Элегия

                Под пение идеальной птицы…
Я прикоснулся ладонью к ее щеке, нежной и мягкой, и не смог убрать в течение тысячи мгновений. Гипноз, который я делаю себе сам, или мои чувства создают его видимость. Контроль – лишь иллюзия; истина говорит об его отсутствии. А сердце в эти минуты бьется трепетно, учащаясь и вновь останавливаясь, будто и нет его вовсе. Мимолетное движение оказывается источником радости, искушение становится навязчивым, и распространяется, подобно вирусу, заражая всё; каждую деталь.
Я посмотрел на ее изумительное лицо, немного наивное, бесконечно радостное и до боли прекрасное. Как будто впервые – с каждым годом – я не мог отвести взгляд; ничто не повиновалось приказам моего сознания. И стало страшно, что я не обладаю волей, что я – жалкая игрушка, театральная марионетка, которой можно манипулировать, дергая за тонкие веревки; какая-то часть меня сидит в темнице, из которой нет выхода, ибо моя неволя сейчас тихонько сопит и улыбается во сне. Эта улыбка… Меня пробила дрожь, когда я ощутил себя солнцем.
В голове прозвучала, словно внедрившись, сказочная мелодия. Вновь и вновь она приходит ко мне каждый вечер. Она пробежала по телу, наполняя священной энергией душу, заскакивая в ее пределы и расширяя их. Мне надо спуститься вниз, на первый этаж, к моему фортепиано, и погрузиться в творчество, отдавшись в непрекословную власть всем мыслимым для мотива чувствам. Но не сейчас. Чуть попозже…
Я лег рядом, не отводя глаз, боясь упустить любую, даже сотую часть секунды; тихо, насколько это возможно, чтобы не быть причиной пробуждения человека, которого люблю, я положил голову на прохладную подушку.
Потом, так же аккуратно, погладил Ее живот, и, кажется, кто-то погладил в ответ.
Что такое достаточность? Легко ответить: ощущение, когда больше ничего не надо. Когда всё есть. Кажется, я испытывал именно это.
Я стоял посреди светлой-светлой поляны, начисто лишенной любых изъянов: трава ее была зелена, как никакая другая трава в мире, ветер свеж, как никакой другой ветер, а воздух такой теплый и идеальный, как никакой иной воздух. Безграничные грани, не знающие о совершенстве, ибо они его воплощают. Но самое чудесное и возвышающееся сущностью своею над остальным – это цветок, центр моей поляны, моё счастье.
Я опустился на колени, дотронулся пальцем к неописуемому лепестку. С какой лёгкостью ты позволил сделать мне это… Ты у меня есть…
Что такое вдохновение? Это средоточие всего идеального в душе человека, являющегося путем воплощения этих чувств где бы то ни было.
Цветок мне отвечал. Он колыхался на ветру, улыбался мне. Он пел, и пение это не сравнимо ни с чем на свете. Он танцевал, подмигивал стеблем, а запах его окрылял, кружил голову, манил… Страстно и живительно.
Что такое счастье? Это жизнь, прожитая не напрасно.

Второй месяц я ложусь спать в полном тоской одиночестве, кладя голову на единственную подушку, и вставая на единственную пару тапок. От меня оторвали кусок души, схватив ее когтистой дьявольской рукой, внезапно и жестоко; от этой раны нет лекарств, нет таблетки, ибо она не телесна. А духовные болезни – самые страшные, ибо дух имеет власть над всем, но не всегда – над собой…
Я прикоснулся ко второй половине кровати, закрыл глаза, представил, попытался ощутить… Ее лицо я буду помнить всегда, отпечатанный в сердце образ уйдет со мной, куда бы я ни направился, в какие дали, небесные ли, адские ли не заманила бы меня судьба. Он со мной неразделен, подобно Всемогущему, чьей волей расставание обрело плоть.
Бессонница. Второй месяц я не могу заснуть, мучаясь ночами, которые раньше приносили мне вдохновение; мой сон застряет в невидимом неводе, возомнившим себя властителем моих грез, для него – рыб, и снисходительно одумывающимся лишь под утро. И нет смысла лежать сейчас, еще больше травмируя душу.
Я спустился вниз по лестнице, медленно и обреченно, словно будущее моё стерто, как мел с асфальта. Сел за свой любимый инструмент, единственную опору в тяжелые часы, гениальнейшее изобретение человечества…
Пальцы забегали по клавишам, воплощая то, что у них на уме. Мелодия полилась, как ручей, но это грязный ручей… Мотив не идет ни в какое сравнение с ранними – те являли собой добро, оптимизм; эта же – негатив. Я прекратил играть. Мне не нравятся эти звуки, я бесполезен!
И этого у меня больше нет.
Я кинул взгляд на дверь. Через нее Она ушла, не сказав ни слова. Я подошел, посмотрел в глазок. Постучали, я открыл – никого. Или стучал я?..
Я лишен энергии. Ее уход оставил новую спутницу для меня – растерянность.
Что такое непонимание? Это чувство, при котором имеются варианты для объяснения. Понимающий знает наверняка, для него нет никаких вариантов, ответ может быть один, за редким рядом исключений.
Поляна ныне не столь светла. Она не наполнена былой лучезарностью. Трава пожелтела. Мне стало холодно… Кто прошел здесь, какое чудовище прикоснулось к этим великолепиям?
Цветок! Что с тобой?! Почему ты не поешь? Почему?..
Ты так чудесно пел…
Я с ужасом смотрел на него. Он вял прям у меня на глазах, распадаясь на части забвения, отпуская свои краски и обращая их в одну, жуткую, неприятную… Я не хотел это видеть, но у меня не было выбора, я всё еще лишен воли.
Что такое смятение? Нельзя ответить наверняка, у смятения не один лик, у всех оно разное и всегда оно разное для всех.
Я не вижу выхода… Его нет! Я посмотрел по сторонам. То ли это место, где не так давно обитал идеал?

Я опустошен. Сидя в ступоре на своём кресле, я лишен всего. Живя, я лишен всего. Всего! Смысл, есть ли смысл дальше существовать?..  Зачем, кому это нужно?
Я перечитал письмо, лежащее передо мной.
Она ведь была молода… За что у нее отняли самое ценное, за что запретили ошибаться, за что запретили украшать своё лицо улыбкой? За что запретили жить?..
Это что-то страшное, недопустимое. Так не должно быть!
Вода становится зеленой, солнце – красным, берег – серым, душа чернеет.
Почему?..
Слеза хрустальным осколком прокатилась вниз.
Я закричал. Как никогда в жизни. Гнев побудил меня к непоправимым действиям. Я размахнулся, ударил по клавишам своего пианино. Оно закричало в ответ, умоляя остановиться…
Что такое смерть? Наверное, это путь в новый мир…
Что такое смирение со смертью? Это тяжкая ноша. Она убивает, съедает изнутри, выдергивает по кусочкам все живое, не оставляя ничего взамен.
Моя поляна пылает в огне. Солнце не светит. Ночь. Буря танцует танго с огнем. Рай обратился адом. И мой цветок… Боже, он горит ярче всего. Его нет. Его больше нет…
Что такое грусть? Это сестра печали. Гниль, обволакивающая сердце.

Стук в дверь, подобно призраку, известил мою комнату о чьем-то присутствии…
Я никого не хочу видеть, мои глаза и чувства более невосприимчивы к людям, они их отвергают. Целых четыре года я не открываю дверь. Я с презрением смотрю на пианино, в глубине души жалея о содеянном, но даже не пытаясь починить за недостатком воли. И картины, висящие в прихожей – их участь не лучше, они плакали, как и всё в моём доме, как я… Камин я не зажигал с того дня. У меня появились сожители – орды пауков по углам комнат, но даже с ними я не хочу говорить.
Стук повторился. Невнятный и пустой, но чем-то захвативший моё внимание. Я внезапно почувствовал. Да, почувствовал! Ко мне словно вернулось украденное.
Я подскочил к двери, распахнул ее. За порогом стояла женщина престарелого возраста. Ее мать…
Но не на женщину был направлен мой взор. За руку она держала светлое и доброе существо, маленького ангелочка, мальчика лет пяти… Его яркие, голубые, наивные, но глубокие глаза открыли передо мной путь, по которому я продолжу своё шествие. Ступая по тропе сознания, я выпрямлю спину и посмотрю на мир с его же высоты. Жизнь пробежала перед глазами, я проклинал себя за глупость, ненавидел свои поступки, но я вновь обрел себя.
- Здравствуй…
Тихо, тепло. Ветер идеален, как никакой другой ветер. Трава зеленеет, солнце веселится и смеется, словно ему рассказали анекдот. Всё, как раньше… Или нет?
Я медленно, неуверенно иду к центру поляны. Мне страшно. Чувствуя вину, я не готов посмотреть в глаза… Цветку?
Поняв, что это неминуемо, я решился…
Но нет. Его там нет.
С глубоким ощущением утерянного, я смотрел на пепел своего счастья. И почти плакал.
Хотя… Что-то не так. Там есть внутри, там определенно что-то есть! Оно шевелится! Как… Как это возможно? Я думал, что навсегда потерял свой цветок, но… Да. Я знал, что он бессмертен, и обманывал себя непримиримо долго.
Что такое радость? Это счастье, для которого не существует времени.

Парк аттракционов – любимое место моего сына. Мы сюда приходим каждые выходные. Это невообразимое ощущение видеть радость на его лице и осознавать, что ему хорошо.
Я смотрел и на других детей, на их матерей. Боль не уходила, хотя с каждым днем становилась всё меньше. В голове проносились мелодии, красивые и захватывающие. Я их обрел, починил пианино, извинившись перед ним тысячу тысяч раз.
Я вглядывался в глаза девушек, их лица, ища схожесть, но не находил ее. Наверное, я делал это зря.
- Пап, это моя новая подруга! – возопил сын, подбегая ко мне с девчонкой своего возраста.
- Здравствуйте.
- Привет, - сказал я не столько подруге сына, сколько девушке, подбежавшей следом и нежно взявшей ладонь своей дочери.
Я вскочил со скамейки, посмотрел ей в глаза. Потерявшись в самом себе и забыв родную речь, я лишь улыбнулся… и память начала новый отсчет.
Что такое любовь? Это то, что не поддается власти слова. Это объятие необъятого, созерцание невидимого, осязание нематериального и глубина бесконечного. Лишь чувство понимает её. Для разума она недоступна.
Я стоял на своей идеальной поляне и с восхищением смотрел на ее центр. Пепел шевелился и разлетался во все стороны, словно кто-то пытается вырваться из него, прорвать ненужный барьер прошлого.
В одно мгновение из серой, ужасной массы выглянул клюв. Странный, где-то даже чудной и забавный, но с нестерпимой силой притягивающий к себе невидимым духовным магнитом; будто и не клюв это вовсе, а некая высшая, божественная материя.
Мгновение, и существо взмыло вверх. Грациозное, величественное, оно заставляло моё сердце трепыхаться, как парус на борту идеального судна, под ритм идеального ветра… Я наслаждался видом птицы, не веря своим глазам. С наивностью ребенка я следил за каждым ее движением, воплощающем гармонию; каждым колыханием огненных перьев и каждым, каждым взглядом… Когда эта птица одаривала меня своим вниманием, я чувствовал, что готов кинуться к ней, обнять так сильно и так нежно, как никогда никого не обнимал…
Я думал, это предел, мои мысли сходились в единогласном мнении: я достиг идеала. Вновь… Но я ошибся. Боже, как сладко я ошибся! Меня пробрала дрожь; я закрыл глаза, не в силах совладать с собой, когда птица начала петь.
 Я больше не могу говорить… Мною руководят лишь чувства, и я, подобно органичности времен года, танцую, кружась в стихийном вальсе с любимым человеком, на идеальной траве… под пение идеальной птицы…

Что такое счастье? Это жизнь, прожитая не напрасно.
Что такое феникс? Это птица, рожденная из пепла…