Ты не потеряла ничего

Сколько много сказано о любви, о разлуке. И порой мы, чтобы поддержать человека, говорим, что понимаем его чувства. Хотя сами и не предполагаем, что это такое.

Она молча держала ее руку и смотрела, как по щекам текут слезы. Слезы - единственное, что Он оставил после себя. После того, как закрыл дверь и просто исчез за дубовыми вратами новой жизни, вычеркнув из своей памяти прошлое. Глядя на хрупкую девушку в бирюзовом платье, Она пыталась представить то, что будет теперь. Она знала, что сможет помочь подруге пережить пришедшее без стука одиночество.

Мир утрачивал свое розовое сияние. Радуга растворялась и вместо нее начала возвышаться серая, необъятная тоска, грусть.

Слезы. Они же сами по себе так малы. Но когда их с каждой минутой прибывает, то... Так легко забыть о том, что суша когда-то была под ногами.

- Расставания - всегда сложно, но на этом жизнь не заканчивается, - первые слова, что слетели с ее уст за минувший, казалось бы век рыданий, - они помогают, но только, если из них не воздвигать нового идола.

Большие зеленые глаза, от слез  начали приобретать новый оттенок. Красное вино, казалось, из крови прильнула к ее очам. Молоко и сок клюквы. Маленькими каплями менял цвет. Белоснежная кожа была больше похожа на молочный коктейль. Платок снова и снова рисовал новые линии на лице, увеличивая островок над верхней губой. Нельзя плакать и оставаться все той же красавицей. Глаза начинают краснеть, носик меняет цвет, форму.

У нас есть что-то с хамелеонами. Мы тоже меняем свой окрас, когда плачем.

- Я знаю, что это такое, когда уезжают. Не терзай себя, - шептала Она ей.

- Нет! Ты не знаешь, ты не понимаешь! - Всхлипы не прекращались. Казалось, они новой волной накатывали на царевну соленых морей, - Он не просто уехал! Он ушел.

- Ты неделю умираешь, неделю просто больно, потом начинаешь забывать,- Она продолжала свои мысли, словно забыв про свою подругу, - а потом кажется, что было все это не с тобой, - устремив свой взгляд вперед, продолжала Она, - и вот ты устаешь себя жалеть. Лелеять свое одиночество. И говоришь себе: прекрати, это жизнь, так уж она устроена. Так уж устроена она. - В глазах ее промелькнула слезинка.

Тишина на минуту. Ничего. Не всхлипов. Ни разговоров. Ничего.

Она перевела взгляд на подругу, та, изнеможенная от слез была так беспомощна. Она была похожа на ребенка. Маленького и хрупкого, которого всегда хочется защищать и беречь. Последние ее слезинки Она стирала своей рукой.

- Как будто ты не потеряла что-то навсегда, - отбрасывая в сторону свои мысли промолвила Она, - ты не потеряла навсегда.