Ещё о незнаменитой войне

               

                Черные погоны - желтый просвет   

                Сам я выбрал это,ещё в пятнадцать лет,

                На погонах звездочек по паре

                И чемодан на тротуаре…

 
             Напротив дома,на набережной необъятной серой Невы,стоит спиной к реке бронзовый российский моряк с немецкой фамилией. Внутри дома - Военно-морское училище, высшее,между прочим,имени советского полководца с молдавской фамилией,никогда не воевавшего на море,исключая переход через Сиваш.Это ведь только главный фасад дома выходит на реку,сам дом протянут между одиннадцатой и двенадцатой линиями почти до Большого проспекта. Дом включает в себя все:и мраморные доски с именами прославленных моряков, учившихся здесь,и плац во дворе,и кухню-камбуз,и роты-казармы,и актовый зал. Его дубовый паркет  помнит молодых задиристых дуэлянтов-гардемаринов, эполеты и ордена боевых адмиралов и аксельбанты не менее задиристых адьютантов, блеск великих,и не  очень,князей. Многое прошло,многое поменялось,даже погоны отменяли на двадцать шесть годов,но вернули,оставив нашивки на рукавах черных кителей. Неизменным остался традиционно бравый и щегольский  морской дух, неистребимая флотская подначка-подковырка,верность морю и резной,мореного дуба,тяжеленный буфет в одной из комнат первого этажа.

           Кто-то подсчитал:чтобы получить кортик,надо выдраить восемнадцать гектаров полов,начистить,уже не помню сколько,но тоже много,ведер картошки и пройти прочие мытарства курсантского быта.Кроме того,выучить синее море всякого нужного и не очень. Но моряки в России,со времен когда училище называлось Навигацкой школой, созданной повелением государя Петра Алексевича,были наиболее грамотной и передовой(без иронии) частью общества. Пожалуй только в расположеном дальше по набережной горном институте(Корпусе горных инженеров)созданным также «волею Петра»,изучают столько всяких и разнообразных  наук-дисциплин. Но,как говорил ехидный чех Ярослав Гашек,устами одного из своих героев: старого сапера Водички,» …всему хорошему приходит конец…»(это когда полиция разогнала драку,где он, Водичка,был активным участником): училище осталось«по корме» и ваш покорный слуга получил назначение на Северный флот на малые корабли.

            На всех флотах мира,как правило,трудно комплектуется командный состав малых кораблей. Действительно,никаких дальних походов,чужих берегов, загорелых мулаток и выбеленных гейш,там штормов-тайфунов-циклонов-ураганов(это всё названия одного и того же явления – сильного ветра над морем, просто в разных местах его называют по-разному). Никакой романтики,даже некому скомандовать «Лево руля!» или,еще шикарнее,по своей непонятности, »Право не ходить!»,потому,что на малом корабле (длиной 13,9 м), катере по-простому, командир сам стоит на штурвале. А на всей,не очень широкой(3.2 м)палубе, только один озябший морячок, которого ты, только что,вызвал на палубу.По боевому расписанию этот парень -  комендор,исполняющий сейчас обязанности сигнальщика из-за малости экипажа, и оружие его - пулемёт ДШК (калибр 12.7мм) направлен не вперёд (по-курсу),а назад (контракурсом).Кроме этого парня в оранжевом,не первой свежести спасательном жилете,и тебя на палубе «на походе» никого не должно быть.Сам ты,из чистого фасона, без жилета, естественно (командир,никто,конечно, замечания не сделает),стоишь, в релингах обвеса мостика(да просто на крошечной рубке). Вылететь отсюда сложно, даже волной не смоет,но,вообще-то это конечно непорядок,на верхней палубе на малых кораблях все должны быть  в жилетах,даже у пирса при швартовке.

         Иное дело»боевой курс»тут вся команда,кроме вахтенного моториста(а это и есть тот самый аврал),на палубе:возится с тралом, готовя его к спуску,что является очень  сложным и даже тонким делом.Первый раз моя доблестная команда,под моим умелым командованием,готовила и спускала трал за борт полтора часа при отсутствии качки и ветра.Причём большинство работы выполнил лично командир,хотя и не очень уверенно:практически,за всю учебу,ни разу не приходилось этого делать.Кожи на командирских ладонях почти не осталось,но дело сделано:трап"встал на глубину", сигнал"провожу минное траление"поднят на гафель.Корабль набирает ход,так началось первое моё боевое траление.
 
     Почему боевое?Любое траление - боевая работа:в любой момент может попасться заросшая водорослями, ждущая своего с Великой войны мина,наша или немецкая.Или,что ещё веселее,недавно поставленная каким-нибудь диверсантом,а в нынешнее время и террористом.Да и откуда моим салажатам было знать,что такое минный трал,как он ставится, как регулируется по глубине и захвату,и что такое морская мина.В «учебке»их учили,в основном,строевой подготовке,чистке картошки, пользованию шваброй,надраиванию медяшки и другим важным военно-морским  наукам.Были и такие, которые воду видели только в арыке и думать не знали, что может быть столько воды сразу в одном месте,да еще солёной. Обученность команды, видимо по причине долгого отсутствия постоянного командира,была крайне слабой,грубо говоря,мягко выражаясь – никакая.

        В этом мне не повезло:только двое в команде,из восьми человек,со мной в том числе,были знающими дело.Первый - старшина первой статьи,служивший последний(четвертый)год моторист, рыжий,без бровей,такими они были светлыми,грубоватый, парнишка из поморов (нет в России моряков лучше их!).Этот шофер с Архангельской области,изготовил, за полгода на моих глазах, из молодого,совсем зеленого,почти не говорящего по-русски,мальчишки из Средней Азии,кажется , узбека, знатока двигателя и…моряка.Этот же парень научил команду (да и меня)палубной работе:швартовке, креплению (найтовке) палубного оборудования.Тем самым пресловутым морским узлам и всякому-всякому из чего и состоит матросская работа на палубе; фактически он был ещё и боцманом,хотя таковой,по малости команды, нам не полагался.

      Вторым  был старший минер – грамотный парень, умница, радиолюбитель с неоконченным высшим образованием,по-городскому начитаный, увлекался, как и я, изобразительными искусствами, огромного роста и силы.До института он работал кочегаром на старом паровозе с ручной подачей угля.Родом был из далёкого сибирского полустанка со странным и очень русским названием »Ерофей Павлович» (это, оказывается в память Е.П.Хабарова, казака, известного дальневосточного землепроходца). У этого матроса , виноват,  главстаршины,я сам учился электронной аппаратуре, которая обнаруживает магнитные донные мины и прочие вражеские гадости. Позже я понял,что «старые»командиры,не желая возится с новой аппаратурой, требующей дополнительных хлопот, скинули её на «молодого».Этот же сибирский парень изготовил для меня карманный самодельный(!)  приёмник:тогда,в начале шестидесятых годов,это была невероятная редкость, но »Маяк»он принимал почти чисто.

         А почему, собственно мне не повезло?Я сам сколотил и научил почти всю свою команду (сколько еще раз ещё мне приходилось это делать!), все промахи и все беды мои.Винить некого: сам виноват за тобой никого,все решения на тебе кончаются – ты командир,этим всё сказано. Гонять,по-совести, приходится в первую очередь самого себя. Повезло мне в главном: практически я был хозяин сам себе, что очень редко бывает у морского офицера в моем звании.Командиром катера-тральщика назначили меня почти сразу по прибытии в Североморск. Тяжело заболел, только что назначенный,но уже бывший,его командир, других выдвиженцев под рукой командования, видимо,не было.Да и мало было охотников на эту службу,тем более, что она не прочила ни карьеры ни славы.На катере можно до окончания службы остаться в капитан-лейтенантах.

        Меня же соблазнила возможность походить в должности КОМАНДИРА КОРАБЛЯ,пусть даже и крохотного катера-тральщика, пускай только на рейдовом тралении. Кажется,я ответил – «Есть, пойду» раньше,чем командир дивизиона меня об этом спросил.Так я заслужил в его глазах образец карьериста и выскочки, по-моему он меня не любил и не жаловал.Я не получил ни одного очередного отпуска,за всё время службы под его чутким командованием.Кроме того,вместо полагавшейся офицеру фуражки(черной, с белыми кантами,пилотки в офицерской форме тогда ещё не было),я на катере обычно надевал матросский берет,но крепил на него офицерского  «краба». Объяснение простое: северному ветру труднее сдуть с головы берет,да и воротник-капюшон альпака-канадки на нём удобнее сидит.За это я регулярно получал от командира нашего дивизиона траления и минирования различные взыскания.На берегу я,как положено,носил фуражку.

        И ещё о романтике:когда я поступил в училище,я думал,что военный флот ходит по всем океанам, морям,странам и континентам, всем широтам и параллелям.На втором курсе, после практики (шикарная кстати, была практика,на паруснике!) понял:военный флот в основном стоит в базе. Только, если что-то,не дай Господи, случается,или может случится,флот или отдельные корабли выходят в море и выполняют боевую задачу,как правило прикрытие или просто присутствие,демонстрация флага.По-настоящему постоянно в море,в походе,на дежурстве, находятся только подводные лодки - ядерные ракетоносцы, с ракетной начинкой на борту,но в подплав мне никогда не хотелось. За романтикой и всеми морями мира надо было идти в гражданскую мореходку.Был я тогда парень молодой и решил, что в моря и океаны ещё успею после окончания военной службы.Я знал и думал одно: море – это навсегда. Это потом жизнь всё поменяла,но мечта о кораблях и морях осталась.

      Наша самостоятельность происходила ещё от того,что служба,как ни странно, была связана с небом больше, чем с морем.Мы должны были регулярно протраливать взлетную полосу для самолетов-летающих лодок БЕ-12 и БЕ-14.Эти лодки принадлежали морской авиации Северного флота и занимались поиском подводных лодок по магнитным аномалиям, поэтому, практически почти постоянно,одна из них находилась в полёте где-то над Севером.Наш катер каждый день проутюживал всю полосу их взлетов-посадок.Надо было еще и успевать во-время убраться с этой полосы,когда очередная лодка-самолёт с рёвом «приводнялась». Внутри их огромные корпуса были пустыми и на флоте ходили слухи, что на обратном курсе из зоны патрулирования,командир ставит автопилот и весь экипаж,летчики и радио-магнито-локаторщики играют в пустом брюхе в футбол шесть на шесть. Косвенно это подтверждалось тем,что футбольное первенство  флота всегда оставалось за летчиками.

       Служба,после того,как притёрлись и напрактиковались мои матросики во всех видах траления,стала размеренной и однообразной. В 8.00 летом и в 9.00 зимой,как положено подъем флага(спуск флага в северных широтах проиводят не по заходу солнца,как на других флотах,а по сроку,установленному приказом. Просто иначе,в условиях полярных дней и ночей,флаг полгода не придётся поднимать,но зато полгода не надо и спускать,а Кольский залив,обычно,не замерзает: навигация круглогодичная) . Затем работы по кораблю, потом завтрак(по заведенному еще во времена Петра порядку завтрак на корабле-хлеб с маслом и чай).Камбуза на катере не было,была только самодельная кофеварка.Потом снимаемся и выходим в залив на,так называемую, Сафоновскую полосу(названа в честь дважды героя Отечественной войны летчика СФ Сафонова Б.Ф.,воевавшего и погибшего здесь).

       Здесь, по графику,составленному нашим летным начальством и утвержденному нашим морским начальством,заводим соответствующие тралы.Поднимаем на гафель флаг,похожий на итальянский,но с серым цветом вместо зеленого, и поехали. Контактное траление непростое - самый громоздкий и тяжёлый трал,но научились его вываливать за 15 минут,все поплавки и лопасти за бортом:ход 3 узла.Магнитное траление:трал полегче и ход повыше или акустическое тралении вообще  с небольшим «хвостом»-имитатором шума порядочного корабля: «изображаем крейсер».Надо еще не забыть когда стемнеет зажечь на мачте зеленые огни треугольником . И так изо дня в день.Вечером,после обеда,как правило позднего, ремонт или опять наведение порядка. Мы, таким образом,даже заработали от старшего на рейде славного города Североморска переходящий приз среди малых кораблей»за образцовое содержание» в виде красного вымпела.Так он у нас навсегда и остался.Это, конечно, заслуга боцмана-архангелогородца, кораблик был хоть и маленький, но весьма не молодой.

       Гораздо тяжелей парное траление,тяжелей и сам трал,тяжелей и управление:надо подстраиваться друг под друга и по ходу и по отпуску трала от кормы и т.п.Тут многое зависит даже от взаимоотношений между командирами:ведь на штурвале стоят именно они сами и сразу чувствуют, если что-то не так у напарника.Команда ночевала на берегу,в казарме, командир – в офицерском общежитии.Но,у командира,то есть у меня,была знакомая девушка с зелеными глазами, которая ему очень нравилась .Эта девушка,в те времена, изучала язык бывшей владычицы морей в некотором столичном городе местного масштаба и, следовательно, жила далеко. И вот,решил этот командир жениться, хотя и на собственном опыте знал,что парное траление гораздо труднее… Но тут на пограничной реке Уссури начались всякие нарушения и боестолкновения,то есть началась«малая  война», хотя никто об этом открыто не говорил,и со свадьбой пришлось обождать.
 
       Почему решили именно меня направить»на прорыв»не знаю, возможно сыграли наши отношения с командиром дивизиона или еще что,Бог весть.Возможно просто укрепляли Тихоокеанский флот,в частности,флотилию на Амуре,свежими кадрами или просто,взамен кого-то»своего»,подсунули.Короче,получил приказ,что  получаю звание старшего лейтенанта и поступаю в распоряжение такой-то войсковой части.Пришлось сдавать посудину,к которой,по совести, успел привязаться.Собрал огромный чемодан»мечта оккупанта», оставил его пока парням в общежитии с условием переслать мне,когда определюсь по месту новой службы, поставил »отвальную» и в путь.В Москве  в этой самой части, конечно вы правильно догадались, это Главный штаб ВМФ(почему штаб Военного флота в Москве,а не где-нибудь поближе к морю?)получил направление на Дальний Восток на Тихоокеанский флот.

         Из Москвы летел беспосадочным рейсом Москва-Хабаровск на недавно появившемся тогда ИЛ-62, гражданских в нём было пять-шесть семей или пар(видимо возвращались из длинных »северных» отпусков) .В основном самолет был буквально набит офицерами всех званий и всех родов войск:лётчики,флотские, армейцы,пограничники. Крепких напитков за время полета(8 часов)этими крепкими ребятами в нем было выпито видимо-невидимо,мы знали,что на войну летим, тогда крепко пахло жареным…В самом Хабаровске был недолго,но обнаружил в нём сходство с Куйбышевым(б.Самарой) и подивился огромной лестнице,роскошно спускающейся к Амуру.Вечером уехал,в таком же набитом военными поезде во Владивосток. Вообщем из хозяйства адмирала Лобова С.М.на Севере перебрался в хозяйство адмирала Маслова В.П.на Востоке.Упомянутый,приказом по флоту, немедленно, буквально в тот же час(никогда более,ни до,ни после,мою судьбу так быстро не решали) направил меня в отдельный дивизион минирования и траления ТОФ.Точнее в третью его бригаду,на  реку Уссури на ту же должность командира катера-тральщика.

      Прибыл,также на поезде, куда еле влез (видимо, примерно так ехал мой любимый полковник Вадим Рощин по революционной Украине в боевом 1918 году),в небезизвестный городок Бикин.Там находилась одна из временных баз нашей бригады.  Жизнь офицера такова, что любая часть,где приходится служить,становится твоей и остаётся таковой также неизвестно,на каковые веки. Причем причины,по которым тот или иной офицер переводится именно туда,а не сюда,настолько вероятностны и малопонятны,что загадывать и не стоит. Ну,что же, назвался груздем - полезай в кузов,будем,выходит, служить здесь,в Приморье на реке,а не на море,с тем и пришёл в штаб бригады. Командир третьей бригады, очень полный,до толстости, капитан третьего ранга,косо глянул на мои документы и предупредил, что катер буду сам ремонтировать и готовить»к походу и бою». Распорядился»к завтрему»(именно так сказал)подготовить заявку на запчасти и такелаж.
 
       Катер КТ,по документам схожий с моим бывшим североморским: 17,7 тонн водоизмещения,15,9 м длины,3,3 м по миделю,0,7 м осадка,  двигатель мощностью115 л.с.(всего-то!)и старый(1949 года).Затем мне доступно рассказали,где его найти, неопределенно махнув рукой в сторону реки,которая тоже называлась Бикин.»В сооветствие высоких указаний»,пришел на пирс, построенный ещё в тридцатые годы  заключенными(ещё того, первого,довоенного,БАМа).Служил он для вывозки леса и приемки новых обездоленых  на своей Родине и своей Родиной людей.Там обнаружил совершенно запущенный кораблик: ржавый, к тому же наполовину раскуроченный на запчасти,для других,таких же ветеранов,без ваерной(траловой) лебедки и без оснастки.На борту сидел очень молодой парень в тельняшке и удил рыбу(успешно!).Мне он довольно неумело,но ясно,не косноязычно, доложил.Я понял,что он уже неделю направлен сюда, сторожит,что осталось от катера,питается во флотской части недалеко отсюда и потихоньку подкармливается ловлей рыбы.Так мы с ним и начали служить.

       Одной из главных трудностей службы было в Уссурийском крае было невероятное количество в комаров и другой летающей мелкой нечисти.Даже мне, прожившему всё детство на Севере и служившего там,такое количество было в диковину, причем,чем теплее была погода,тем больше их было. Невозможно было,с непривычки,даже съесть что-нибудь,чтобы не закусить,заодно,этой «живностью». Полегче стало только осенью.
 
      Но,тем не менее,корпус катера не имел течи(иначе он был бы подтоплен),и это было самое главное.Тем же вечером я сел составлять дефектную ведомость, написал»до завтрева» огромный роман,на несколько страниц .Видимо,отсюда и выросли мои теперешние графоманские замашки - потребность марать бумагу в больших количествах.Утром отнес в бригаду,где его капитально урезали.Когда спросил где брать остальное,отправили не очень далеко, но всё таки их можно понять: действующие катера,конечно,для них важнее.Однако совсем меня не бросили:посоветовали обратиться к местным рыбакам, видимо и сами там иногда кормились.Рыбосовхозы тут были богатейшие – лососей ловили.

       Советы штука бесплатная,а рыбакам надо было чем-то платить… Вообщем,как говорил тот американский миллионер:»… научу Вас зарабатывать, только не спрашивайте,как я сам заработал первый миллион!». Однако многое удалось восстановить  самим,что-то получили в бригаде,без некоторых вещей научились обходиться. Пошла в дело и моя ненадёванная парадная шинель из присланного с СФ необятного чемодана и кое что ещё,не говоря уже о «водочной порции». Очень тогда не хватало какого-нибудь толкового помощника,как те мои ребята на Севере - двигатель лежал в руинах и сам себя чинить явно не собирался,да и не умел.

      У рыбаков купили(отработали мои матросики на них,мироедов) почти новую и,главное, укомплектованную полность ваерную лебедку от гражданского траулера и установили её на корме.Думаю даже ёжики лесные в курсе,что сердце тральщика это лебедка.Узнав,что мы уже поставили лебедку к нам сразу стали со значительно большим вниманием и уважением относиться в штабе нашей бригады, таким образом задача несколько упростилась. Но резко ожесточились требования:как так,почти исправный катер не выходит в траление. Мне стали понемногу,но всё тверже и тверже,об этом напоминать.По-ихнему выходило,что это я,флота старший лейтенант,довел свой боевой корабль до такого плачевного состояния.Это обычная практика:во флоте,да и в жизни, частенько приходится отвечать за не свои промахи,но,что поделаешь, начальству нужен виноватый. Ладно,после «оттяжек»служить всё равно надо дальше,начальство приходит и уходит,а флот остаётся…

       Пока  ребята занимались катером,я изучал будущую акваторию, дело в том,что река в навигации,значительно сложнее моря: изменение глубин,грунта дна,очертания берегов и собственно линия фарватера изменяются на реках с невероятной быстротой.На той же Уссури есть повороты,где глубины и береговая линия изменяются со скоростью(я аж вспотел,когда прочел)два-три метра за сутки(!).На русский язык это переводится так:где вчера проходил сегодня уже мель,правда указано,что эти изменения можно отследить по изменению ряби на поверхности.Однако, рябь на поверхности  широкой реки может возникать из-за ветра,как тогда узнать что это такое,да и реку надо знать досконально,т.е.пройти по ней пять-шесть навигаций. Кроме того,на реке течения крайне непостоянны по её ширине и невыдержаны относительно фарватера:  идёшь себе идёшь,и вдруг внезапно тебя прижимает то к мели,а то и к берегу.И это,не говоря уже о том,что вниз по реке тебя тянет быстрее,чем может твой, ну скажем не очень мощный, двигатель, который против течения иногда с трудом «выгребает».И еще,на реке вода более »скользкая»: заносит на повороте гораздо больше,чем на солёной воде.

       Значит,по течению у тебя(т.е.у твоего корабля)одни ходовые свойства,а против течения и ходкость и циркуляция совсем другие, будто сменил катер.Кроме того в Лоции была небольшая,но крайне волнующая запись:возможно засорение фарватера сплавным и утонувшим лесом в виде бревен или деревьев с крупными суками и ветками, обрушенных в воду частыми осенними тайфунами.Еще узнал,что печально знаменитый остров Даманский весной почти полностью затопляется и ничего интересного из себя не представляет, так себе, вытянутая запятая длиной 1500 и шириной 400 метров.Также мне и мне подобным «довели»в бригаде,что, в связи с военными действиями,бакены ограждения и створные знаки не обновлялись с прошлой навигации, т.е. с осени 1968 года.
      
            Да,было о чем задуматься,тем более, что практики плавания по рекам у меня не было совсем: Кольский залив – это всё-таки море,хотя дальше шести миль от берега мы не ходили,по звездам не определялись  и курсовых прокладок на картах не вели.Мои сотоварищи по командованию бронекатерами и другой пограничной мелочью сказали так: ну, подумаешь,там на мель сядешь,как сел, так и слез,на десятый раз вообще перестанешь внимание обращать,на море это позор,на реке это дело житейское.Они же мне сказали,что на Амуре служил,в свое время, адмирал А.В.Колчак.Именно здесь началась его карьера командира минной службы, которую он так успешно продолжил на Балтике,вот так то. Сейчас я узнал,что служил Александр Васильевич на  минном заградителе»Амур»в Порт-Артуре,но заблуждение моих «корешков» было свершено бескорыстным и,следовательно, искренним.

         На пирсе меня ждал приятный сюрприз – команда,наших было уже пять из семи потребных,начав рано с утра и закончив поздно вечером,даже мотористы мазали, полность покрыла суриком старенький корпус нашего «крейсера», правда,только надводную часть.И,знаете,с этого момента он стал,как говорят, »смотреться». Ребята были так довольны его видом,что я не стал искать огрехи, которых было немало. Искренне поблагодарил их почувствовав,как раньше в моём бывшем экипаже,какую то поддержку и сочувствие моим трудам:им не было всё равно и это наверное было главным, короче в этот день именно  и образовалась команда и в этот вечер водочная порция осталась в экипаже(или досталась  экипажу),кому из читателей как нравится.На другой день,уже под моим началом, исправили вчерашнее и через три дня покрыли второй слой грунтовки,покрыли всё,кроме подводной части,её можно покрасить только в доке или на эллинге.Теперь предстояло самое трудное во всем ремонте:выпросить шаровую краску,для верхнего слоя бортов и на надстройку.

          Но нам определенно стало вести:на пирс прибыл кто-то из высокого начальства по политической линии.Определил он в нашей работе совсем не вынужденный простой боевого корабля из-за плохой работы обеспечения и вспомогательных служб флота(что наблюдалось на самом деле в этом конкретном примере, говоря языком,доступным бюрократии).Оказывается это был важный «почин снизу: о ремонте корабля силами экипажа».Да,Господь ему судья, главное,что для поддержки этого «почина»,он приказал нашему «негабаритному» командиру выделить нам краску.Тогда тут все мы, включая одного затесавшегося в команду московского худенького парня-стилягу, воспитанного на музыке ”Beatls”и не умеющего плавать,поняли необходимость политической работы на флоте.

          Впрочем,лично я,правда в присутствии «негабаритного»и отсутствии подчиненной мне команды (субординация все же соблюдалась), получил от начальства нагоняй за берет,вместо фуражки.Как и прежде,на Северном Флоте,сразу пахнуло чем-то родным и близким.Позже,через этого же каперанга из политуправления, нам,теперь уже вместе с командиром бригады, удалось,опираясь на инициативу снизу, «выбить»все нужные детали:движок закрутился. Так понемногу и собрали корабль,причём получить оружие и флаг было проще,чем всё остальное.

        Стали готовиться к выходу»в море»:завели швартовый и сигнальный такелаж, получили радиостанцию.Доукомплектовались специалистами,среди них(ура!)был человек знающий речную навигацию на деле:призванный из запаса речник-водник в звании старшины второй статьи,правда,не с Уссури,а с Камы.Но это не важно, главное,мне и другим есть у кого учиться ходить по рекам.Хотя он был и не намного старше меня,но первое время отношения у нас были весьма напряжённые.Он с трудом,немного позже,признал моё старшинство,как специалиста.Хотя приказы и распоряжения выполнял,но как-то, с видом одолжения и подчеркнуто официально, видимо надеясь на сочувствие остальной команды.

        Всё я это долго рассказываю,а практически все мытарства с ремонтом заняли всего два месяца с небольшим и мы… еще успели на войну.Первый выход провели под руководством лоцмана,дошли до Уссури и повернули обратно, погоняли кораблик туда-сюда, покрутились на разных перекладках руля и наши ходовые испытания закончились.Выяснил,что управляемость хуже,чем у прошлого катера, скорость и без трала не выше 5 узлов, вообщем, разочарование. Зато швартовались  шустро и быстро:катер легкий,руками к пирсу притянешь, как-то он с тралом себя поведет,потянет ли.Потянул,но только по течению,против не выгребал – трал тянул его назад,как парус,или держал на месте,как пловучий якорь. Впрочем,на реках применяются в основном донные мины с магнитными и акустическими взрывателями.Поэтому  на нашем кораблике смонтировали соответствующие излучатели на тросах соответствующей длины, избавив нас от возни с контактным петлевым тралом.

        Началась такая же утюжка, как и на Кольском заливе,но только по данным разведки и только в выбранных штабом полосах.Если на Севере нам не попалось ни одной мины,то уже на второй выход произошло событие,окончившее нашу мирную жизнь: за кормой, после нашего прохода,с грохотом взорвалась мина.Все мы, включая катер,вздрогнули,это была первая наша мина и первая встреча с войной.Нас обдало холодными брызгами воды,но скоро матросы поняли,что на месте взрыва можно поживиться глушеной рыбкой.Мы развернулись и кое-что подобрали (потом парни сшили огромный сачок специально для этих целей).В этот день попалось три мины,это  было самое «удачное»траление за всю службу на Уссури,больше таких «крупных уловов»не былою.Он (противник) понял,что надо похитрее и,что с катерами-тральщиками надо боротся.Китайцы начали тишком, подленько,из кустов, обстреливать наши катера и более крупные гражданские корабли: пройдутся из автомата по верхней палубе,чаще для острастки,но иногда и попадали…

        Всякую торговую навигацию и ловлю рыбы с этого времени по Уссури полностью прекратили.Позже он подтянул в прибрежные кусты пулеметы, из них стреляли прицельно: зажигающими по мостикам и бронебойными по подводной части.К этому времени, противостояние на границе достигло апогея.Все катера бригады рассредоточили по бухточкам и протокам Уссури, наш катер тоже перевели с Бикина на Уссури, поближе к месту действия. Соотношение сил было такое:здесь нас в заливчике восемь человек и катер,а с той стороны пехотная дивизия(у них в ней шесть тысяч человек) и все её вооружение. Страха,очевидно по-молодости, не  было,но разница впечатляет.Как говорили тогда доморощенные остряки:»Даже если в день будем уничтожать по 1 000 000, то работы со всем Китаем хватит на два года».
 
      Летние зелёные прибрежные кусты внезапно прорезаются пульсирующим пламенем, каждая пуля выбивает из реки фонтанчик – по воде подводят  очередь пулемета к кораблю.Я стремительно ныряю в рубку, комендор-сигнальщик - за щит своего ДШК:меняем курс, отвечаем огнём.Пули из ДШК крупные,как маленькие снаряды: наши аргументы весомее…После двух коротких очередей по стреляющим кустам огонь оттуда прекращается. Неивестным осталось попали мы там в кого-нибудь или просто »впечатлили».Вот так скоротечно случилось наше боевое крещение:он в нас ни разу не попал,а мы в него – неизвестно. Вспоминая этот момент,я больше всего удивляюсь тому,что мы четко,быстро и на удивление верно действовали в этот первый раз,хотя противника в кустах позорно проглядели.
      
      Говорят,что это после нашего залпа»Градом»по Даманскому и береговой полосе на его стороне, и начались обстрелы. К лету,с началом навигации стали подкарауливать и наши корабли,но регулярности и согласовых  действий на стороне противника не чувствовалось. Мне кажется,что это была какая-то «инициатива»его местных частей.Постепенно обстрелы стали реальной опасностью:в кустах стали появляться полевые орудия. Опасность резко увеличилась и стала постоянной,нас на тралении теперь,почти всегда, сопровождал бронекатер. Он был вооружен серьёзно:два таких пулемета, как у нас, и пушка 76 мм с осколочными гранатами и бронебойными снарядами.Катер был как и наш,уже немолодой, орудийная башня на нем была от танка Т-34,ход тоже не здорово больше нашего, но стрелял он,по подозрительным местам и отвечал на вражеский огонь,исправно.

      Отметим.что ,как на самом Амуре,так и на его притоках наши корабли были значительно старше китайских.Пограничники с Амура рассказывали,что на китайской стороне действуют катера на подводных крыльях немецкого призводства типа» Валькирия».Они  уходили от наших,как от стоячих,а  ведь там были у нас более «молодые»катера чем на Уссури.На наших тогда устанавливали какие-то пороховые ракетные ускорители(тогда всё наше руководство было помешано на ракетах),но помогали они слабо.Догнал,скажем,а  ракета уже выгорела,ну и все,противник пошел себе дальше,а тебе крыть нечем,кроме проверенного в боях русского мата.
        Такие точки обстрела были вообщем-то известны:наше командование и разведка,да и сами мы,сообщали друг другу эти «огневые точки».Старались проскакивать их побыстрее:заранее зажигали дымовые шашки и направляли на кусты пулеметы,но  потери от этих обстрелов всё же были.Ещё одно наблюдение:со школы знаешь,что звук опаздывает и приходит после пролёта пули,но обнаруживаешь это с удивлением.Приходилось иногда и мне браться за двойной приклад ДШК :до сих пор не знаю задел ли я хоть раз  кого-нибудь или нет,и, чем дольше живу,тем более хочу,чтоб промазал.
    
       Потом,когда в нас всё-таки попали,убедились,что их пулемет наш борт с расстояния 100-120 метров не пробивает,но,на открытой палубе,особенно во время заводки трала,выставляли и вперёд и назад смотрящих.Как только наша бригада начала регулярное траление,мин стало ощутимо больше,видимо,их ставили диверсанты по ночам.Это были в основном противодесантные,с длинными шестами- антеннами взрывателей.Они торчали из воды вдоль берегов противника в  удобных для высадки местах.Если поступала команда на разминирование этих подходов,мы их не тралили, а подрывали толовыми шашками или,на мелководье, расстреливали сквозь воду из пулемета.

      Первое время офицерской службы было ещё мальчишеское желание иметь всё время при себе заряженный пистолет,но «в бою и походе»он оказался совсем не нужен,на катере он лежал у меня закрытым в выдвижном ящике стола в рубке.Но вышел приказ командования ТОФ,в котором»доводилось»о нескольких случаях похищения офицеров противником.Было запрещено ходить без оружия,а командному составу - только по трое,причём хотя бы один из них должен быть вооружен стрелковым оружием или»следовать» в сопровождении двух матросов,вооруженных так же стрелковым оружием (автоматами АКМ или винтовкамиСКС).Пришлось везде ходить в сопровождении,как»красной девице на выданьи»,хотя за все время службы на ТОФе стрелял из пистолета всего три раза и то по бутылкам.Думаю,что это были правильные меры,некоторых парней, даже после окончания конфликта(читай - войны)так и пришлось числить пропавшими без вести…
 
       Во время одного из»походов» без бронекатера,при выполнении  противообстрелочного  маневра,я умудрился посадить на мель свой катер.Переживать было некогда, вот-вот рассеится дымовая завеса и мы будем мишенью.Командую: »Все в воду! Раскачивать поперек киля!».Не помогает.»Полный назад! Полный вперёд!»Не помогает ни мат,ни раскачка.Выручает проходивший мимо пограничный дозор:без призыва, без команды три парня в зелёных фуражках прыгают в воду и… через несколько минут мы сползли в реку.На радостях одарили погранцов , чем могли и подвезли до пункта связи. Разложили одежду на горячем двигателе,остались голые,так и повели катер дальше.Из бригады отправили командованию пограничников рапорт с просьбой отметить этот дозор за помощь. Вот только было у меня опасение, вдруг наряду нельзя отвлекатся от службы,от охраны границы,тогда парней могут наказать.

        Сейчас,вспоминая то время,я осознал,что это тоже было ожидание чего-то,возможно большой войны,возможно и мира,потому что его активность с какого-то момента,стала понемногу ощутимо снижаться, приближался сентябрь.Но дождаться развязки на флотской службе не удалось  – я был ранен в голову.Это был обычный,рядовой выход на траление: снялись,отвалили,пошли по реке постепенно приближаясь к точке,где  по приказу командира бригады,надо провести магнитное траление.Тут над рекой хлопнул пушечный выстрел,по команде, кто-то на палубе немедленно привел в действие дымовые шашки и я дал задний ход,чтобы уйти в собственную завесу .Поняв наш манёвр, противник перенес огонь,два снаряда взорвались по корме,где раздался следующий взрыв я не слышал,точнее не запомнил.

      Потом, в госпитале мне рассказали,что этот снаряд разорвался по носу, метрах в пятидесяти,катер осыпало осколками,один из них выбил переднее стекло рубки,меня задело по правой стороне головы,потекла кровь.Матросы бросились в рубку,перевязали меня, я пробыл без сознания около пяти часов.За это время меня доставили в больницу в Бикине и зашили рану.Очнулся я от холода на операционном столе,потом хирург объяснил мне потом,что мерз я от большой потери крови.И ещё доктор сказал,что мне повезло дважды: что ранило не металлическим осколком снаряда,а куском стекла,и,что стекло прошло вскользь,по касательной,срезало кожу,но не тронуло кости,я получил сильное сотрясение,а возможно и ушиб мозга. Хотя зажило всё довольно быстро,выздоравливал я долго, затем еще пробыл в знаменитом госпитале под Уссурийском около месяца на реабилитации. Первое время не мог ходить,кружилась голова, тошнило,совсем не мог сосредоточится на чем-то.

      За это время произошло много всякого: похоронили Хо Ши Мина, А.Н.Косыгин договорился с Чжоу Энь Лаем об окончании конфликта (малой войны,которая из-за амбиций обеих сторон,могла перерасти в большую),об отводе войск от границы и передаче всех спорных островов Китаю(за что-же бились-то?). С той поры меня укачивает на море и не только на море,с морской службой  пришлось растаться. Меня перевели сначала на штабную работу,затем неожиданно предложили служить в…Средней Азии,но в подчинении Главного штаба флота.Это было время,когда решили переместить ракетные шахты в Казахстане, расположение которых было продано на Запад предателем. Строительство новых пусковых шахт решили замаскировать под »Морской заказ»,вроде бы что-то для Флота строится.Не знаю насколько это помогло спрятать наши намерения,но помогло изменить мою жизнь. Нашел я ту зеленоглазую девочку  и женился, мне до сих пор удивительно и радостно, что она меня дождалась(уж больно хороша была!)и еще удивительней и радостней, что за меня вышла.
 
           После отпуска получил оговоренное назначение на Юг,в Среднюю Азию.Видимо тоже для маскировки, прикололи ещё по звездочке на каждый  погон,и я, уже капитан-лейтенантом, прослужил еще некоторое время в военно-строительной инспекции. Но здоровье полностью не возвращалось,хотя строительство,особенно подземное  строительство, мне понравилось: каждый день видишь новую подвижку.К этому времени пришло решение вообще уйти со службы и искать счастья на гражданке,тем более,что квартиры так и не дали,а у нас уже был сын.
      
         Сославшись на здоровье, подал рапорт.Мне подсказали сдавать экзамены в форме, так более лояльны экзаменаторы,но моих баллов и так хватило – я стал студентом факультета Подземного строительства Московского Горного института. Странно в этом возрасте здоровому мужику сидеть за партой, правда мне зачли многие науки пройденные в училище, остальные, такие как геология,пришлось изучать и сдавать, зато я сразу попал на третий курс.На курсе,меня,как самого старшего, назначили старостой, таким образом опять прибавилось обязанностей,да,работа умела меня находить.

          У меня уже был сынок и жена,надо было зарабатывать, вечерами приходилось ловить всякие разгрузки –погрузки.Потом мне опять повезло:нашлась почти постоянная работа, место было замечательное, мечта настоящих мужчин.Это был пивоваренный завод имени Бадаева.Работа заключалась в добавлении бутылок в ячейки ящиков,где осёкся автомат-укладчик. Составилась бригада из студентов,которую хорошо знали,так как мы все»почти не пили», поэтому нас предпочитали другим,а главный инженер нам даже лекции читал о пивоварении и протчем.С той поры я,по наслышке, знаю ещё и пивоваренное дело… Летом ежегодно ездили в Казахстан, там освоил в совершенстве плотницкое дело.Стоительные отряды давали возможность заработать почти на всю зиму.

          После института я строил много: Нурекскую ГЭС,тоннели на БАМе, попав опять во времена и места моей боевой молодости … Наконец опять работал на Севере, строил шахты, добывал уголь, защитил кандидатскую диссертацию, дослужился до главного инженера шахтостроительного треста.Был председателем городского совета в самые »весёлые» 90-е годы. Периодически меня приглашали в военкомат, предлагали служить опять, собирались отправить на разминирование то Суэцкого канала,то прибрежных вод Сирии,то морей в Индокитае. Но  больше по морям самостоятельно я не ходил, ни один,ни с тралом,только пассажиром на круизе.

      12.09.2009.