Пока ты спал - Глава 19 -

Глава 19.

Мне показалось, что в окно кто-то стучит , но, поднявшись с кровати, я увидел на подоконнике маленькую птичку, каких во множестве встречал а лесу. Она скакала по подоконнику и коготками издавала звук, напоминающий легкое постукивание. По виду, она была похожа на воробья, только помельче, а на крылышках маленькие полосочки белого, черного и красного цветов и  звуки издавала довольно мелодичные, не похожие на вульгарное воробьиное чириканье. Когда я подошел к окну, она почему-то не улетела, а продолжала прыгать и напевать, поглядывая на меня то одним, то другим глазом. А за окном уже во всю бушевал рассвет: зубцы леса на вершине горы, лежащей перед окном, четко вырисовывались на фоне светлеющего неба, по которому медленно плыли несколько пушистых облачков, окрашенных в нежно-розовый цвет. На темной зелени травы, устилающей долину, лежал легкий серебристый иней, вспыхивающий разноцветными блесками, лишь только солнце, еще не показавшееся над горой, просовывало свои лучи между густыми еловыми ветвями и касалось его хотя бы на миг.

-Э-э-э, - радостно потребовал внимания Малыш, проснувшись и выглянув из кроватки.
-Вот видишь, к тебе птичка прилетела, - подхватил я его, поднося к окну. –  Слышишь?  Она  желает тебе доброго утра.
Малыш широко открыл глаза и нежно произнес: «Афф-афф».
-В принципе, не совсем афф-афф, но в какой-то мере,  рассматривая  вопрос во вселенском масштабе, очевидно, эта пичуга когда-то и воплотится в лохматую и добрую афф.
В ответ на довольно путанную тираду, Малыш посмотрел мне в глаза и, улыбнувшись, погладил мою бороду. Дескать, ничего Старик, моя молодость, как довольно сомнительный недостаток, скоро пройдет и от абстрактных обобщений я тоже перейду к четкой конкретике. Я хотел возразить ему по поводу недостатков и достоинств, но нас уже звали на завтрак и дискуссию пришлось отложить на неопределенный срок.

Передав Малыша в заботливые руки, я надел кроссовки и вышел на пробежку. Поднявшись от дома вправо по крутой асфальтированной улице и миновав школьный комплекс, расположившийся у самого леса, я вышел на широкую тропу и только тогда побежал.
-Куда это мы в такую рань и сами? – вкрадчивым голоском промурлыкал Дюдль, неожиданно появившись на пеньке, что одиноко красовался на склоне за поворотом.

-Откуда ты здесь? – удивился я, - ты же живешь на той стороне долины.
-Да вот, услышал ваш утренний диалог и решил присоединиться к беседе, но ты на тропе оказался в одиночестве.
-Это не совсем ответ на мой вопрос, - заупрямился я.
-А ответ на твой вопрос очень прост: стоит лишь подумать и ты можешь оказаться в любом месте со скоростью мысли.
-Ага, так ты не такой уж домосед, как прикидывался!
-А я и не прикидывался! Действительно, я редко покидаю пределы своего леса, но нет правил без исключений. Вот сегодня я и сделал исключение, уж больно захотелось с тобой поболтать.
-Если не возражаешь, прыгай ко мне на плечо, ведь я вышел на пробежку, вот и будем беседовать на бегу.

-Какие уж тут возражения, не ты же ко мне, - хохотнул гном и мгновенно переместился с пенька на мое плечо.
Я побежал, стараясь не сильно трясти, благо, тропа была без ухабов и рытвин, а Дюдль сидел, покачиваясь и болтая ногами, совершенно не замечая неудобств такого перемещения.
-А почему вы, гномы,  строите дома под землей? – нарушил я молчание.
-А потому, что мы и живем под землей. Наши дома имеют один вход на поверхность, а другой во внутро Земли, причем, последним мы пользуемся чаще.
-Ты хочешь сказать, что из ваших домов внутрь Земли ведут хода?
-Нет, я хочу сказать, что мы можем жить в толще Земли, как рыбы живут в воде.
-Интересно, - начал я раскручивать его мысли, - как рыбы под водой…
-Я сказал, как рыбы в воде, - это большая разница, поскольку мы можем жить и в воде,  и в толще Земли, и…

-Понял. Очевидно, это связано с переходом в другое измерение?
-Именно так! В других измерениях изменяется вид и качество материи, поэтому, перейдя в 4,5,6 и прочие измерения, мы можем перемещаться в земле,  воде,  воздухе, и даже космическом пространстве без ограничений.
-Ну да, - иронизировал я, - без ограничений! Нужно всего лишь перебраться в другое измерение…
-Не перебраться, а перейти, - уточнил Дюдль, - и твоя ирония здесь совсем не уместна. Это же как дважды два: подумал и бах, ты уже в другом измерении – главное, правильно подумать.
-Ты хочешь сказать, что и  я могу подумать и оказаться в ином измерении?
-Естественно! Только что тебе там делать? Ведь ради любопытства нельзя пускаться в подобные путешествия. Обязательно должна быть цель. Причем, цель не материальная.
-Не материальная? – не унимался я, - как я зная, не материальное для воплощенного существа попросту не возможно, точнее, не доступно.
-Ошибаешься! – гном начал заводиться, - еще как доступно! Нужно только приложить усилие… Значительное усилие…
-Но вначале нужно определить Цель?!
-А Цель определиться сама по мере того как ты будешь прилагать усилия и освобождаться от материальных желаний.
-Тобишь, цель и желания взамосвязаны? – до меня начало доходить, что Дюдль говорит очень взвешенно и к его словам, точнее мыслям, следует относиться серьезно.

-Правильнее, цель увязана с отсутствием желаний, - гном как бы забивал гвоздики, - материальных желаний, - уточнил он и добавил, - только к таким сравнительным показателям следует относиться с осторожностью, не воспринимать буквально. И вообще, в этом Мире практически ничего нельзя воспринимать буквально, уж больно он иллюзорен.

Я бежал по тропе иллюзорного леса, мимо иллюзорных деревьев, дышал не менее иллюзорным воздухом, а на плече у меня сидел очень конкретный гном и, болтая ножками, изрекал потрясающие вещи тоном прописных истин. Над нами, по веткам, сновали птицы, щебеча и попискивая. Они даже не догадывались об иллюзорности среды их обитания. Впрочем, возможно, их птичьему зрению Мир открывался в истинном виде, каким он есть на самом деле и для них наша философская беседа была совсем непонятной и, я бы даже сказал, не очень умной.

-Вот уже и твой дом, - прервал мои размышления Дюдль, - смотри, в окошко выглядывает Малыш, а рядом Кареглазка. Они заждались тебя. Пока! До встречи! – и гном в прямом смысле исчез с моего плеча, словно испарился. Малыш захлопал в ладошки, выказывая полный восторг от гномовых превращений, а Кареглазка смотрела, как обычно, серьезно и внимательно, будто говоря: «Все вижу, все слышу, но никому ничего не скажу…».