Запах детства

Из воспоминаний Тамары Ивановны Прокопенко

В тридцатые годы создавались машинотракторные станции для обработки сельхозугодий. Моего отца назначили директором Краснохолмской МТС. Нашей семье выделили небольшой домик. Новое жилище требовало ремонта, поэтому на время нас поселили в небольшую келью Свято-Антониева монастыря. Началась война, временная обитель стала жильём на долгие годы.
Отец ушёл добровольцем сразу после объявления войны. Мне было три года, но я навсегда запомнила проводы родного человека, слёзы матери. В сентябре 1941 года от отца пришло последнее письмо:
«Добрый день, Шура, сынок Юра и дочурка Тома. Ты спрашиваешь, когда пойдём в бой. Этого я не знаю, а в бою не пишут. Настроение у меня очень хорошее. Ты напрасно беспокоишься, что больше не увидимся. К весне буду дома…»
Запрос о судьбе мужа мама направила в наркомат обороны. В 1942 году ей ответили:  «В списках убитых, умерших от ран и пропавших без вести не значится». Так и остался отец Неизвестным солдатом.
Гадалка предсказала, что мама умрёт в сорок шесть лет. В мою детскую голову запало это пророчество. Я часто просыпалась и пугливо прислушивалась: жива ли мама. Это опасение оставалось многие годы.
Мама в своё время окончила гимназию, поэтому преподавала в начальной школе. С началом войны, чтобы быть ближе к нам, детям, она работала рядом с домом. Ведь на территории монастыря сначала была спичечная фабрика, потом валяльная, а под конец инкубаторная станция. Живущие здесь дети наглядно «освоили» все технологии. По ночам мама подрабатывала сторожем, чтобы одеть и выучить меня и брата…
Порядочная и скромная мама приучила нас не брать чужого, никогда ни о ком не говорить дурного слова. После инсульта в течение десяти с половиной лет мама была прикована к постели. Я оставила работу и заботливо ухаживала за матерью…
В одной из бывших келий жил человек, который на всю округу славился предсказаниями. Говорят, они сбывались. К нему шли за советом со всех окрестных деревень. В благодарность приносили: кто сыр, кто молоко. Прорицатель не обижался, если вообще не платили. Когда начали рушить церковь, ему связали руки, завалили на телегу и увезли. Больше никто не видел этого загадочного человека. Освободившуюся келью отдали нам. Окна в этом помещении были выбиты, пол сгнил. Под ним нашли маленький золотой крестик. Мама выменяла его на пуд ржи. Возможно, надо было сохранить как реликвию?! А, может, Бог послал нам в помощь.
Мама умудрялась не оставлять нас голодными. На жерновах я и брат перемалывали пшеницу. Мама пекла лепёшки, доставала сахар. Каждому на столе положит по кусочку, или насыплет по ложечке сахарного песка. Брат учился лучше меня. Прежде, чем помочь решить задачу, слизнёт со стола мою порцию. Из-за этого иногда доходило до дружеских потасовок. Несмотря на разницу в два года, я училась в одном классе с братом, который отстал из-за болезни.
Электричества не было долгие годы, сидели при керосиновых лампах. В бывших монастырских кельях обитало пятьдесят семей. По сути, это была огромная коммунальная квартира. Все жили дружно, никогда не было ссор и скандалов. Возможно, влияла аура бывшего монастыря. Новые обитатели монастырских стен доброжелательно относились не только друг к другу. Однажды появился парень лет девятнадцати. Была ранняя весна, ещё лежал снег, но уже таяло. Парень шёл по лужам в рваных ботинках. Я прибежала домой, разыскала папины ботинки и отнесла их незнакомцу. Притащила и еду, хотя съестного в доме было мало. Мои сверстники тоже помогли парню, чем могли; нашли для него укрытие. Наутро парень исчез. Кто он, и куда путь держал?! 
На двоих с соседкой мама купила тёлку. Выросшую корову совладельцы доили по очереди: через день. Корова стала почти членом семьи. Когда её пришлось продать, мы плакали. Как и многие семьи, мама перекопала клочок земли, посадила картошку. Под стенами бывшего монастыря жители сажали огороды.  Лопата была только в одной семье. Становились в очередь, чтобы занять её.
Запасы нашей семьи хранились в строении без окон с арочной дверью. Там хранились картошка, солёные огурцы, квашеная капуста. Все эти запахи в моем сознании смешались в один — запах детства.
Однажды раздался грохот. Обвалилась крыша этого строения, все продукты оказались погребены. Всю сознательную жизнь я провела в стенах монастыря. Мама прожила там до 1978 года. Позже туда стали селить опустившихся людей. Сейчас стены бывшего монастыря развалились. Как-то с мужем проезжали мимо, он удивился: «Как вы тут жили?!» Тем не менее, все мои соседи-сверстники выросли в достойных людей. Хочется вновь пройтись по дорожкам детства. В памяти оно осталось как самая счастливая пора.