиру повезло.

Будь на месте маленькой девочки Сильф поопытнее (и поциничнее), он уничтожил бы Назира в один миг – ему только бы потянуть за цепь и все. А она заколебалась – и почему-то стала растить еще одну цепь; чтобы рассечь его пополам?

Или просто тянула время, не желая..?

Нади появилась как из ниоткуда; прошла сквозь кольцо Удержания, и – заключила его в собственное кольцо, сама того не ожидая. И не подозревая. Она просто хотела защитить его – и ей тоже была дана Сила; и сквозь тонкий слой материального мира был виден её боевой наряд – красивый облик русалки, украшенной крупной перламутровой чешуей и раковиной её Печати. Её кольцо легко прошло сквозь кольца остальных, туша пламя, и никакого вреда Назиру они не причинили, как если б он сидел в сумочке Нади; или был бы её рукой, ногой, её частью.

- Прекрасно! – он еще раз провел рукой над её спящим расслабленным лицом, являя её боевой наряд – сквозь тонкую ткань одежды просвечивала крупная чешуя, неровной, изысканно-ломанной линией окружающая плечи Сильфиды, едва прикрывающая грудь, перламутрово поблескивающая на животе, бедрах…

- Прекрасна, - пробормотал Назир, слегка, только кончиками пальцев пробегая по чешуйчатой руке. На плечах, запястьях чешуя была особенно крупной и окрашенной в самые нежные океанские цвета, как глубинные раковины. Это заклятье Льда – он сам его вписал в Сильфиаду своими прозрачными тонкими ледяными узорами, - действовало. Ай да Лед! Никогда еще не удавалось ослепить сильфиду настолько, чтобы она не различала врагов… и не видела себя!

А дальше что?

Конечно, он выпутался. Но второго такого уникального шанса не будет. Больше она не спасет его так, как сегодня. Сильфы придумают, как заставить её прозреть. Удерживать её силой? Это больно; да и зачем она ему? Обмануть? Тоже – зачем? Зачем ему её любовь? Лицо Назира нервно дрогнуло, он злобно оскалился.

Нет, не надо.

Но и воспользоваться таким подарком судьбы нужно.  Позвать Льда, чтобы он убил её. Кусок льда в сердце – и все.

А может, использовать её самому? Влюбленной женщиной легко манипулировать. Удерживать её здесь… натравливать на Сильфов… на этого Зеда,  его, Назира, двойника – как его истинное имя? Зед не принадлежит этому миру; если здесь назвать то имя, с каким он родился и умер где-то, то он отправится на серые поля навсегда! Или на Мост Мстящих – но сюда больше не сунется. А Назир сможет занять его место. Если это место ему понравится.

Ах, как же его зовут на самом деле?!

Почему он избегает Мысли о Нади, вдруг спросил себя Назир. Что еще за колебания?

Жениться на дурочке – и она оставит все свои земные заботы, потеряет связь с жизнью. Не надо будет учиться, чтобы заработать на свою вожделенную комнатенку. Не надо будет работать, чтобы прокормить себя – Назир легко мог позволить себе содержание такого домашнего животного, как человек.

Жениться – и она будет заглядывать ему в рот; за ласку разорвет в клочья кого угодно.

Это решит многие его, Назира, проблемы.

Жениться…

Нет, ни за что!

Он связан с другой; другая чешуя ему нравилась – вот почему он разглядывает эту; другая ему улыбалась, и другой он обещал…
Лед в сердце – и все.


- Лед, - этот телефон, что всучил ему Злат, что-то буркнул бесцветным голосом Льда. – У меня для тебя подарок.

- Какой?

- Немножко болезненный. Сильфида Вод. Сейчас она спит; и ты можешь прийти и убить её, навсегда пресечь существование этого Сильфа. Она не проснется.

Лед помолчал.

- Хорошо. Я приду.

- И еще; будь осторожен со своей Ветер – она тоже пробуждена.

- Вот как? Откуда тебе знать?

- Я видел их в боевом облачении. Они охотились на меня.

- Ого! И как ты выкрутился?

- Она помогла мне.

- И ты хочешь убить её? Не лучше ли заставить её подчиняться тебе?

- Я тебя позову сдерживать её, когда она начнет рваться на волю.

- Ладно. Как хочешь.

- А что твой Ветер?

- Я ее еще не видел.

- Увидишь – убегай.

- Ни к чему – я тоже применил к ней заклятье Забвенья и Слепоты.

- Ба! Ты-то для чего? – Назир энергично шлепнулся в кресло и закинул на подлокотник ноги. – Я думал, ты хочешь, чтобы она кое-что вспомнила, а не наоборот.

- Она и вспомнит. Но не сразу.

- И к чему такие ухищрения?

- Посмеяться, - уныло ответил Принц Лед и Назир расхохотался; но в душе его осел какой-то странный осадок – воображение рисовало жуткую картину с сатанинским хохотом Льда.

- Что я еще о тебе не знаю? – пробормотал Назир. От размышлений его отвлекла Клеменсия; в переходе застучали набойки её сапог, в мертвом стерильном воздухе остро и как-то по-новому, по-свежему запахло кожей.

Скоро появилась она сама – действительно, в коже. В черной коже – тонкие стройные икры обтягивала эластичная глянцевая ткань голенищ модных остроносых  узеньких сапог на высоком каблучке, на бедрах, максимально низко, узкая юбочка, точнее – два прямоугольных узких куска хорошо выделанной тонкой кожи, соединенными на боках девушки тонкими кожаными шнурками, при каждом движении врезающимися в кожу. Довершало это блестящее, скрипящее, остро пахнущее великолепие довольно скромный аккуратный пиджачок, но по тому, как он ловко сидел, облегая тело Клем, как вторая кожа, как незатейливо и элегантно был выбит на груди вензель (надо полагать, марка фирмы – или ловкого портного, называющего себя кутюрье), Назир заключил. Что он обошелся Клем дороже всего.

- Привет, - трогательные губки Клем изогнулись в невинной радостной улыбке, а янтарные глаза под рыжей челкой страшно и хищно сверкнули. – У меня для тебя сюрприз. Подарок.

- Прямо подарочный день сегодня, - буркнул Назир безо всякого интереса. – Давай.

Клем с загадочным видом подняла обе руки вверх – сдаюсь! - и Назир заметил еще один предмет её туалета, абсолютно ненужный.

Это были кожаные черные перчатки, но не те, не обычные, как эти новые, пахнущие сами собою вещи на Клем.

Это были чьи-то перчатки.

Достаточно новые, но уже ношенные – Кулем несколько раз сжала и разжала кулачки, и перчатки заскрипели чуть слышно, и на пальцах стали глубже складки, старые – те, что оставил хозяин.

Ладонь от запястья  отделял красивый искусный шов, стягивающий кожу и придающий перчатке форму руки. Рядом, у его начала, на тыльной стороне ладони, была маленькая аккуратная черная блестящая кнопочка – еще даже не оцарапанная, не замутненная сетью тонких бороздок. От самого низа перчатки до самого конца указательного пальца, плавно огибая кнопку, шел тонкий декоративный стежковый шов. Вот и все; ничего особенного – простая добротная веешь; пахла она все еще хозяином – обострившееся обоняние Назира уловило тонкий, хрупкий запах меда, табака, кажется, и какой-то парфюмерии – может, крема, которым хозяин мазал руки?

- Ну, и на кой черт ты их притащила? С каких это пор ты занялась воровством?

- Я вовсе не крала их,  - возразила Клем, неспешно стаскивая их со своих рук.- М-м, какая прелесть! Их выкинули.

- Ах, вот как! Они с помойки! Отлично! С каких пор я, по-твоему, начал носить обноски неизвестно кого? Да еще и подобранные на помойке?

- А я и не настаиваю, - Клем шлепнула перчатки ему на живот (положила бы на колени, но, как мы помним, он задрал ноги на подлокотник кресла. – Ты попробуй, надень!