Желтые глаза больного ребенка. Сон 4

 Вместо предисловия.
 У Болезни желтые глаза. Желтые глаза больного ребенка.

 Дым скатился комом по пищеводу, как с горки, и осел туманом на дне желудка. Все, что теперь не попадает в него, все тонет и исчезает, теряет свой весь. Сухой холод бодрил с наружи, и едкий дым слабил внутри. Меньше всего хотелось разговаривать. Двигаться - да, но не разговаривать. Все делать молча. Не торопясь. Будто договорились уже давно и сейчас делаем, что давно намечено. В голове [ее послушные] картины, намалеванные яркой краской, наподобие картин 60-х годов: ярко и не понятно. Первое, что пришло в голову: мужской возбужденный член, прорезает одежду насквозь, подобно ножу, что режет талое масла. Слабой преградой на пути становятся женские трусы мокрые и почему-то черные в кружевах полупрозрачные. Эта сцена чередуется с большим  ромбовидным лицом фавна, увеличивающегося по мере приближения. Он улыбается мне широко тонкими губами и изо рта его, из самых уголков улыбки, течет дым - густой и едкий. И все это под лютневую музыку. Весело и не спеша.  Возможно, я сам себе говорю об этом, но на самом деле, ничего этого нет, и ничего не происходит. Я сижу, дома один и все это выдумал. Где, правда?
 Потом я пойму, почему мне нравится кружевное черное полупрозрачное белье: оно делает женщин женственней. Даже самых не красивых и не женственных.
 Ее грудь маленькая, съежившись, прячется за бронью белья. Думаю, как извлечь ее оттуда. Осторожно, на ладошке, словно льдинку, чтобы не спугнуть.
 Я чувствую себя Лисом: большим грубым детиной с комплексом мужика. Беру что хочу, как хочу и когда захочу. Женщина просто молчит и делает что я скажу. Беспрекословно. Не спеша. Повинуясь.
 Теперь я знаю какого цвета мои глаза. Они желтые. Желтые больные глаза ребенка.