В. Воробьёв. Социальная концепция РПЦ о власти

В православной традиции сформировалось определенное представление об идеальной форме взаимоотношений между Церковью и государством. Поскольку церковно-государственные взаимоотношения - явление двустороннее, то вышеуказанная идеальная форма исторически могла быть выработана лишь в государстве, признающем Православную Церковь величайшей народной святыней, иными словами, в государстве православном. Попытки выработать такую форму были предприняты в Византии, где принципы церковно-государственных отношений нашли свое выражение в канонах и государственных законах империи, отразились в святоотеческих писаниях. В своей совокупности эти принципы получили название симфонии Церкви и государства, суть которой составляет обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка, взаимная ответственность, без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой. Епископ подчиняется государственной власти как подданный, а не потому, что епископская власть его исходит от представителя государственной власти. Точно так же и представитель государственной власти повинуется епископу как член Церкви, ищущий в ней спасения, а не потому, что власть его происходит от власти епископа. Государство при симфонических отношениях с Церковью ищет у нее духовной поддержки, ищет молитвы за себя и благословения на деятельность, направленную на достижение целей, служащих благополучию граждан, а Церковь получает от государства помощь в создании условий, благоприятных для проповеди и духовного окормления своих чад, являющихся одновременно гражданами государства.

В 6-й новелле святого Юстиниана сформулирован принцип, лежащий в основе симфонии Церкви и государства: "Величайшие блага, дарованные людям высшей благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботится о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, оба же, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые, со своей стороны, служат им, молясь непрестанно за них Богу. Если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу, благо человеческого рода. Потому мы прилагаем величайшее старание к охранению истинных догматов Божиих и чести священства, надеясь получить чрез это великие блага от Бога и крепко держать те, которые имеем".

Руководствуясь этой нормой, император Юстиниан признавал за канонами силу государственных законов в своих новеллах. Классическая византийская формула взаимоотношений государственной и церковной властей заключена в "Эпанагоге" (вторая половина IX в.): " Власть мирская и священство относятся между собою, как тело и душа, и необходимы для государственного устройства точно так же, как тело и душа в живом человеке. Благоденствие государства состоит в их связи и согласии ". Однако симфония в Византии в абсолютно чистой форме не существовала. На практике же… Церковь неоднократно оказывалась объектом цезаре-папистских притязаний со стороны государственной власти. Их суть заключалась в том, что глава государства, император, претендовал на решающее слово в устроении церковных дел. Помимо греховного человеческого властолюбия у посягательств этих была и историческая причина. Христианские императоры Византии были прямыми преемниками языческих Римских принцепсов, которые среди многих титулов имели и такой: pontifex maximus - верховный первосвященник. Всего откровенней и опасней для Православной Церкви цезаре-папистская тенденция обнаруживалась в политике императоров-еретиков, и в особенности в иконоборческую эпоху…

У русских государей, в отличие от византийских василевсов, было иное наследие. Поэтому, как и в силу иных исторических причин, взаимоотношения власти церковной и государственной в русской древности были более гармоничными. Впрочем, и отступления от канонических норм имели место (столкновение царя Алексея Михайловича с Патриархом Никоном, в правление Ивана Грозного). Что касается Синодальной эпохи, то несомненное искажение симфонической нормы в течение двух столетий церковной истории связано с прослеживающимся влиянием протестантской доктрины территориализма, государственной церковности на российское правосознание и политическую жизнь.

Попытку утвердить идеал симфонии в новых условиях, когда империя пала, предпринял Поместный Собор 1917-1918 годов. В декларации, предварявшей Определение об отношении Церкви и государства, требование власти об отделении Церкви от государства сравнивается с пожеланием, чтобы "солнце не светило, а огонь не согревал. Церковь по внутреннему закону своего бытия не может отказываться от призвания просветлять и преображать всю жизнь человечества, пронизывать ее своими лучами". Определение Собора о правовом положении Православной Российской Церкви призывает государство принять, в частности, следующие положения: "Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском Государстве первенствующее среди иных исповеданий публичное и правовое положение, подобающее Церкви как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Государство Российское. Постановления и узаконения, издаваемые для себя Православною Церковью в установленном ею же порядке, со времени обнародования их церковною властью, равно как и акты церковного управления и суда, признаются Государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы… Государственные же законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковною властью".

Последующие Поместные Соборы проходили в условиях, когда история сделала уже невозможным возвращение к дореволюционным принципам в церковно-государственных отношениях. Тем не менее, Церковь подтверждала свою традиционную роль в жизни общества, выражала готовность трудиться в общественной сфере. Так, Поместный Собор 1990 года констатировал: "На протяжении тысячелетней истории РПЦ воспитывала верующих в духе патриотизма, миролюбия, бережного отношения к историческому наследию Отечества и деятельной гражданственности, включающей сопричастность радостям и испытаниям своего народа, а также ревностном, добросовестном труде, попечении о нравственном состоянии общества и заботе о сохранении природы"...

Религиозно-мировоззренческий нейтралитет государства вовсе не противоречит христианскому представлению о призвании Церкви в обществе. Однако Церковь должна указывать государству на недопустимость распространения убеждений или действий, ведущих к установлению всецелого контроля за жизнью личности, ее убеждениями и отношениями с другими людьми, а также к разрушению личной, семейной или общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств и нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа или возникновению угрозы священному дару жизни. В осуществлении своих социальных, благотворительных, образовательных и других общественно значимых программ Церковь может рассчитывать на помощь и содействие государства. Она также вправе ожидать, что государство при построении своих отношений с религиозными объединениями будет учитывать и количество их последователей, и их место в формировании исторического культурного и духовного облика народа, а также и их гражданскую позицию.

Форма и методы правления во многом обусловливаются духовным и нравственным состоянием общества. Зная это, Церковь принимает и соответствующий выбор людей, или, по крайней мере, не противится сделанному выбору. При судействе – общественном строе, описанном в Книге Судей, власть действовала не через принуждение, а силой авторитета, причем авторитет этот сообщался Божественной санкцией. Чтобы такая власть действенно осуществлялась, вера в обществе должна быть сильной. При монархии власть остается богоданной, но для своей реализации использует уже не столько духовный авторитет, сколько принуждение. Переход от судейства к монархии свидетельствовал об ослаблении веры, отчего возникла тогда потребность заменить Царя Незримого царем видимым.

Современные демократии, в том числе и монархические по форме, не ищут божественной санкции власти, и представляют форму власти в секулярном обществе, предполагающую право каждого дееспособного гражданина на волеизъявление посредством выборов.

Изменение властной формы на более религиозно укорененную без одухотворения самого общества неизбежно выродится в ложь и лицемерие, обессилит эту форму и обесценит ее в глазах людей. Однако нельзя вовсе исключить возможность такого духовного возрождения общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения станет естественной. В соответствии с советом апостола Павла, в условиях рабства "если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся" (1 Кор. 7. 21). Вместе с тем, Церковь должна уделять главное внимание не системе внешней организации государства, а состоянию сердец своих членов. Посему Церковь и не считает возможным становиться инициатором изменения формы правления, а Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в 1994 году подчеркнул правильность своей позиции о… "непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин".

Условиями церковно-государственного взаимодействия должны являться соответствие церковного участия в государственных трудах природе и призванию Церкви, отсутствие государственного диктата в общественной деятельности Церкви, невовлеченность её в сферы деятельности государства, где её труды невозможны вследствие канонических и иных причин.

Областями соработничества государства и Церкви в нынешний исторический период являются:
а) миротворчество на международном и межэтническом, а также гражданском уровнях, содействие взаимопониманию, сотрудничеству между людьми, народами и государствами;
б) забота о сохранении нравственности в обществе;
в) духовное, культурное, нравственное, патриотическое образование и воспитание;
г) дела милосердия и благотворительности, развитие совместных социальных программ;
д) охрана, восстановление и развитие исторического и культурного наследия, включая заботу об охране памятников истории и культуры;
е) диалог с органами государственной власти любых ветвей и уровней по вопросам, значимым для Церкви и общества, в том числе в связи с выработкой соответствующих законов, подзаконных актов, распоряжений и решений;
ж) попечение о воинах, сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание;
з) труды по профилактике правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы;
и) наука, включая гуманитарные исследования;
к) медицина, здравоохранение;
л) культура и творчество;
м) работа церковных и светских средств массовой информации;
н) активная деятельность по охране окружающей среды;
о) экономическая деятельность на пользу Церкви, государства и общества;
п) поддержка институтов семьи, материнства и детства;
р) противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, опасных для личности, общества и государства.

Церковно-государственное соработничество представляется возможным и в ряде других сфер в тех случаях, когда оно служит исполнению задач, соответствующих вышеперечисленным областям церковно-государственного взаимодействия.

Такова позиция Церкви по вопросу взаимодействия с действующей в России властью и формы этой власти.

ПОДГОТОВЛЕНО ДЛЯ ГАЗЕТЫ "БЛАГИЕ ВЕСТИ", 2009 Г.