201

Рисунок 98г: Дом

__

Во-первых, пришла с сорокаминутным опозданием, когда у меня уже совсем упало сердце (оно упало и от вида всей честной компании) - ждала подругу – а во-вторых, пришла какая-то кислая…

Сидела она с таким равнодушным и сытым видом, что… может, я ее интересую как любовник? Кстати, груди у нее, оказывается, есть – это в рубашке, балахоном свисающей, их не было видно. …Несколько раз коротенько прошвырнулась в одиночестве, но, опять-таки, глядя вполне безразлично - и я не решился к ней обратиться «с вопросом». …У нее было такое безразличие, которое говорило: «фи, ничего значительного не происходит, а мы с подружкой и вовсе на отшибе – я, пожалуй, сюда больше не приду».
Просто ужасает уже это вечное поторапливание дней с целью поскорее добраться до четверга, до свидания – на котором опять ничего не происходит, которое и длится-то всего два часа… Да, если я и скажу ей в следующий раз «я люблю тебя», то уже без сверхнадежд, завалив сверхнадежды более простыми одеждами.

«Жизнь настолько диалектична, что с ней и в самом простом случае без напряга до страдания не справиться». Это я разговаривал с Б. и Р.П. (по отдельности) - вроде они меня уважают и хотят читать. Говорил им, что литература – это хобби, вроде футбола. Говорил, как всегда, оживленно, но без настоящего воодушевления – у них его было больше, я же отвлекался все время в известную сторону и не мог подавить печаль…

Г. три раза подряд пришел и я грешным делом вот что подумал: я ему в  анонимной – как полагается -  записке в день Валентина с иронией пожелал доброты и любви, а он, старый кобель, может,  женщину почуял?!

Выслушав, не слушая, Р-ву (П.) писанину, высказался на грани фола: «интересно было бы, Р., чтобы ты сам высказался о написанном, что пишешь, зачем…»

***


Пионер в тисках. Не выдержал, отдает плод. «Товарищ пионер, вы оказались пустоцветом. И вместо крови у вас опилки». Смех в яме… (Садовод-изувер. В яме детская колония общего режима.)

Слеза в тисках. Снизу еще подставлена сумка; сверху еще зонтик наставлен. Снизу еще посыпаны опилки; сверху еще плод протягивают, чтобы не плакал...

Сумка - переносная яма, мягкие тиски, коляска без колес, кожура от плода, пустоцвет, незначительная ошибка («возьму ее с собой, не повредит»), халтура («возьму ее на всякий случай, на халяву»), огромная слеза, еще не долетевшая до пола, надежная защита от сквозняков и змей без жала, тупик, соломинка и очень странный спутник всех тех, кто служит в полку неудач...

Яма - стационарная сумка, оригинальные тиски, опять-таки стационарная, коляска, то, что осталось от яблока и самой яблони, антицвет, незначительная ошибка («вырою ее, это, в конце концов, нетрудно, мозгов трудить не надо»), халтура («обойдусь пока ямой, сойдет»), огромная слеза, долетевшая до пола, суперзащита от сквозняков и очень сомнительная защита от змей даже без жала, тупик, соломинка для тех, кто хочет прятаться и очень близкий знакомый всех тех, кто служит в полку неудач...

***

Все ремесленники – буддисты; причем, большинство до такого своего поведения «додумалось» (никто ничего не думает) самостоятельно, безо всякого Будды.

Консерва, блестящая и загадочная вещь в себе... Наконец, вскрыл ее, а там пусто, такая же блестящая и загадочная поверхность - и лишь немного соломенной подстилки да чьи-то обглоданные кости и скелет.  Всё более обезумевая, стал бегать по кругу, как по чаше стадиона - вдруг ширкнуло его рваным краем вскрытой крышки… (На всех творениях культуры и догматах религии надпись: «не вскрывать! Не кантовать!»)