Генеральская горка

     Зазвенел звонок, ученик третьего класса Санька Гвоздиков, быстро всунув руки в рукава пальто, нахлобучив на голову шапку и нацепив на одно плечо ранец, не застегиваясь, первым выскочил на улицу и, отбежав на несколько шагов в сторону, ловко слепил снежок и приготовился. Через секунду из школьных дверей, толкаясь и восторженно-дико вопя стали выбегать ученики младших классов, старшие, снисходительно усмехаясь, прокладывали себе дорогу во всеобщей толчее, оттаскивая за шиворот особо рьяных малявок. Санька напрягся и, когда на улицу вылетели в совершенно растрепанном виде его одноклассники, метко послал заранее заготовленный снаряд в своего закадычного друга Олега Минашкина. Снежок с веселым хлопком разлетелся у того на спине. Олег вскрикнул, чуть подпрыгнул и, отскочив и увернувшись от следующего выстрела, в свою очередь швырнул подхваченный с земли комок снега в Саньку, промахнувшись и попав в пробегавшего мимо Валерку Мамонтова. Тот не остался в долгу, и, через несколько мгновений, снежная перестрелка захватила уже почти всех Санькиных одноклассников, а еще через минуту уже весь школьный двор оглашался визгом, смехом, воинственными воплями сражающихся и обиженным ревом пострадавших. Битва сопровождалась короткими рукопашными схватками с вываливанием противников в снегу, сердитым сопением, натиранием носов, щек и ушей побежденных до клоуновского покраснения и веселым хохотом болельщиков. Конец боевым действиям положило появление директора школы, растащившего в стороны последних отчаянно ревущих, уже размахивающих кулаками борцов и тут же отправившего их за родителями. Воинственный дух быстро покинул ряды сражающихся, и, чуть отдышавшись и отряхнувшись, они стали разбегаться по домам.
-Эй, Гвоздь, ты сегодня вечером гулять выйдешь?- тяжело дыша и обкусывая льдинки с варежек, спросил Саньку Олег.
-Выйду, а что?
-Знаешь, вчера залили Генеральскую горку, приходи с санками, погоняем!- сообщил Олег.
     Санька шмыгнул носом, вытряхнул набившийся в шапку снег и вытащил из сугроба непонятно как попавший туда портфель.
-Слушай, Миныч, а еще кто из наших будет?- спросил он.
-Да все пацаны, наверняка, придут, и девчонки тоже, так что давай, подползай,- Миныч еще раз весело хлопнул Саньку по плечу и помчался в сторону дома.
Санька, нацепив на спину ранец, побежал по заснеженной скользкой улице, одновременно раздумывая, как бы после обеда пораньше смыться на Генеральскую горку.
    Почему горка так называлась, никто не знал, генералов там отродясь не видели, да, собственно, и горки, как таковой не существовало. Просто в низине стоял старый дом, к которому вела полого спускавшаяся освещенная фонарями бетонированная дорога, зимой заливавшаяся водой и служившая местом развлечений поселковой детворы школьного возраста.

    В прошлом году Санька получил удивительный подарок. В один из зимних вечеров, когда приморозило особенно сильно, отец, войдя в дом, вдруг чем-то громыхнул в прихожей и позвал его. Санька, предчувствуя необычное, выскочил в коридор и замер от немого восторга, - у стены стояли санки! «Получай экипаж!»- весело сказал отец, широко улыбнулся, увидев Санькину реакцию, и приподняв подарок, с громким стуком прочно поставил его рядом с сыном. Санька не двигаясь, не веря собственному счастью и не решаясь притронуться, не отводил восхищенного взгляда. Санки были деревянными, совершенно непохожими на обычный алюминиево-стальной клепано-сварной продукт отечественной промышленности, на котором каталось большинство его одноклассников. Изящно изогнутые полозья скреплялись деревянными распорками, поверху накрытыми аккуратными рейками. Сани имели всего четыре металлических детали – две узкие стальные пластины на полозьях и два железных болта, скреплявших полозья и переднюю поперечную планку с привязанным куском бельевой веревки. Несмотря на то, что экипаж, поставленный вертикально, был лишь чуть ниже своего нового владельца, он отличался удивительной легкостью, и Санька, наконец, схватив его в руки, без труда приподнял, поставил на полозья и немедленно примерился к своему новому приобретению, плюхнувшись на него животом. Где отец нашел эти сани, было непонятно, да Саньку это уже и не интересовало. Было видно, что они послужили верой и правдой, возможно, не одному хозяину, о чем свидетельствовали потертости на деталях и трещины лакового покрытия, но это уже были такие незначительные мелочи, на которые обращать внимание и вовсе не стоило. Конечно, санки были немедленно испытаны на улице и показали превосходные ходовые качества. Влекомые за веревку хохочущим отцом, они весело летели вперед, приятно шипя полозьями, постукивая, чуть пошевеливаясь и поскрипывая в сочленениях деталей на мелких неровностях дороги. На резких поворотах сани с шумным скрежетом заносило в сторону и, ударившись о какое-нибудь препятствие, они переворачивались, вываливая в снег взвизгивавшего от восторга Саньку.

     Школьник бодро бежал по дороге, громко шмыгая носом и на ходу отряхивая извалянное в снегу криво застегнутое пальто. Клонящийся к вечеру короткий зимний день уже начал золотить щедро опушенные снегом пригнувшиеся от его тяжести ветви стоящих по сторонам дороги сосен и елей, подсвечивая черно-белые, оснеженные со стороны надува последней метели стволы прозрачных берез. Чистое блекло-голубое чуть подернутое еле видимой дымкой небо предвещало к ночи усиление мороза, об этом же говорили резкий сухой хруст снега под ногами и расходящийся густым туманным облаком выхлоп  проехавшего мимо грузовика.
     Подбежав к дому, Санька оглянулся, темно-розовый диск солнца уже прощально завис над недалеким лесом. Он с шумом выпустил из легких через сложенные в трубочку губы парную струю, вдохнул холодящий зубы воздух и вошел в дверь.
-А, пришел, наконец, мой ученичёк!- мать вышла из кухни, помогла снять ранец и шапку, отряхнула пальто и, с ласковой улыбкой глядя на сына, стала у дверей в комнату,- Ну что, сынок, как успехи сегодня?
-Не вызывали,- сопя, распуская шнурки на ботинках, коротко ответил Санька и соврал, сегодня он получил тройку по русскому языку. Но соврать, по Санькиному мнению, он имел определенное право,- тройка – все-таки не двойка, но оценка, хвалиться которой было незачем, тем более перед предполагаемым походом на Генеральскую горку.
-Ну, пойди, вымой руки, и будем обедать,- мать провела ладонью по взмокшей растрепанной голове.
     Обычно Санька любил поволынить и потянуть время, но, когда было нужно, он мог собраться и быстро сделать все дела. Сегодня как раз был тот случай. Санька разделся, повесил школьную форму в шкаф, заскочил в ванную и через минуту уже сидел за столом.
-Смотри, какой ты сегодня у нас чемпион!- удивилась мать, резонно подозревая за необычной спешкой появление на свет столь же необычного желания.
-Мамуль, там горку залили, я сбегаю, покатаюсь на санках?- шумно схлебывая с ложки горячий суп, подтвердил ее предположения Санька.
-Ну что ж, если залили, сбегай, только не забудь про уроки и музыку,- улыбнулась мать.
     Санька досадливо дернул плечами, поморщился, но смолчал. Домашние задания не представляли для него никакой проблемы, природная способность прочно запоминать на уроке все, о чем шла речь, сильно сокращала потребное для их приготовления время. Но вот музыкальные занятия на аккордеоне он считал проклятием, свалившимся на него год назад, когда, восхищенный перламутровым блеском инструмента и кажущейся легкостью, с которой на сцене исполнял веселую мелодию артист, он по глупости попросил отдать его в музыкальную школу. Счастью родителей, конечно, не было предела - как по мановению волшебной палочки в доме появился аккордеон, а его свободное время куда-то исчезло. Теперь каждый божий день Санька, как каторжный, должен был, растягивая меха, по полтора часа нажимать на ненавистные клавиши и кнопки, оттачивая мастерство. Но за год он привык к этому, как к неизбежному злу, которое нужно перетерпеть, поэтому Санька, допив компот, прошел в свою комнату; тяжело вздохнув, раскрыл ноты; поставив перед собой мерно тикающий будильник; чтобы не переиграть лишнего, засек время и уселся на стул, взгромоздив на колени инструмент. Еще раз с тоской взглянув на катастрофически медленно ползущие стрелки часов, он опять обреченно вздохнул и начал играть упражнения.
     Время сегодня текло как назло необыкновенно медленно. Санька, проиграл все, что было задано, сделав два перерыва, причем последний был таким длинным, что вызвал резонный вопрос матери, не заснул ли он. И, несмотря на все усилия, еще оставалось полчаса. Санька достал из тумбочки книгу, положил поверх нот, открыл «Человека невидимку» Герберта Уэлса и, по памяти медленно играя упражнение, погрузился в чтение… Резкий звонок будильника, обозначивший окончание отведенного на музыку времени, заставил вздрогнуть. Санька оборвал, не окончив, опостылевшую мелодию, вскочил на ноги, быстро убрал инструмент в футляр, задвинул его за шкаф, после чего торопливо натянул на себя свитер, завязал шнурки зимних ботинок, надел пальто, шапку и варежки. Завершив короткие сборы, он зашел в кухню. Мать критически осмотрела сына, подняла воротник пальто и застегнула верхнюю пуговицу, вызвав недовольное сопение Саньки, считавшего подобную опеку почти оскорбительной для себя; потом завязала под подбородком тесемки ушей шапки и звонко чмокнула сына в округлившиеся порозовевшие от злости щеки. Санька дернулся, возмущенно замычал, но сдержался.
-Ну, беги!- сказала мать, развернула его к выходу и ласково подтолкнула. Санька, яростно сопя,  вышел в прихожую, взял санки и выскочил на уже темную улицу, нарочно громко стукнув ими по дверному косяку. Отойдя немного от дверей, он немедленно развязал шапку, расстегнул пальто и теперь, успокоившись и довольно хмыкнув, быстро побежал по тропинке. Санки, весело постукивая, легко заскользили вслед за ним. Выбежав на широкую дорогу, Санька остановился, замотал буксировочную веревку за рейки сиденья, пошевелил санками влево-вправо, потом взялся за верхние боковые планки и помчался по дороге, толкая санки перед собой. Набрав достаточную, по его мнению, скорость, он плюхнулся на сидение животом и заскользил по обледенелому асфальту, дрыгая в воздухе ногами и помогая руками увеличить пройденный по инерции путь. Как только санки остановились, он вскочил на ноги и немедленно повторил процесс разгона и скольжения. Так, разбегаясь и катясь на санках, он, наконец, добрался до цели.

     Еще на подходе, Санька услышал доносящиеся со стороны горки веселые крики и смех. Нетерпение пересилило, и он, вскочив на ноги, схватил санки за веревку и преодолел оставшееся расстояние бегом. На верхнем перекрестке, с которого начиналась Генеральская горка, топтались несколько старшеклассников, Санька, обежав их, глянул вниз по склону, освещенному тремя желтыми неяркими фонарями. Несколько неясных фигур неслись вниз на санях, чуть ближе в одинаковых пуховых шапках скользили, взявшись за руки, чуть раскорячив ноги и отчаянно взвизгивая, неразлучные подруги Логинова и Кончуковская. Санька немедленно принял стартовую позицию, разогнался и, упав на санки животом, ринулся вниз. Обледенелая дорога, с каждой секундой убыстряясь, помчалась под скрипящие и поскрежетывающие полозья, морозный воздух, упруго задул в лицо. Вот промелькнули обутые в зимние ботинки ноги Логиновой и Кончуковской; дорога начала плавный поворот, Санька, чуть подправив правой ногой, скорректировал движение и стремительно влетел в арку ворот перед старым домом. Дальше дороги не было, он резко развернул санки и, двигаясь боком, начал торможение, но места не хватило, санки ударились в бордюр, перевернулись и вылетели вместе с водителем на заснеженный газон. Протащившись пару метров по снегу на спине, Санька вскочил и тут же отпрыгнул в сторону, потому что прямо ему под ноги покатился очередной спустившийся с горы гонщик, санки которого с громким стуком врезались в его экипаж. Когда тот поднялся, выяснилось, что это Минашкин. Друзья весело рассмеялись и побежали вверх по склону.
-Гвоздь, смотри! Монтик едет!- вдруг громко крикнул Олег, когда они добрались до середины. Из-под верхнего фонаря начинал движение вниз Валерка Мамонтов.
-Давай его собьем!- возбужденно предложил Санька, друзья бросили на снег санки, подкатили к краю поднимавшейся над дорогой обочины и приготовились. Когда же санки Валерки почти поравнялись с ними, они, с диким криком разогнавшись, бросились ему наперерез. Минашкин промазал и, перелетев через дорогу, с отчаянным воплем перевернулся на противоположной стороне, Санька был удачливее, его санки точным ударом врезались в санки Валерки, оба заорали, отталкиваясь друг от друга, сцепившиеся экипажи закрутились на скользком льду и, вращаясь, продолжили движение вниз, сшибая по пути любителей прокатиться на ногах. Остановившись внизу, они немного поваляли друг друга в снегу, после чего опять побежали наверх.
     За время их возни на горке появились и другие их одноклассники. Дамский любимчик Витька Елкин построил девчонок в цепочку и, возглавив ее, отправился с визжащей компанией вниз. Валерка с Санькой, бросились вдогонку. Монтик ловко подрезал Елкина, и тот повалился на лед, вызвав цепную реакцию падения всех остальных. На подкатившего Саньку свалились вопящие тела, туда же врезался подлетевший Миныч, вся куча закрутилась и, не в силах затормозить, заскользила вниз. Наконец, остановившись в конце обледенелого склона, все немедленно устроили веселую потасовку и перестрелку снежками. Санька ловко сбил ярко-красную шапку с Кончуковской, получив в свою очередь меткий снежок от Логиновой, попавший ему прямо в лоб. Он яростно заорал, бросился в погоню, но на середине подъема поскользнулся, упал на дорогу и скатился вниз на животе. Потом они катались и в одиночку, и с девчонками, и сцепив все имевшиеся в наличии сани паровозиком, каждый раз устраивая веселые короткие стычки между собой…

-Оле-е-г! Ты домой собираешься или нет?!- раздался на верхней площадке голос матери Минашкина, Миныч огорченно сплюнул и потащился на звук, Санька пошел за ним. Под верхним фонарем Миныча внимательно осмотрели.
-Ты посмотри на себя!- возмущенно воскликнула его мать – На кого ты похож! Ну-ка быстро домой!
     Она перевела взгляд на Саньку,- И ты, дружок, тоже поторопился бы, ведь уже одиннадцать часов. Совсем вы ошалели на этой горке!
     Миныч был строго взят за руку и поплелся домой, уныло волоча за собой санки. Санька, услышав о наступлении столь позднего времени, заволновался, он обещал матери вернуться не позже девяти, опоздание грозило серьезной выволочкой.
     Только сейчас он понял, что уже давно наступила длинная зимняя морозная ночь. На обсыпанном блестящими звездами небе ярко светила полная луна, сугробы по сторонам дороги чуть поблескивали. Взяв санки за веревку, Санька побежал домой. Пару раз он попробовал, как раньше, разогнаться и прокатиться, но сил уже не было, поэтому весь путь пришлось преодолеть на ногах.

     Поставив санки в прихожей, Санька ввалился в коридор.
-Ну, наконец-то появился, я уж подумала, нужно идти искать тебя с собаками!- произнесла возмущенно мать, выходя из комнаты, и в изумлении замерла. Санька, виновато глядя в пол, стоял посреди коридора в замызганном обледенелом расстегнутом пальто и забитой снегом шапке, грязных штанах и ободранных ботинках. Из левой ноздри на верхнюю губу выползала зеленоватая сосулька, такие же, но только белые сосульки висели на бровях. Похожий на древнюю кольчугу обледенелый свитер с каждым движением отчетливо похрустывал.
-О Господи! Ты что же это с собою сотворил?- всплеснула руками мать,- Ну-ка  быстро снимай с себя все!
     Санька зашевелился, но понял, что пальцы не гнутся, и расстегнуть пуговицы он не в состоянии. Мать, заметив его замешательство, быстро сняла шапку, убрала рукой сосульки с лица, расстегнула пальто, которое с громким стуком упало на пол, в угол с таким же стуком отлетел промороженный свитер. Немедленно были сняты штаны, ботинки и мокрые носки, Саньку завернули в теплое одеяло, ноги вставили в валенки и потащили на кухню. Мать, встав на колени, дыханием стала отогревать замерзшие пальцы, потом налила в таз чуть теплой воды и погрузила туда Санькины руки. Сразу стало тепло, Санька чуть разомлел, из носа потекло, а глаза начали слипаться, но не тут-то было, в теплой воде замерзшие пальцы стали потихоньку отогреваться. Сначала появилось легкое покалывание, постепенно превратившееся в нестерпимую боль, Санька засопел, потом стал слегка подвывать и, наконец, разревелся во все горло, притопывая ногами.
-Что, сынок, больно?- пожалела его мать,- Ну потерпи, родной, сейчас все пройдет. Она вытерла саднящие руки полотенцем, положила Саньку на кровать и быстро растерла водкой. Спиртовой запах защекотал в носу, сначала стало прохладно, потом приятное тепло разошлось по всему телу. Саньку опять завернули в одеяло и заставили выпить кружку горячего чая с малиной. Это его добило окончательно, тяжелая голова стала клониться то набок то вниз, и мать, надев на ноги шерстяные носки с горчицей, уложила сына в постель, подоткнув со всех сторон толстое ватное одеяло.
- Ну, спи, горюшко ты мое,- ласково проворковала она, провела по макушке мягкой рукой и вышла, выключив свет.
     Санька, окончательно оттаявший и разомлевший, закрыл уже слипающиеся веки, и перед глазами тут же стремительно понеслась обледенелая дорога, зашипели полозья, засвистел воздух в ушах, весело засмеялись и закричали мальчишки и девчонки. Санька и сам тихонько и счастливо засмеялся, повернулся на бок и умостился поудобнее. «Завтра нужно будет как-нибудь исхитриться и опять сбегать на Генеральскую горку»- подумал он и провалился в сон.