Баден-Баден

                "…Больных серьёзно здесь никого нет.
                Все приезжают только веселиться.
                Местоположение города чудесно. Он
                построен на стене горы и сдавлен со
                всех сторон горами. Магазины, зала
                для балов, театр – всё в саду…
                Горы почти лилового цвета даже из близи".
                (Н.В. Гоголь в письме матери из Баден-Бадена.)

2013 год. Германия. Канун Рождества. Месяц назад я приехал из Санкт Петербурга на стажировку на одну медицинскую фирму, находящуюся в маленьком городке на юго-западе страны. За свои сорок лет жизни я впервые в Германии.

Керстин, моя двадцатипятилетняя местная коллега, посетовала на то, что запланированная ею поездка на ближайшие выходные в Баден-Баден, на рождественский базар, не состоится. Причиной тому болезнь подруги, с которой они ещё за месяц забронировали два номера в отеле. Ехать же одной ей нет никакого удовольствия. Да она и бывала там много раз. Я ответил коллеге со вздохом сожаления, что, мол, я-то с детства мечтал там побывать... Керстин, на секунду задумавшись, произносит: «Борис, а может?..» (она, как и все здесь, произносит моё имя с ударением на «о»)


Мы с Керстин на пути в Баден-Баден, находящийся примерно в 140 км. Машина, которую предоставили мне на работе на время моей командировки, позволяет развить нам скорость на автобане до 200 км в час. Впереди два дня отдыха!

Бааааден! Бааааден! Произнесите вслух медленно эти слова несколько раз. Они словно гул от ударов в большой колокол. Баааден. Баааден.

Въехав в город и оказавшись на узкой улочке, идущей круто под уклон, я пытался, не задев припаркованные машины, отыскать вывеску с названием нужной гостиницы. Дело это оказалось не простым, поскольку сзади уже нас подпирали, следующие вслед автомобили. Ура! Керстин увидел наш отель, но ... Не найдя свободного места для парковки, я вынужден был продолжить свой путь, обогнув весь квартал ещё раз. Со второй попытки, нашёл небольшую дырочку, куда и смог воткнуть нос своей «Ауди».

Прописавшись в гостинице, побросав вещи в номере, так, не переодеваясь, пошли в город.
Мой немецкий язык был не настолько хорош, чтобы свободно общаться и поэтому Керстин была очень кстати. Нет, она не понимала русский язык, но уже привыкла понимать мой немецкий.

Спустились по улице к величавому, с двумя шпилями Костёлу, на площади перед которым был устроен каток с искусственным льдом. На каждом шпиле Костёла выделялись белыми пятнами циферблаты башенных часов. Они выглядели на тёмном фоне, словно лица двух великанов, наблюдающих за раскрашенным к Рождеству городом. На ярко освещённых улицах можно было встретить: дам, в шикарных шубах с маленькими собачками, одетых в пальтишки, в ошейниках у которых поблескивали драгоценные камушки, мужчин, в длинных пальто и пёстрых кашне. И совершенно никого не волновала взвесь мелкого дождя в воздухе. У входа в роскошные магазины стояли покрытые искусственным инеем и сверкающие разноцветными огоньками рождественские ели. Над головой, в уже сгущающихся сумерках, горели гирлянды лампочек, натянутые через улицу между домами. Всё сияет, блестит, радует глаз.

Вот мы уже на площади перед знаменитым казино, где в эти предрождественские дни разгулялся широкий праздничный базар. Отовсюду слышен смех, музыка, запахи пряностей, жареного мяса. Ну, разве можно было удержаться и не попробовать чего-нибудь? Кусок мяса, зажаренный на крутящейся над пламенем металлической сетке, сдобренный жареным луком и хорошим мазком сладкой горчицы, был как раз той маленькой капелькой, которая сделала меня в тот момент счастливым. Почти. Для полного счастья нужно было взять чего-нибудь, запить эту вкуснятину. Рождество! Ну что же, как не горячий глинтвейн, подходит в таком случае? Тут же, в соседнем балаганчике купили по кружечке напитка со вкусом корицы. Откушенный кусок горячего мяса, хорошо поперчённый, приятно обжигал во рту, глоток глинтвейна, тушил этот "пожар".
Мы бродили между разукрашенных киосков, где продавались всякие рождественские радости. Керстин старалась мне показать как можно больше, чтобы я ничего не упустил из удовольствий праздника. Погладил маленького белого пони, стоявшего в загоне со своим серым дружком, осликом, где на заднем плане были восковые фигуры в человеческий рост. Там воспроизведена была сцена появления на свет Иисуса Христа.

Мы проходим мимо входа в казино, где наш великий Достоевский проиграл целое состояние. Идём по пандусу, окружающему здание и поворачиваем за угол. Перед нами небольшое строение, на котором под выступом фронтона, золотилась шестиконечная звезда. Синагога. Был вечер пятницы, начало Шаббата (еврейского еженедельного праздника). Я решил зайти внутрь. Керстин католичка, на секунду задумавшись, она вошла со мной. Звучал громкий голос мужчины, говорящего на непонятном мне языке. Внутри Синагога выглядела, как зал маленького кинотеатра: ряды стульев с проходом посредине. Мужчины сидели в головных уборах, и я тоже остался с кепи на голове. Мы с Керстин сели на свободные места, рядом с женщиной, в которой угадывалась жительница бывшего СССР. Женщина, посмотрев на мою спутницу, потом на меня, всё же на русском языке, вежливо, но с нажимом, попросила меня пересесть на мужскую половину, мол, так принято. Я, оставив Керстин, занял свободное место на правой половине в первом ряду. На возвышении, за трибуной, спиной к нам, стоял молодой человек в религиозной накидке и читал молитву, его голос и слышал я, когда вошёл в Синагогу. Все мужчины держали перед собой раскрытые книги и читали, вторя молодому раввину. Что же мне делать? Как вести себя? Я стал шевелить губами, порой закрывая глаза. Пусть народ думает, мол, этому-то еврею и читать не надо, он всё наизусть знает.
Молитва закончилась, и в помещении возникло тихое оживление. Из боковой двери вышла женщина с подносом, на котором стояли фужеры с тёмно-красным напитком. За ней следовал мужчина с блюдом, на котором была, нарезанная кусками, белая булка, хала. Люди брали фужеры, выпивали и закусывали булкой. То же самое сделал и я. В фужере был по вкусу, виноградный сок. Выпив, люди пожимали друг другу руки, поздравляя с предстоящей субботой. "Шаббат Шалом" - говорили они.

Когда мы вышли из Синагоги, Керстин с удивлением в голосе спросила меря:
- Борис, ты знаешь ебрейш? (иврит, язык, на котором говорят в Израиле).
- Так это был ебрейш? Нет, конечно, не знаю, но не мог же я показать, что я зашёл туда только выпить фужер сока, и тем, возможно, оскорбить молящихся. Так я и сделал вид, что понимаю.

Покинув Синагогу и пройдя базар насквозь, мы стали подниматься по ступенькам пешеходной улицы ведущей к замку на горе, подсвеченному снизу яркими светом прожекторов. От их лучей неприступные стены замка казались ещё выше, а тени отбрасываемые выступами стен, создавали чувство сказочности и нереальности увиденного. Замок словно парил над городом.

Трудности поездки и волнения дня утомили нас, и решено было, что для первого дня достаточно впечатлений.

Утро. На улице похолодало, и вчерашний противный дождь закончился. Завтрак в ресторанчике при отеле. Выбор еды, по меркам Германии, был небольшой, но всё было очень вкусно приготовлено и красиво разложено.

После завтрака, прихватив всё необходимое, мы направились в бассейн "Термы Каракалла".
Заплатив за трёхчасовую программу, вошли в этот, действительно, храм здоровья. Бассейны с минеральной водой разной температуры, чаши с водным массажем, бассейны находящиеся снаружи под открытым небом, в которые можно было вплыть из общего бассейна в зале. Небольшие комнаты, отделанные внутри мозаикой: в одной сидишь и вдыхаешь солоноватый пар - он проходит через твои дыхательные пути, очищая их. В следующей комнате ароматическое наслаждение: здесь тело впитывает запах нежных масел, распылённых в воздухе. После небольшого отдыха опять в бассейны. И вот уже тебя закружил искусственный водоворот, или фонтан накрывает твои плечи, словно мантией. Полнейшее удовольствие и расслабление для всего организма. А вокруг отдыхающий народ. Тут тебе и жестикулирующие всеми своими конечностями, итальянцы и угрюмые наши, и улыбающиеся немцы, и говорливые французы. И всё это шумело, бурлило, веселилось.
Самое же вкусное, как сказала Керстин, мы оставим на закуску.
И вот наступило время "десерта".
Винтовая лестница ведёт нас на второй этаж, в мир саун. Над дверью надпись, на которой крупными буквами написано, что посещение саун разрешено лишь без всякой одежды. Я посмотрел с растерянностью на Керстин. Та, в ответ на мой взгляд, сказала:
- Борис, у тебя есть что-то такое, чего я в жизни не видела? Или тебе есть что прятать от меня?
Я снял свои купальные трусы, и, прикрывшись полотенцем, шагнул внутрь, ожидая, что сейчас все взоры находящихся внутри людей будут обязательно оценивающе обращены ко мне, но... Никто не обращал на меня никакого внимание. Люди просто отдыхали, сидя в креслах или гуляя в широком холле, по периметру которого находились двери с надписями, поясняющими - какая это сауна. Мужчины и женщины, совершенно обнажённые, общались, мило беседуя. У некоторых полотенце было перекинуто через плечо, от этого они выглядели как римские патриции с картин живописцев. В углу, по-видимому, для тех, у кого уж очень разыграется фантазия, находился небольшой бассейн с ледяной водой. На его краю сейчас стояли две молодые нимфы с причёсочками ниже пупка в виде тоненькой стрелочки. Своим "наконечником" стрелочки, как бы давали направление любознательному мужскому взгляду. Девушки с визгом прыгают в бассейн и тут же выскакивают наружу и исчезают за стеклянной дверью ближайшей сауны. Мы прошли через зал, и оказались в просторном дворе, в котором были выстроены деревянные домики. Как мне объяснила Керстин, что это тоже сауны, устроенные по подобию бань разных народов. Я следовал за ней, невольно, по-мужски, оценивая её обнажённую фигуру. Смотреть на неё спереди я так и не отважился. Когда мы стояли друг перед другом, я, в отличие от неё, стыдливо отводил глаза в сторону. Была там и русская парилка. Войдя туда, я вначале не мог ничего разглядеть из-за густого горячего пара, висящего в воздухе. Керстин взяла меня за руку и потянула книзу. Я опустился на нижнюю полку лестницы, поднимающейся широкими ступенями лежанок под потолок, на расстеленное коллегой полотенце. Внизу туман был не столь густ, и я смог теперь различить лежащих и сидящих в разных откровенных позах людей, с розовыми от жара телами. Но долго находиться при такой температуре воздуха нам, уже изрядно уставшим от купания в бассейне, было тяжеловато, да и время нашего пребывания в банях заканчивалось.

Вернувшись в гостиницу, мы выпили по фужеру "Серого Бургундского". Это дорогое вино с сильным фруктовым вкусом, словно создано напомнить в холодное зимнее время о тёплом лете. Перекусили какими-то, купленными по дороге булочками и, отдохнув некоторое время, продолжили путешествие по заранее намеченному нами плану. Следующим пунктом в нём стояло казино. Мне пришлось облачиться в костюм, повязать галстук, иначе в казино просто не пустят.

Мы поднялись по ступенькам на площадку перед казино и тут только, оглянувшись, я увидел картину, которую вчера скрывали от меня сумерки. Я словно стоял на сцене огромного амфитеатра. Перед нами, за рождественским базаром, протекала река, охватывающая "подковой" всю площадь. Дальше, ярусами, выше и выше, поднимались старинные постройки Баден – Бадена. Полоска зеленого леса на горах канвой охватывала сверху город.

Налюбовавшись чудесным видом, мы переступили порог казино, этого храма, как некоторые считают, безумного порока. Хрусталь люстр, золотом покрытая потолочная лепка, огромные окна, убранные великолепными гардинами, горящие поленья в камине, всё поражает воображение. Возникла мысль, ведь это же всё не для царедворцев, это же для обычных людей. И на фоне этого великолепия, нелепицей кажутся зелёные игровые столы. Тихие разговоры игроков, жужжание рулетки, всё завораживает.
Я был постоянен в игре в рулетку и ставил только на "16", но, с таким же постоянством, шарик останавливался на любых других числах, кроме моего. Керстин, наблюдая за мной, сама же ставок не делала. Удовлетворив моё любопытство, и не забывая о дальнейшей насыщенной программе, мы направились к выходу. Портье, стоящий на выходе, мило улыбнувшись, спросил, мол, деньги закончились? В ответ я, ещё более мило улыбнувшись, ответил: "Нет, нервы".

Выйдя из казино, пройдя несколько метров, мы оказались перед длинным зданием с колоннадой, под навесом - на стене красовались картины с библейскими сюжетами, а так же панно со сказочными видами окрестных мест.
В этом здании располагалось кафе и источник минеральной воды. Ну, как не попробовать минеральной воды, ведь из этого источника пили ещё великие российские князья. Вода была тёплая, и уж слишком для меня минеральная. Но стаканчик я всё же осилил.

Мы вышли в город, и сразу утонули в этом весёлом круговороте праздника. Но, толи так подействовала минеральная вода, толи время уже подошло, голод стал настойчиво напоминать о себе. Ещё утром, идя из терм, мы обратили внимание на уютный ресторанчик на небольшой улочке.
Блюдом дня в этом ресторане сегодня были свежие мидии. Их мы и попросили принести, прибавив к заказу белое вино. Вскоре перед нами на стол поставили высокий чугунный котелок с горячими мидиями в мутном бульоне, сваренными с различными кореньями и приправами. В плетёной корзиночке длинный французский багет. Я открывал створки раковин, и вилочкой доставал оттуда маленькие нежные кусочки мякоти, клал их себе в рот, откусывая от мягкого багета, и запивал глотком белого вина, умножая этим удовольствие, дополняя вкус. Поев и омыв руки в лимонной воде, рассчитавшись, мы вышли на улицу.

Ну что ещё надо человеку? Красиво, сытно, душевно. Я не шёл, а словно "плыл" вниз по улице, улыбаясь прохожим и самому себе. Говорить вообще не хотелось. Керстин, чувствуя моё такое состояние, тоже шла молча.

Так, гуляя, мы дошли до старинного католического Костёла, двери которого были приоткрыты. Вошли внутрь. Полумрак и звуки тихой мелодии, исполняемой на органе, окутали меня. С левой стороны, из глубины костёла, шёл мерцающий свет от множества свечей, горящих перед фигурой Девы Марии. Музыка обволакивала, проникая внутрь меня. Стоя перед деревянной фигурой Марии, слыша звуки органа, я забыл в этот момент обо всём на свете. Не знаю, сколько времени я так простоял, что я просил у Марии, о чём думал, это время, просто исчезло из памяти полностью. Вернулся в реальность я лишь тогда, когда звуки органа стихли.

В отель пришли уже затемно. Мы настолько устали, что у Керстин не было даже сил дойти до своего, соседнего номера. Так что, утомленные насыщенностью прожитого дня, оставшийся вечер и наступившую ночь мы провели в моём...

Программа, задуманная нами, была с лихвой перевыполнена.

Утром, плотно позавтракав, и немного побродив, по не проснувшемуся ещё после весёлой субботы Баден-Бадену, мы покинули этот сказочный город. На средине пути, нас встретил снег. По-видимому, он шёл здесь ещё с ночи, окрестные горы теперь стояли словно покрытые белым покрывалом. Это был первый снег в этом году...

Спасибо тебе, Баден-Баден!
Спасибо тебе, Керстин!