Однорукий. Кисточка, Черныш и Кудрявый II

Посвящается Джею.

После заката по городку начинали шнырять кошки.
Большеухие, длинногие, тощие, они традиционно враждовали с собаками.
Их предводительница и потчётный матриарх Мау, сторонилась Кисточку и Черныша, и очень не любила Кудрявого. Было отчего: как-то Кудрявый погнался за племянником Мау, а когда тот попытался спастись, взлетев на дерево, на лету поймал его за хвост и сдёрнул обратно на землю. Отпустить племянника Кудрявый согласился только после долгих уговоров Кисточки и Черныша, причём основным аргументом, после которого он выплюнул кошачий хвост (и заодно всего племянника Мау) стало утверждение, что племянник ему не идёт.
Племянник после этого начал заикаться и простое «Мяу» произносил в три приёма.
Вечером, когда по городку начинали шнырять кошки, на набережной появлялся Однорукий.
Молодой, худощавый и сплошь седой. Однорукого всегда сопровождала жена. И всегда, понимаете, всегда держалась с левой стороны. Там, где у Однорукого был аккуратно подвёрнут пустой рукав куртки или рубашки.
Однорукий неторопливо шёл по набережной и улыбался. Улыбался поверх голов, в никуда, никому не адресуясь. И было в этой улыбке что-то такое, что люди невольно уступали ему дорогу.
-Ничего не понимаю. – говорил в таких случаях Кудрявый. – Чего они шарахаются? Он же не страшный. Просто не от мира сего.
-Вот именно. – соглашался Черныш.
-Чего «вот именно»? – сердился Кудрявый.
Но Черныш не объяснял.
Иногда Однорукий с женой заходили в одну из таверн. Еду всегда заказывала жена. А Однорукий просто смотрел на море и улыбался. Когда официант уходил, жена осторожно накрывала руку Однорукого своей. Не отрывая взгляда от моря, тот поворачивал ладонь и чуть сжимал пальцы.
«Хватит» - говорила рука жены.
«Хватит» - соглашались пальцы Однорукого.
«Твоя война закончилась» - говорила её рука.
«Может быть» - отвечали его пальцы.
В полном молчании они ждали свой заказ. Вот только Однорукий смотрел на море, а жена на него.
-Интересно, они, вообще, когда-нибудь разговаривают? – не успокаивался неугомонный Кудрявый.
-Дорогуша, некоторым не обязательно сотрясать воздух, чтобы поговорить. – иронизировал Кисточка.
-Чего это, дорогуша… - недовольно бухтел Кудрявый, но на какое-то время замолкал.
Однорукому и жене приносили заказ. Обязательно что-то такое, что не требовало действия двух приборов. То, с чем Однорукий мог управиться одной вилкой.
Вместе с заказом у стола немедля возникал кто-то из многочисленной родни Мау. Как правило, тот самый, заикастый племянник.
-Ах ты, засранец. – немедля вскидывался Кудрявый. – Мало я тебя гонял.
Чурныш и Кисточка молчали, но в молчании их чувствовалось, да, таки мало.
Племянник Мау, тем временем, получал кусочки от жены Однорукого, торопливо проглатывал их, а потом подходил к самому однорукому, и подлезть старался с правой стороны. Дальше, племянник становился на задние лапы, а передними упирался Однорукому в колено.
Почувствовав это, Однорукий опускал взгляд и улыбка его менялась. Он осторожно клал вилку, опускал руку и гладил заикастого племянника по остоухой голове.
-Ну, подхалимская морда. – многообещающе рычал Кудрявый.
Подхалимская морда, словно услышав обещания Кудрявого, вдруг вспрыгивал на парапет таверны, воинственно горбылил спину и сигал куда-то в темноту. Кудрявый кидался вдогон, но возвращался не солоно хлебавши.
-Всё равно поймаю. – обещал он Кисточке и Чернышу.
Кисточка в ответ еле слышно хмыкал.
Но однажды, за час до заката, на набережной появился другой человек. Чем-то неуловимо напоминавший Однорукого, но…
-Чёрный. – почему-то сказал Кисточка. – Аспидно-чёрный.
-Хуже. – тихо ответил Черныш.
-Красиво. – солидно согласился Кудрявый, который ничего не понял.
И вдруг Кудрявый рявкнул радостно и со всех лап рванул вниз по улице. Заикастый племянник очень невовремя выглянул из-за мусорного контейнера.
-Пойду-ка я предотвращу смертоубийство. – поднялся Кисточка. – А ты посмотри за этим…
Черныш кивнул, хотя ему вовсе не хотелось за «этим» смотреть. И даже не потому, что «этот» был опасен. Было в нём ещё что-то, что Черныш затруднялся определить. Хотя внешне всё было вполне благопристойно, но что-то неуловимое, ежесекундно меняющее форму, переливалось за привлекательной мускулистой оболочкой.
Незнакомец тоже смотрел на море и улыбался. Только в отличие от Однорукого, он улыбался предвкушающе. И когда с моря, в ответ на его ожидающую улыбку, ударил первый порыв ветра, Черныш невольно вздрогнул.
Наверное, это было просто совпадение. Но меньше чем за час, море почернело, вздыбилось и погнало на берег свинцовые волны. Небо быстро затянуло чёрными лохмотьями туч. Ветер выл, как одержимый, колотил в спешно закрытые ставни, в исступлении рвал полотно навесов и раскидывал зонты прибрежных кафе.
Незнакомец легко вскочил на каменный парапет, раскинул руки навстречу ветру и захохотал в голос.
-Ой-ой-ой. – испуганно сказал Черныш. – Что ж делать-то? И Кисточка, как назло, запропал.
Пытаясь хоть как-то спрятаться от ветра, он нырнул в проулок, за бетонную ограду мусорных контейнеров, и вот те на, нос к носу столкнулся с заикой-племянником.
-Ппппом-моги. – вдруг сказал племянник Мау. – Ннннааадо п-п-предуп-п-предить. Я нннне…
Черныш даже не спрашивал, кого предупреждать и почему племянник Мау не смог. Ясное дело: предупреждать надо было Однорукого, а племянника ветром просто сшибало с ног.
-Эх! – вскрикнул Черныш, выскакивая под удары ветра.
К счастью, он знал где живёт Однорукий, и к ещё большему счастью бежать до его дома пришлось по ветру и всего пол-квартала. Но и этого хватило. Так что когда, Черныш вкатился в подъезд, заскрёб когтями в дверь и заскулил отчаянно, он чувствовал себя ополоумевшим.
Однорукий открыл ему дверь, прижал указательный палец к губам и присел так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Черныша.
-Там!.. – беспомощно проскулил Черныш. – Там такой… Весь чёрный.
-Тише. – взглядом ответил Однорукий.
И Черныш вдруг успокоился. В глазах у Однорукого было безмятежно-синее летнее небо.
И когда он легко выпрямился и осторожно, чтобы не разбудить уснувшую жену, прикрыл дверь, Черныш вдруг сделал то же, что делал подлиза-племянник – встал на задние лапы, а передними упёрся Однорукому в колени.
Однорукий улыбнулся, наклонился и погладил пса по крупной голове.
«Всё будет хорошо» - сказала его рука.
И Черныш поверил.
Однорукий шагал сквозь тьму и ветер за его спиной стихал. Черныш следовал за ним и не удивился, когда из подворотни вывернулся племянник Мау и пристроился рядышком.
Они вышли на набережную. Прямиком к тому месту, где стоял и выл в восторге чёрный.
Вой его вдруг умолк, и Черныш невольно вздыбил шерсть на загривке.
-А вот и кавалерия. – сказал чёрный и засмеялся негромко.
От этого тихого смеха у Черныша побежали мурашки.
-Что бы тебе не пойти обратно домой. – предложил чёрный. – Ты своё отвоевал.
Однорукий не отвечал.
-Всего-то одна маленькая буря. – чарующе улыбнулся чёрный. – Всего-то немного ветра, волн и хаоса. Силы природы, понимаешь?
Однорукий молчал.
-И я тебе обещаю, если ты сейчас вернёшься домой, к своей женщине, я больше никогда, ты слышишь – ни-ког-да – не загляну в эти края. Чего ты, собственно, взбеленился? Никто же не собирался трогать тебя или твою женщину.
Однорукий продолжал хранить молчание.
«Не поддавайся» - про себя молил егоЧерныш..
В море были рыбаки. Коста, молодой, резкий, который часто подкармливал их с Кисточкой. Пахнущий дешёвым и крепким табаком Андреас. Дядя Эмэ. И другие.
-И потом, чем ты собираешься воевать? – хитро улыбнулся чёрный. – На одну руку тебя уже обкромсали. Хочешь, чтобы ещё укоротили на голову?
Однорукий хранил молчание.
-Ладно. – еле слышно шепнул чёрный. – Ты сам напросился.
Дальше, одновременно произошло очень много событий.
Племянник Мау, в ответ на: «Ты сам напросился», вдруг отчаянно зашипел. Черныш глянул на него с удивлением, и пропустил момент, когда с моря ударил новый порыв ветра. Ощущение было такое, что ветер словно протянул гигантскую ладонь и отвесил им плюху.
Этим же порывом ветра чёрного и Однорукого закружило на месте и внезапно подняло в воздух. Черныш в изумлении разинул пасть. Племянник-заика продолжал шипеть и кажется пытался подпрыгнуть вверх, чтобы достать чёрного когтистой лапой.
А потом на ветру затрепетали крылья. Серые – Однорукого. Угольно чёрные – пришельца. Сверкнувшая молния высветила сцепившихся в воздухе Однорукого и чёрного, и ударила по глазам Черныша и Заики ослепительным, безумным светом.
Оглушительный треск разрывавшихся небес. Черныш припал к земле. Заика прижался к его боку так, словно никогда не боялся собак.
Крылья рвал и трепал ветер. Где-то в вышине безумно и яростно выл чёрный. Снова молния, и грохот с небес. На один момент ветер разодрал тучи, и выглянувшая луна осветила небеса и взбесившееся море.
-Мама. – жалобно заскулил Черныш.
-Всё будет хорошо. – без запинки, внезапно сказал Заика. – Он ведь обещал…
Новая молния добавила света, и Черныш увидел, что пришелец летит прочь. Удирает. Со всех крыльев.
-Вот так-то. – по-прежнему, без запинки, подытожил Заика.
Ветер вдруг сменил направление и ударил прямо в небеса, разрывая и раскидывая остатки чёрных туч.
Напоследок сверкнуло ещё раз, гораздо слабее, и где-то вдалеке недовольно пророкотал гром.
-Смотри. – в восхищении шепнул Черныш.
Прямиком по лунному лучу, к ним шёл Однорукий. Шёл так, словно ничего и не случилось – не было внезапно налетевшего шторма, туч, грома и молнии. Шёл и за спиной его таяли залитые лунным светом, казавшиеся серебрянными крылья.
А потом Однорукий ступил на землю и сказка закончилась.
Измученный, шатавшийся от усталости человек в мокрой одежде, смотрел на них и силился улыбнуться.
Заика бросился к нему. Черныш поспешил следом.
Они проводили Однорукого домой. Вели и незаметно поддерживали. Заика прижимался к левой ноге, а Черныш к правой.
Утро (и вместе с ним, Кудрявый), застало дивную картину. На крыльце дома, где жил Однорукий, бок о бок спали Черныш и племянник Мау.
-Ё-моё. – только и сказал Кудрявый.
Черный и Заика на его «ё-моё» и ухом не повели. Ни одним из четырёх.
И, в нарушение всех правил, на набережной, утром, а не вечером, были Однорукий с женой. Они сидели на скамейке. Однорукий обнимал застенчиво улыбавшуюся женщину за плечи.
Они молчали и вдвоём смотрели на море.