***

                МОСКВА, ВЕСНА, ШАГАЛЛ…
                (Сон № 3)

Москва в это весеннее воскресное утро была особенно тихая. Дачники выехали еще накануне, а те кто остались в городе, нежились в постелях. Машин на дорогах почти не было, и обычно такой задымленный, сейчас воздух казался почти прозрачным.
    Автомобиль легко катил по проспекту, собирая на свои лакированные бока панораму Москвы. Водитель весело косил глазом на сидевшее рядом зеленоглазое чудо. Он радовался, что его так неожиданно вызвали на работу, и что у детей соседей накануне произошла вечеринка, и их гости припозднились настолько, что разъезжались уже утром, а эту малышку – подружку дочери сосед попросил довезти до центра, увидев, что он выезжает из своих ворот.
    А Оленька, распахнув глаза, смотрела на него и понимала, что вид у нее сейчас, скорее всего, дурацкий: волосы растрепаны, рот приоткрыт от восхищения, сдержать которое она была просто не в силах. «Нужно что-нибудь сказать,- наконец пришло ей в голову,- невозможно же все время молча на него таращиться. Вот он уже ерзать начал!».
Она смотрела на него, и невероятная радость переполняла все ее хрупкое существо: «Какой же он замечательный!- в последний момент подруга успела нашептать ей кое-какую информацию о своем соседе. Например, что он недавно развелся с женой, что у него полно женщин, и все, как одна, -  модели. Что он «неприлично» богат и при этом совсем не жадный. И, что если бы ...то она уже давно бы ... - права Машка – он  потрясающий! Такие широкие плечи… интересно, это от занятий в спортзале, или от природы…  А какого цвета у него могут быть волосы?.. Что не темные - это понятно, иначе голова была бы с синеватым отливом… А какой у него умный взгляд…  На него наверняка все вешаются!». Оленька украдкой вздохнула.
    - Простите, а где находится ваш офис? Если не секрет, конечно. Я у нас в округе все улицы и переулки знаю.
    - На Зоологической. А ты где живешь?
В это время автомобиль выкатил на Садовое Кольцо.
    - На Бронной,- почти простонала бедняжка.
    От его хрипловатого голоса Оленька совсем размякла. Перед глазами возникла какая-то голубоватая дымка. Эта дымка мешала не только смотреть, но и дышать становилось все труднее. Она уже знала, что это означает! Такое с ней происходило каждый раз, когда она влюблялась. А надо сказать, что девушкой она была весьма увлекающейся.
Но каково же было изумление Максима, когда он понял, что его автомобиль начал отрываться от земли! Умная машина взревела от негодования, однако, вынуждена была подчиниться какой-то неведомой силе. Она беспомощно вращала в воздухе колесами, разбрызгивая в разные стороны солнечных зайчиков своими новыми блестящими дисками. Двигатель продолжал работать, но автомобиль уже не мчался по дороге, а плавно оторвавшись от нее, парил в воздухе, продвигаясь в направлении Тверской. Там, далеко внизу, тоннель вобрал в себя Садовое кольцо, чтобы выпустить его по другую сторону центральной магистрали города. БМВ продолжала набирать высоту.
    - Во, блин! Ну, ни хрена себе! – не сдержался Максим, высунувшийся в окно, чтобы проверить, кто его смог сверху так лихо подцепить, что он даже не заметил. И главное – чем и за что?! Ни сверху, ни снизу, ни сбоку никого и ничего не наблюдалось. Но в тот же момент автомобиль судорожно дернулся и как будто немного снизился.
    Одновременно Оленька поняла, что голубая дымка перед глазами стала немного прозрачнее. «Интересно, что это за мода такая голову налысо брить? Можно подумать, что половина мужского населения страны резко в армию засобиралась, причем независимо от возраста. Или только что из мест лишения свободы возвратилась. Чего хорошего? Если только с точки зрения изучения строения головы… вон как все впуклости и выпуклости видны…» Машина, подрагивая, опускалась, дымка перед глазами рассеивалась.
   - Не, я ничего не понимаю! Это че за приколы такие... Это кто так развлекается?! - Продолжал возмущаться происходящим Максим.
   «Какой у него хриплый голос,- подумала Оленька, - хриплый и неприятный. И почему он мне показался сексуальным?» Девушка грустно вздохнула, и в этот момент автомобиль мягко коснулся колесами дороги, поравнявшись с гостиницей «Пекин».
   - Будьте  добры, остановите здесь, пожалуйста, - тихим голоском попросила Оленька, - я  выйду.
   Максим притормозил возле тротуара. Вытер бумажной салфеткой испарину со лба и ставшие влажными руки.
   - Ну, кажись, приземлились! Да ладно, чего там, довезу до дому.
   - Спасибо, не надо. Мне здесь близко. Я пешком...
   - Ну, как знаешь...  может, дашь телефончик?
   - Нет.
   - Чего нет?- удивился Максим - не дашь, или телефона нет?
   - Ну…телефона нет, - не моргнув глазом, соврала Оленька.
   - Во дает! – восхищенно загоготал парень,- Тогда держи!- он протянул ей визитку.-     Ежели скучно станет – звони, буду рад.
   - Ага.- Оленька выбралась из машины и зашагала вдоль Садового Кольца к переходу. Визитную карточку Максима она оставила в первой же урне для мусора. «Опять не то! – С досадой подумала девушка.- Ну что за жизнь!»

                * * *

На следующий день был день рождения у брата Сереги. Как всегда, Оля вспомнила об этом в последний момент. Да и то не сама, а мама позвонила с дачи – напомнила. Брат-то он, конечно, был брат, свой собственный и нежно любимый, но только двоюродный. Хотя народ утверждал, что похожи они с Ольгой так, как родные редко похожи бывают. Да и к тому же взаимопонимание было между ними полнейшее. Братец был художником. В силу этого обстоятельства выбор подарка особого труда не составлял: достаточно прокатиться в сторону Крымского моста и зайти в лавку художников – лишним ничего не будет. Сереге все в его хозяйстве сгодится - хоть холста накупи.
   Братец недавно вернулся с Кипра и все его последние работы отличались какой-то необычайной романтичностью, в них преобладали нежные пастельные тона, и люди на портретах улыбались...
   Ольга все приставала к нему с допросом – выясняла, уж не влюбился ли он, и если это так, то кто его новая пассия. Однако, вопреки обыкновению, брат молчал, загадочно улыбался и просил отстать.
   Итак, накупив красок в соответствие с новыми колористическими тенденциями в творчестве любимого родственника, Ольга отправилась на Тургеневскую площадь. Там, в доме, построенном в начале прошлого столетия, под самой крышей располагались мастерские художников. Мастерская принадлежала еще Сережиному отцу, который был довольно известным художником-монументалистом. Он умер несколько лет назад, а мастерская осталась сыну.
   В мастерской во всю шло приготовление к широкомасштабному празднованию – жены Серегиных многочисленных друзей готовили закуски и переговаривались. Мужчины общаясь друг с другом, периодически цепляли женщин, сетуя на их якобы медлительность, из-за чего им ни как не сесть, наконец, за стол.
   Взрывы хохота время от времени сотрясали старые стены много чего повидавшего на своем веку здания. Ольга обожала эти встречи и Серегиных друзей, которые, как и он, были намного ее старше и совершенно не принимали всерьез, считая ребенком. Ее всегда поражало то обстоятельство, что, относясь подобным образом к ней, ребята, ничуть не смущаясь, ухаживали за ее подругами – ровесницами. Впрочем, их можно было понять – ведь с ее подругами они не играли в лошадок и не видели их разъезжающих с радостным гиканьем на кроватке по квартире.
   - Ко мне сегодня зайдет мой новый друг,- сказал Сергей, – мы познакомились на Кипре. Он отличный парень. Мы вместе трудились над одним заказом. Он молодой – почти как Олька моя, может на пару лет ее старше. Страх до чего талантливый!
   - Ну и чего же этот талантливый наваял? – Ревниво поинтересовался Вовка Крутилин – журналист и зубоскал, чьи ехидные замечания и острые шуточки по любому поводу гуляли по Москве, и чьи словечки моментально становились обиходными среди московской интеллигенции, хотя мало кто знал, что авторство принадлежит именно ему. С Сергеем их связывала давняя и преданная дружба.
   - Мы церкву одну вместе расписывали на Кипре. Потрясающий малый, должен тебе сказать. Неожиданный. Не вздумай к нему цепляться – он трепетный очень.
   Вот честное слово, лучше бы Серега молчал. Стоило ему это сказать, как Ольгу, которая и так была настроена веселиться, начал душить смех.
   - Трепетный – ой не могу, мамочки,- хихикала она, повалясь в кресло.
   - Смешно дураку, что нос на боку! – рассердился на нее брат.- Будешь вести себя кое-как, домой отправишься.
   Наконец, все было готово, стол накрыт, и гости начали рассаживаться за длинным низким столом на стоявших вдоль него лавках.
   Эти стол и лавки, сделанные по заказу Серегиного отца, в Москве знали многие. Кто только не сиживал за хлебосольным столом, делясь с хозяевами мастерской под крышей своими победами и разочарованиями! И первые космонавты, и поэты – «шестидесятники», и опальные политики, и даже, в конце жизни старого хозяина, один из членов царской фамилии, за портрет которого Художник был пожалован титулом графа.
   Старый Художник хоть и был чрезвычайно гостеприимен, однако, строго придерживался правила «мухи – отдельно, котлеты – отдельно» и знакомых своих за одним столом не смешивал. Вероятно, поэтому всеми был любим и уважаем.
   - Господа, настойчиво предлагаю проверить ваши бокалы! – провозгласил Крутилин. – Настал ожидаемый в течение всего года момент, когда мы, наконец, можем выпить за нашего дорогого друга по поводу. Потому как без оного мы это делаем достаточно регулярно, однако, как правило, поврозь. Сегодня же мы собрались здесь все вместе и можем продемонстрировать всю мощь нашей общей любви и привязанности к славному продолжателю семейных традиций, живописцу и женолюбу, эстету и сибариту, короче, Серега, за тебя!
   Все выпили, повеселели еще больше, и понеслись тосты вперемежку с анекдотами и шутками. Воздух был уже синий от сигаретного дыма, и Оля решила выйти ненадолго в коридор подышать и заодно припудрить нос. Она уже подходила к двери ванной, как раздался звонок в дверь. Ольга не стала звать брата и открыла дверь сама.
   На пороге стоял совершенно незнакомый парень достаточно заурядной внешности. В руках у него была коробка, завернутая в красивую упаковочную бумагу и перевязанная лентой – обычно Серегины друзья себя такими «глупостями» не утруждали. «Наверное, это тот самый – «трепетный»», - подумала Ольга, а в слух спросила:
   - Вы новый друг Сергея? Он говорил, что вы должны прийти.
   - А вы его сестра, - это прозвучало, как констатация очевидного, к чему Ольга уже привыкла.
   - Да. Меня Ольга зовут. А вас?
   - Игорь.
   - Проходите в столовую – все там.
   - Спасибо.
   Они вместе направились по длинному коридору. При входе в комнату Игорь посторонился, пропустив девушку вперед. Ольга прошла, подумав с усмешкой: «Какой Версаль!»
   - Ребята, познакомьтесь! Это Игорек – потрясающе талантливый художник и отличный парень!
   - Серега, это тебе.- Игорь протянул Сергею свой подарок. Сергей быстро посмотрел на друга и, как будто подобрался внутренне. В наступившей тишине осторожно и даже немного торжественно начал освобождать от упаковки плоскую коробку. В ней, завернутая в несколько слоев папиросной бумаги, лежала икона.
   - Твоя?
   - Теперь твоя.
   - Я не могу принять такой подарок. – А сам не мог оторвать взгляда от изображения богородицы. - Ты ведь делал ее на заказ!
   - Не эту. Эта – тебе. Ты ведь хотел...
   - Что значит делал? – Встряла Ольга. – Сам? Икону? Как это?!
   - Игорь пишет иконы, делает росписи в храмах. Понимаешь? – это был редкий момент, когда брат говорил с ней серьезно.- Он специально этому учился. – И, обращаясь к Игорю,  - Спасибо тебе, я тронут. Очень.

                * * *

   - Ну вот, сейчас эти творческие личности начнут восторгаться друг другом, а мы будем тупо сидеть и чувствовать себя приобщенными ничтожествами. – Возмутилась Ленка – жена Серегиного школьного друга, а ныне чайно-кофейного короля, который в отличие от себе подобных, старую жену на новую не поменял. Они поженились еще на третьем курсе института и жили вместе лет двадцать, не надоев друг другу и оставаясь по прежнему друг другу интересными.  Ольга им завидовала. Им и их двум мальчишкам. Ее родители развелись, когда ей было девять – это было больно. Братец уже трижды побывал в браке. А ей очень хотелось, как Ленка с Сашей – жить с будущим мужем долго и счастливо, как в сказке...
   - Да, все – садимся, и у меня дежурный тост – за великую силу искусства! – Провозгласил Крутилин. – И да не обмелеет Великая река вдохновения!
   - Не дадим!
   - Выпьем и нальем еще!
   - Ну а нам и тут на бережку неплохо...- съязвила Ленка, прикрывая ладошкой рюмку уже немного захмелевшего мужа.
   - Солнышко, не волнуйся, я свою меру знаю!
   - Я тоже. Твою. Только, если Серега на волнах этой реки качается, то ты в брод с трудом выкарабкиваешься. Считай, я – твой спасательный круг.
   Вечер проходил как всегда весело и непринужденно. Игорь сидел рядом с Ольгой. Он, вопреки характеристике Сереги, был вполне нормальным парнем: веселым, с хорошим чувством юмора. Игорь интересно рассказывал про свою жизнь на Кипре и в других местах, в основном в Греции и на греческих островах, где ему приходилось работать и жить. Короче, как сказала бы подруга Машка – он был вполне «адекватен».
   Ольга и не заметила, как пробежало время.
   - Ты смотришь на часы, тебе нужно уходить? – Спросил ее Игорь.
   - Да, знаешь, поздно уже. Мама будет волноваться.
   - Ну, так пойдем вместе. Мне уже тоже пора.
   Они простились с Ольгиным братом и его гостями. Вышли в глубокий двор-колодец. В Москве таких  не много – не то, что в Питере.
   - Да уж! Отсюда небо хорошо видно. И небо у нас повеселее будет,- сказала Ольга – вон, все в звездочках! Не то, что их бело-голубая муть.
   - Эй! Ты откуда узнала, о чем я подумал?- весело возмутился Игорь.
   - Ты не подумал! Ты сказал!
   -Да нет, же, - подумал! Я пока в своем уме.
   -Ну, тогда думай тише. А то раскричался.- Хохотнула Ольга, подумав про себя,- «Подумаешь премудрость – мысли услышать, особенно, когда так близко стоишь…»
   -Лучше скажи, где ты живешь.
   -А ты что, меня провожать собрался?
   -Ну да, если не возражаешь.
   -Конечно, нет. Я живу на Малой Бронной.
   -Пошли пешком по бульварам?
   -Пошли!
   Они перешли дорогу и пошли по скверу. Молодая листва приятно пахла началом лета. Это совершенно особенный запах – запах предвкушения. Потом, летом начнется зной, невыносимость задымленной Москвы, когда и деревья, и все вокруг пропитывается автомобильными выхлопами. А пока вечерний воздух напоен терпким, свежим ароматом.
Весело переговариваясь, Ольга и Игорь пересекли Сретенку и оказались на Рождественском бульваре. Ольга рассказала, как в детстве ходила с братом сюда кататься с горки. Собственно горкой служила сама дорожка сквера. Не даром говорят, что Москва на семи холмах выстроена – это был как раз один из холмов, который венчал Рождественский монастырь. Когда идешь по этому бульвару вниз, ноги сами начинают тебя нести, и ты невольно ускоряешь ход, еле сдерживаясь, чтобы не побежать. От этого Ольге всегда делалось очень весело. 
   - Ну, что, побежали? – Игорь протянул ей руку.
   - Побежали! - Ольга весело взглянула на него, взяла протянутую руку и шагнула раз, другой, третий – она почувствовала, как земля уходит из-под ног. Но при этом девушка не ощущала никаких, испытываемых ранее усилий со своей стороны. Это было так странно и так необычно.
   - Как же так,- думала Ольга, - то, что он мне понравился – это очевидно, но сейчас мы поднимаемся так легко!
   Ольга посмотрела на Игоря, и на секунду у нее перехватило дыхание. Ей показалось, что она взглянула в зеркало – его глаза зеленовато-золотистые – абсолютно такие же как ее собственные – с веселой нежностью смотрели на нее.
   - Так ты тоже? Ты можешь это, как я? – Ольге нелегко было сформулировать – эмоции переполняли.
   - Лучше посмотри, как красиво,- засмеялся Игорь. – Прислушайся, ничего необычного не слышишь?
   Под ногами, стремительно удаляясь, блестели огнями улицы и переулки Москвы.  ... Вдруг откуда-то издалека донеслись задорные звуки скрипки. Они то усиливались, то затихали.
   - Что это за музыка? Откуда она? – Звезды, казалось, обступили их со всех сторон и перемигивались в такт разудалой мелодии.
   - Не удивлюсь, если это – коза со своей скрипкой.- Сказал Игорь.- Кстати, знаешь, выставка Шагалла последние дни в Москве, ты уже была?
   - Нет, но очень хочу!
   - Завтра пойдем?
   - Обязательно…

                * * *