Сильфиада 45. продолжение

СИЛЬФИАДА. ВЕЩИ ЛЮДЕЙ.
Одного прикосновения к перчаткам было достаточно, чтобы понять, кому они принадлежали…. Черные кожаные перчатки на тонкую руку с длинными пальцами, чуть широкие для Клем, но как раз впору Назиру.

Он надел их, сжал руки – и не появилось ни единой новой морщинки, складки. Каждой клеткой своей кожи он чувствовал прохладное прикосновение этих вещей, и запах меда ему был знаком и привычен.             - Это же его перчатки! – прошептал он, и Клем согласно закивала головой. 

Вещи много могут рассказать о человеке, и многому научить нового хозяина – вспомни-ка, как интересно прикасаться к найденной чьей-то вещи.

Что ты хочешь взять?

Перчатка высокой, стройной женщины с холеными пальцами может научить тебя стать такой же, как её бывшая владелица – посмотри, как двигаются её изящные пальцы, обтянутые тонкой кожей; как она ходит… Вещь помнит её жесты и привычки – как она поправляла, еле касаясь, воротник элегантного пальто, как изящно доставала платок… вещь помнит и удачу её, её успехи – ах, хорошо бы чужой удачи схватить задаром!

Только вот и проклятья её вещи тоже помнят.

Не боишься отщипнуть кусочек?

Часики на запястье помнят всякое волнение сердца, всякое дыхание здоровья – и болезни. Сережки в ушах помнят дрожание жилки на шее, под кожей, и радость с печалью.

А что, если хозяйка серег печалилась и печалилась, лила слезы без конца?

Но опаснее всего – перчатки.

Ибо одевают они руку; а где написана судьба человека?

На старых, разношенных, четко отпечатываются все линии м бугры. Все взлеты и падения. Все радости – и все беды. Неотделимо. Вместе. И Назир знал это.

Что хочешь взять ты от чужой вещи?

Назир хотел все.

Жадно, всей рукой, вобрал он все, до капли.

Надо только очень внимательно слушать, что говорит тебе вещь, любоваться ею, наслаждаться её прикосновением, следовать за ней.

Он мог бы научиться говорить как Зед – но он уже умел; он мог бы научиться драться как Зед  - но он умел; он мог бы научиться быть стройным как Зед – но он был им…

Он слышал смех Зеда и его шутки; и его рука сама выбила задорную дробь на колене, как делал это задиристый Зед… еще немного – и он стал бы Зедом. Но перчатка была слишком молода, и не знала о Зеде всего. Не знала она и его имени.

- Жаль, жаль, - пробормотал Назир, снимая перчатки. – Но все же спасибо за подарок. Думаю, я все же буду их носить…

Обожженное Печатью Огненной Сильфиды плечо заныло, и Назир невольно скривился, потер больное место.

- Знаешь, тебе лучше бы уйти, - сказал он. – Сейчас, кажется, сюда придет целая свора Сильфов… я слышу, как он ведет их…черт! Как об этом я не подумал… Черт! И Принц Лед…

- Сюда?! Зачем? – удивилась Клем.

- А вон, - Назир небрежно кивнул на спящую Нади. Клем хищно облизнулась:

- О, кто это у нас тут такой сладенький? Можно, я спою ей? Чуть-чуть, на ушко?  - она танцующим шагом, на цыпочках, подкралась к Нади и отдернула тонкую занавесь. – Она умрет?

- От твоей песни – нет. Это, конечно, будет ей неприятно, но, в общем…

- Так я спою? – Клем пальчиком убрала прядку волос и наклонилась. – Чуть-чуть!

- Не вздумай! – одернул её Назир. – Ты ей сейчас споешь, а потом она проснется, и мы оба для неё  еще и спляшем… с ума сошла?! Это же Сильф! И у тебя нет над ней власти. Уходи; я чувствую, как идут Сильфы, преследуя меня. Я еще подожду Льда и тоже уйду.