Глава 11. Отрывок из дневника

В консерватории ещё, в те года, Господи, когда ж это было? Я до
сих пор-то первой молодости. Ну, ладно. Так вот был один… ну то
есть не один, вернее не был, а так. Господи, какая же я была дура!
Ну, откуда мне было знать, что мужчины все подонки и дураки.
Они ведь думают вечно тем, что и размеру-то нужного не имеет.
А любят… да разве мужчины любят? Они только хотят. А впрочем…
Я тут роман намедни читала. Там у главной героини был очень
трудный роман, и они всё время ссорились. Ну, и она часто ходила
к другу и советовалась. И вот в самый трудный момент она прибежала
к нему вся в слезах и рассказала, что у них отношения на грани
разрыва. А эта сволочь сперва успокоил её, а потом признался
ей в любви. Вот это подонок! Как он мог! Ей же тяжело. Да и какое
он имел право, ведь он же друг, а ведёт себя как мужик! Мразь.
Все они такие. У неё, наверное, горе, а у него видать опять хотелка
разнылась. Не верю я в их любовь!
Чем же он меня тогда задел? Был такой же как все, тусовался
с дружками, пиво хлебал не более других, голосок имел препоганый —
ну, примерно как у Козловского. Сильно хотел петь рок,
хотя пробиться куда-то и не намеревался. Ну, ещё бы, с таким талантишком!
Меня тогда подтрунивали. Мол, вытащу на большую сцену на своём горбу.
А я прямо говорила, что ему там не место.
И за что же его лю… запомнила? Ой, вспомнила. Даже писать гадко.
Я ведь была первая в группе! Во всём. До сих пор все завидуют.
Да, водилась же я с недостойными! Мне мать с детства говорила:
ищи непременно гения, всё равно, писателя, поэта или певца,
лишь бы не художника, а то их сексуальность не разберёшь.
Да и какие они мужики? Красоту надо брать, а не рисовать. Эх мама,
мама. И ты туда же…
Так вот, он единственный всё время говорил, что я гениальна.
Он был прав. Хотя умным его не назовёшь, но получается, был
очень проницателен. Хоть кто-то сразу меня разглядел. Правда,
потом каялся. Мы же через три месяца разошлись. Он меня на руках носил,
говорил, что меня недостоен. Стихи мне даже посвящал.
Препоганые стихи. Но он единственный, кто признавал, что меня
недостоен. Значит всё-таки дураком не был, а только подонком.
Он меня спрашивал, через три месяца: «Милая, почему же мы
расстаёмся, ты меня разлюбила?». Да что ты, милый, я тебя очень
люблю. Просто мы сгорели, мы уже не те, нам нельзя быть вместе.
Ныл и канючил, скотина, ещё месяц. Никак не мог понять,
почему? Я взгляд воротила, недотрогу из себя строила. Ну, что
между нами могло быть, кроме… Я ведь певица, талант с огромным
будущим. А он кто? Пустое место, без таланта, без денег, без характера,
 — лох, короче.
Но он единственный, кого я буду помнить всегда…