Посвящается противникам исследования допингов, а т

Он остался один. Все погибли… даже младший констебль и тот получил шальную пулю...а он ведь ребенок. Ганс перезарядил свой маузер и прислонился к холодным и влажным земляным стенам окопа. Один на отряд из десяти вооруженных человек…
Офицер прислонил дуло револьвера к лицу, собираясь с мыслями. Он мог сбежать – да и кто на его месте поступил бы иначе?
Но Ганс был не такой… Настоящий ариец – суров, хладнокровен, точен. Безжалостен к врагам, а если понадобится – к союзникам. Капитан смотрел на небо, дожидаясь прихода английской армии, и на его лице не было ни злости, ни нервозности, ни сосредоточенности – а только спокойствие и умиротворение. Что там говорил его отец? Воин, погибший на поле боя, попадал в рай… Его предки сражались до конца, до последнего вздоха, чтобы после смерти их души были поднесены в Вальгаллу валькириями. Жаль, что я так и не поверил в эти легенды – вздохнул капитан и улыбнулся. Зато он верил в обязанность.
Пошарив в аптечке, он нашел шприц и наполнил его содержимым ампулой, которую достал из потайного кармана. То самое непроверенное средство, допинг, который дали ему немецкие врачи. Ганс вколол дозу себе в шею, и, сняв с предохранителя свой Маузер, капитан пропел
 
Heute wollen wir ein Liedlein singen,
Trinken wollen wir den k;hlen Wein
Und die Gl;ser sollen dazu klingen,
Denn es mu;, es mu; geschieden sein.

Время замедлилось для Ганса. Все его мышцы напряглись, дыхание и серцебиение участилось во множество раз. Офицер выпрыгнул из окопа, прямо на пути идущих солдат Англии с ружьями на изготовку. Из уголков рта капитана потекла струйка крови.
Никто из солдат не успел отреагировать, как Ганс метким выстрелом пробил грудную клетку ближайшему первому в строю человеку, и прострелил шею рядом стоящему.

Gib' mir deine Hand, deine wei;e Hand…

Один из солдат успел выстрелить, но Ганс почувствовал лишь щекотку в руке, что не помешало ему убить стреляющего в него человека.

Leb' wohl, mein Schatz, leb' wohl mein Schatz…

Три пули пролетели сквозь грудь капитана, отчего тот лишь пошатнулся, но, не потеряв равновесия, навел дуло на обидчиков.

Leb' wohl, lebe wohl…

Выстрел из Маузера заглушил голос офицера. Раздалась короткая очередь, которую прервал выстрел последней пули из револьвера Ганса. Перед его глазами стояла кровавая пелена, ноги не слушались, а единственная часть тела, которую он мог контролировать полностью была рука.

Denn wir fahren, denn wir fahren,

Ганс повалился спиной на землю, не устояв на ногах с порванными сухожилиями. Пальцы на левой руке хрустнули, сломавшись при попытке их разогнуть. Капилляры на глазах лопнули, и мир для Ганса погрузился во мрак.Офицер лежал, непобежденный, возле убитых им врагов. Ну что же – подумал умирающий на поле боя человек – я знал, на что шел.Простите если сделал что - то не так. И, собрав последние силы, пропел

Denn wir fahren gegen Engeland, Engeland!