Судьбоносный момент

    Из того далекого военного детства помню зиму 1942 года, когда я лежал в инфекционной больнице на Эгершельде с дифтерией и скарлатиной  одновременно.
    Сколько я пролежал до того судьбоносного момента я не помню. Потом помню маму возле себя в палате, печь круглую, черного цвета и свою кроватку около этой печки. Такие печи назывались «голландскими».    
    А «судьбоносный момент» был.
   
    Как рассказывала мама, она пришла ко мне, а ей говорят: «Ваш ребенок умер! Вы молодая, у Вас еще дети будут!».
    Мама кричит: «Отдайте мне ребенка!»
    Главный врач, кореец кричит: «Ничего не поделаешь, ребенок в морге!».
    Мама требует отдать и, схватив со стола главврача пресс-попье (промокашка для чернил), бросает в «доктора». Тот уворачивается, а пресс-попье в стене выбивает дыру!
    «Черт с ней! Отдайте ей ребенка! Она убьет меня!» - кричит главврач.
    Пошли в морг, а я еще живой и чуть-чуть дышу! Мама меня забрала в палату.
    Какие были «разборки» за вынос живого ребенка в морг, можно только представить. Но маму оставили со мной!
    Наверное мой Ангел-хранитель послал маму ко мне в больницу! Или мама сама почувствовала беду! И я остался жить!
    Потихоньку, помаленьку мама меня отогрела.Рассказывала, что наливала  из ложечки теплого молока мне в рот, а я не глотаю. Потом стал глотать и открыл глаза.
    Так меня мамочка вытащила с «Того Света»!

    Мама рассказывала, что первое слово, которое я сказал, когда очнулся после болезни, было: «пелеменей!» Не «Мама!», а «Пелеменей!».
    1942 год! Война! Голод! Какие пелемени?! Но слово, произнесенное умирающим ребенком, прозвучало как  приказ!
    Папа на базаре, за какие-то «сумашедшие» деньги, купил мясо. Тетя Лиза, мама моего соседского дружка Шурика, за голяшками чуней, принесла муки. Тетя Лиза работала грузчиком на мельнице. Очень она рисковала!
    Хозяйка дома, где снимали жилье мои родители, бабушка Траханиха (Евдокия Ивановна Траханова), налепила для меня пелеменей и поставила в коридоре заморозить, чтобы утром отдать папе. Ночью кот съел половину пелеменей! За эту провинность кот был жестоко наказан сыном Траханихи, Василием. История «создания пелеменей» была рассказана родителями.
    А передачу, через форточку окна в палате, закутанной в шаль баночки с пелеменями, я помню, как сейчас! Не помню, ел ли я эти драгоценные пелемени, или нет!
    Неблагодарный! Наверное, ел, раз живой остался!