Фа. Сатана там правит бал. Маскарад-2

                КЛАДБИЩЕ.               

 До Олега  стали  доходить  слухи, что он  трус. Его это очень удивило. Почему?  Он часто дрался, вернее  ему  так  казалось, на самом  деле  его  часто били.  Но он был не трус, он  никогда не просил пощады, сколько мог, терпел  физическую боль. Терпеть обидное прозвище "трус" не мог.

Разобраться с обидчиками невозможно, это только слухи. С другой стороны, Олег к этому относился спокойно. Ему, даже нравилось, что в  последнее время их:  его, Вихрова, и Фасолина, стали называть - святая троица. Бывалый, Болбес и Трус. Олег всегда  обожал  эту троицу  самогонщиков. Оставался вопрос.  Кто Болбес, кто Трус, а кто  Бывалый?    Кто Бывалый  -  это понятно  - Фасолин, он самый смышлёный, самый, самый, и здесь вопрос закрыт. Кто Балбес?   Балбесом  Олег быть не желал ни при каких обстоятельствах, значит, Вихрик.  Ему часто приходилось объяснять по три раза одно и тоже. Выходит, что он - Трус.  Трус всего боится.
 
 Столицын перебрал в памяти события своей жизни. На труса он не похож, он дрался с подонками. Что-то его часто быстро выводят из строя. Вспомнил, когда повстречал на дороге к озеру  местных хулиганов на велосипедах, опять не повезло. Он постоянно не успевал, проявить себя, как герой. А  вчера?  Он  даже, не видел, кто его избивал.  Всплывали в памяти  и другие  моменты. Он не хотел о них и вспоминать. Никто не любит, признаваться в своих слабостях или ошибках.

   Признаться самому себе, это другое дело. Олег вспоминал эти эпизоды жизни в лагере.  Во-первых, его здорово напугал Фасолин  ночью с черепом, он тогда свалился в крапиву, ещё он боялся вида, даже своей крови. При виде крови  он не мог гарантировать, что ему не станет плохо. Фа-Фа это моментально усёк, и несколько  раз использовал против  него. Особенно тогда, в изоляторе  Фа-Фа (в роли сатаны) заключал  договор кровью. У Олега чуть не выскочило  сердце.

  Вспомнил тот случай, когда Фа-Фа разыграл их обоих - из носа и ушей полилась  кровь.  Брр.  Олега тогда  мутило.  А тогда, средь бела дня они шкаф тащили.  Фа-Фа  и Вихрик все в крови были, ужас, а не зрелище. Но,  то что, было  ночью в шалаше, ему ночью несколько раз  снилось, и он во сне кричал от страха. Кровь стыла в  жилах, при одном только воспоминании.  Он видел, и  трогал мёртвого своего друга.  У Вихрика была проломлена голова, вся в крови.  Кажется, было и горло перерезано.  Олег,  тогда с большим трудом  вышел  из этого шока.

   Всё это  сказалось,  всё  это  за  один  месяц  отдыха  в  лагере.   Фа-Фа  постоянно  издевался над ним, изображал сатану.  Он  до такой степени  входил в роль, что  Олег стал верить  ему, во всякую  чушь, и  его колотило,  уже только, от  зловещих слов этого шкета: "Я здесь, я рядом". Его  интонацию Олег не мог  выносить  спокойно.

 Сколько  раз  Олег давал  себе слово, перестать бояться  всякой  ерунды, глупых  выходок Фа-Фа,  но только до  очередного   раза. Как,  только  он увидел у Фасолина копыто, его колени  в тот час подкосились, он едва не упал, его поддержал Вихрик. Олег завидовал  другу, когда  что-либо видел, от чего у него тряслись поджилки, то Вихрик всегда давился от смеха.  Юра  никогда  и  ничего  не  боялся.

 Олег умом понимал - нечисти  нет,  а  в  душе,  почему-то  боялся, особенно, если он  был один. На людях, конечно, храбрился, но боялся угроз Фасолина.  Этот фокусник обещал в родительский день устроить "конец света", а он мастер на такие штучки, пугать таких, как Олег. Фа-Фа обещал показать такой  страшный фокус, что испугается сам Вихров. 

    На это обещание  вожатые  похихикали, Олег похихикал за компанию с Юрием, и только. Если и Вихрику станет страшно, то ему  тем более. Олег стал подумывать, стоит ли вообще  ходить на этот концерт. Опять дилемма, не  пойдёт на концерт, тогда, точно станет трусом. Несколько раз  вспоминал слова друга "лечиться надо". Неужели от страха можно вылечиться? Фа-Фа, как не странно, всегда оказывался прав. Надо лечиться.  Как?  Самостоятельно? Столицын замечал, как Фасолин Юрка, частенько втихаря, глотает какие-то таблетки. По этому поводу, однажды ему и приснился  страшный сон - он с Ритой в древнем городе, как ему палач вспорол  живот, и что-то  ещё, но тогда во сне его  старался  спасти  сам Фасолин. Юрка  Фасолин в самом деле  какой-то не нормальный, как оборотень.  Надо же, что он придумал с Мишкой,  резать его по кусочкам, ещё подговорить Вихрова. И всё для чего?  Лишний раз посмеяться, приплели  сатану.  Нашли объект насмешек. 

  У меня  и  так крыша  едет, и всё из-за него. Знает, что я не могу ему по шее отвесить.  Вихрик  молодец -  раз, два, и  пендель, и по шее, не то, что я.  Я с Юриком дважды вроде бы проучили Фа-Фа, а он всё своё. Не исправимый  фокусник.  Голову мне  окончательно  задурил.  Почему, собственно говоря, задурил?  Нечистой силы на свете нет, и сатаны нет, и  чертей  нет, надо просто перестать бояться. Надо выяснить, какие он таблетки принимает? Один раз сказал, шутя,  что  они  от  страха.   Верить  ему  нельзя,  надо  перепроверить   ...

Так Олег частенько, когда был один, занимался самоанализом, самокритикой.  Для себя он решил окончательно, трусом быть негоже, надо исправляться, всё в его руках.  Надо проявить силу воли, и перестать бояться. Курить же бросил, проявил волю. Сегодня ему такой случай и  представился.  Забегу вперёд, не один случай, а два, но всё  по порядку.    
                ...      
   
Жизнь в "Дзержинце" проходила, как всегда по режиму  дня.   Всё, что  случалось с нашими героями, это выпадало  из общей  картины жизни лагеря, и эти события описывались особо.
И так: подъём, зарядка, линейка и так далее, и всё неинтересно, нудно, всё  по расписанию, и автор на них особо, и не заостряет внимание читателя.  Некоторые события  лагерной  жизни, так и не находили своего отражения в приключениях  наших  друзей.   
 
И так ... после полдника к Олегу подошёл  Василий  Аркадьевич. - Олег,  выручай, есть дело. 
-  Я  вас  слушаю. 
-  Я отпустил  Костика  домой, и совсем забыл, попросить его зайти по пути на почту, отправить заказное письмо.  Олег, слетай в Хилово, через десять минут автобус.  Вот пакет, не забудь квитанцию. Почта прямо на базарной  площади,  у кольца автобуса, искать не придётся. Если  нигде не задерживаться, обернёшься за час. Задержишься, - на попутку просись, проголосуй. Довезут бесплатно, скажи в лагерь. Олег, ступай, этот пакет важный.   
Василий  Аркадьевич протянул конверт и деньги.
 
- Я  мигом.  Олег засунул конверт под рубашку, побежал  на  остановку. В кармане гривенник, до Холово 4 копейки. Стоя на  автобусной остановке, Олег  размышлял. 
 
    "Наконец-то, выпал случай доказать всем и себе, в  первую  очередь, что я не трус, и могу один  выполнить такое сложное  задание»

 Все остальные поездки он был не один, сейчас он  один.   
«Вот, пожалуйста, на остановке уже  народ, опять он не один».   
Автобус пришёл минута в минуту, по расписанию.  Через  двадцать  минут Олег был на почте, и ещё через три минуты был свободен.

  Обратный автобус уходил через пятнадцать минут, в итоге он  укладывался за час.  Автобус был  единственный  на всей площади, он стоял напротив почты, Олег старался не выпускать его из виду. Он ходил по базару, пробовал  семечки у торговок.  За копейку купил большое сладкое яблоко. На  противоположной стороне за автоматами с газированной водой был «сельповский» кинотеатр,  без названия с открытыми дверями.  Олег подошёл поближе.

  Из зала раздавался смех. Он  вместе с другими мальчишками  наклонился, в три погибели, прошёл в тёмный  зал.  В зале он  стоял в проходе.    Показывали кинокомедию "Трембита". Олег не видел это кино, и не знал, что оно такое смешное.

  Пятнадцать минут  пролетело незаметно. Олег с большим нежеланием вышел из зала, тем же способом, что и вошёл. Взглянул на почту, потом в конец  рынка, автобуса нет.  Взглянул на часы, точно - автобус ушёл две минуты  назад.  Он вернулся в кинозал, досмотрел  кино  до  конца  ...

 Рынок закрылся, вокруг народа мало. Площадь опустела. Олег остался доволен, что посмотрел бесплатно кино, и с хорошим настроением пошёл по дороге. Обратную  дорогу он запомнил, всего одна. Прошёл с километр, ни одной  попутки. Автобус через три часа. Справа домики, слева огороды.

 Впереди него шли местные девушки. Олег прибавил шаг, ему очень захотелось с ними заговорить. Он искал причину для знакомства. Причина нашлась быстро. Впереди дорога раздваивалась.      
-  Девушки, - крикнул он.    Девушки  остановились, оглянулись, захихикали.    
Олег  поравнялся  с  ними.   
 
-  Ладно, я пошла, -  сказала одна своей  подруге, -  желаю хорошо тебе провести время, - и она скрылась за высоким забором. 
-  Девушка!  Олег улыбнулся. - Скажите, какая дорога на станцию? Девушка явно удивилась.
- На станцию? - переспросила она, - Любая.   
- Как любая? - теперь  переспросил  юноша.
   
- Мария!  Олег  услышал  громкий мужской окрик.  Впереди, у следующей открытой калитки стоял здоровенный, весь волосатый мужик с косой  на плече.          
-  Мария! Каждый день новые ухажёры? ... Пса не забудь спустить с цепи.   
- Это не кавалер, он просто спрашивает дорогу.
      
Олег и Мария дошли до калитки.   
-  Я сейчас, -  сказала  она  мужчине. 
-  Тебя зовут Мария? 
-  Да Марина.   
-  Почему, ты удивилась моему вопросу?
-  Просто, скоро вечер, у нас на станцию не ходят пешком в это время. Через три часа автобус.  Вон  у колонки, прошел, остановка. До станции двенадцать  километров.   
- А мне  в "Дзержинец".    
- А, а, так это близко, всего четыре километра. 
- Знаю, что близко, по которой дороге ближе?    
- По этой, она лучше, а эта на километр короче, но она плохая, по ней автобусы, и машины не ходят. 
- Зачем она, тогда нужна?   
- Она короче, по ней только днём пешком ходят. Хочешь, иди по ней, ещё светло, солнце, до своего "Дзержинца"  допоздна  успеешь. За час дойдёшь.
- Не пойму, чего по ней народ не ходит вечером? - спросил Олег у девушки.   
- Народ у нас суеверный, а эта дорога на погост. 
- Куда?      
- На погост, мимо кладбища.   
- Да?  В душе Олег, сразу испугался, но не подал вида.   
- У нас на днях в округе, цыгане нашли два трупа. На кладбище кто-то могилы  разрывает по ночам.   
- Чего врёшь, Мария, всего один труп, - поправил  её мужик. 
- Ничего вы, папаша, не знаете. Два, там, где пожар был. У самого озера, там лагерь ещё.   
- Я думал, ты про кладбище, говоришь. Про пожар, я слышал, а что там, нашли цыгане, я не слышал.
   
 Мужик поставил косу к забору. -  Мария,  долго ты, прощаться  будешь?   
- Иди по хорошей дороге, там народ ходит. Не бойся.          
Девушка пошла к себе домой...

  Олег медленно дошёл до развилки дорог. Он размышлял.   
 
"До лагеря четыре километра, по хорошей дороге, по этой - три, но через  кладбище".

Он сел на обочину, так и не решив, по какой дороге возвращаться в лагерь. Он ждал попутку.   

"Чего я сижу? Время идёт, скоро солнце зайдёт. Вдруг, вообще не будет попутки. Что, тогда? Ждать три часа. Здесь и фонарей нет. Пойду длинной  дорогой, а если ... то и по этой можно" -  размышлял Олег, продолжая сидеть.  Олег вспомнил, что Анна Сергеевна часто ездила в Хилово на велосипеде мимо кладбища, по короткой дороге. Она сама рассказывала. Вот именно сейчас ему следует проверить себя, трус  он, или нет. Надо идти одному и короткой дорогой через погост. 

«Чего, собственного говоря, страшного? Не ночь, не вечер, солнце светит.  А если, попутка? Тогда я в лагере буду  через пятнадцать минут, а так через час. Что со мной случится за один час? Я же мужчина, ну, и что, что дорога через кладбище? Всё равно надо идти, и на той дороге могут быть бандиты. Героями не рождаются, ими становятся. Если перефразировать классическое изречение, можно сказать - трусами не рождаются, ими тоже становятся». 

 С этими мыслями Олег поднялся, и пошёл короткой  дорогой. Он шёл, и напевал про себя куплеты Богдана Сусика: " Разговор на эту тему, портит нервную  систему, а поэтому не надо ... огорчаться".
 
 Олег спокойно прошёл несколько сот метров до поворота.  Из всех куплетов он запомнил, только эти строчки: "Разговор на эту тему ..."   
Как, только дорога свернула, лес сразу обступил его со всех сторон.  Олег оглянулся, он был  один.      "Идти назад? Уже далеко".   
Посмотрел на небо.  Вверху свело, птички поют, а здесь вокруг уже сумерки.   Солнце низко, его лучи всё реже и реже пробивались сквозь густую крону дубравы. Дорога, и впрямь, стала плохой.  Не смотреть под ноги - свалишься в колею. Колея, только для трактора "Беларусь". 
Олег  огляделся. 
 
"Где кладбище? Не видать, и вообще, уже не страшно.  Только бы, не свалиться в лужу".

  Он скакал по краю дороги, по кочкам. Кочки были большие, очень удобные, все на одинаковом расстоянии. Так он добрался до второго поворота, стало ещё сумрачнее.  На одной кочке он за что-то зацепился, и чуть не упал в воду.  Упал на следующей кочке. Он упал на мягкий мох.  Олег поднялся на ноги, и только сейчас, он увидел, за что он зацепился. Это был сломанный, деревянный, могильный крест. На секунду или две у него остановилось сердце. Олег посмотрел назад, на неровный ряд одинаковых холмиков, и сразу всё понял.
"Нет, лучше идти по плохой, но дороге".   
Он пошел между двух глубоких  канав.   
 
"  ... портит нервную систему, а поэтому не  надо... огорчаться" - сам не зная, почему  произнёс эти слова.   
 
  "Какая к чёрту нервная система? Никакой нет. Как назло, на небе светло, и не страшно, а здесь, под ногами не фига, уже не видно".
Наконец, дорога стала шире и лучше, зато вокруг  стали появляться кресты, и много.
Одни белели, другие чернели. Олег шёл быстрым  шагом, стараясь не смотреть по сторонам. Вокруг  тихо, птиц и то, уже не слышно.

"Ну, что тут страшного?" - успокаивал себя юноша, «Обычное кладбище, оно скоро кончится, а там и рукой подать, люди, машины, время детское, за час дойду. К ужину успею. Вот, если бы ночь, тогда  другое  дело, а так?  Тьфу!»

Он плюнул в канаву.  "Вот газета валяется, значит здесь люди ходят, вот колесо ржавое от велосипеда, значит ... Что значит? А где всё остальное? Где рама, сам велосипед?"

 Вдруг Олег услышал, за поворотом шаги по лужам. Кто-то шёл. Он прислушался. Кто-то кашлянул.
  "Ура" Люди! А вдруг, не люди? Вдруг, бандиты. Люди в наше время в магазин на такси не ездят".  Олег вспомнил  "Бриллиантовую руку". "Кроме шуток, от греха подольше".

  Олег перепрыгнул через канаву, побежал в сторону, к ближайшей могильной ограде. Там он присел, стал наблюдать за дорогой, решив, что с дороги его могут заметить, он зашёл за ограду, спрятался за крестом. Шаги приближались. Олег затаил дыхание. Он разглядел силуэты трёх человек. Было уже достаточно темно, что нельзя разглядеть, кто шёл по дороге.  По двум огонькам от папирос, Олег сделал вывод, двое, точно  мужчины, не исключено, что и третий тоже бандит.  Трое прошли, мимо, разговаривая между собой. 
   
 "Что они делают на кладбище в это время?  Промышляют, ищут кого заловить. Вдруг они ещё, и оборотни, с виду похожи на людей. Все нормальные на автобусе  ездят по той дороге, а по кладбищам не шастают. Курят, как-то странно. Один оглянулся,  меня почуял. Надо  обождать".

 Олег сидел, и ждал, пока путники не скроются в сумерках. Они дошли до поворота, свернули за ивняк. 
 
"Выходить нельзя, вдруг, они специально, заманивают меня, а сами возьми, и нападут на меня. А я без оружия, документов нет, одни часы и квитанция". Олег снял часы.
"Куда спрятать? Часы, точно отнимут". 
 
 Недолго думая, часы засунул в плавки, квитанцию в носок. Он ещё долго сидел, выжидал.  Вокруг стало ещё темнее. Он увидел прямо перед собой рукомойник, точь-в-точь, как в лагере за столовой у служебного туалета. «Клеймо, и то одинаковое - «Одинцово». Зачем, здесь рукомойник?"
 
  Олег поднял обломок доски, ткнул вверх железный штырь. Полилась вода. С шумом упал штырь, и вода перестала литься. "Зачем? Подозрительно очень, даже вода имеется. Наверняка, бандиты убивают путников, вроде  меня, руки в крови по локоть,  вот они здесь и моют руки. Предусмотрительные".

 Олег уже хотел подняться, и продолжить путь, остолбенел, как вкопанный. До его слуха донеслись омерзительные звуки. Где-то, что-то скреблось, и ему это не показалось.  Звуки повторились.  Ничего не видно. Он прислушался, озираясь по сторонам.   
     "Похоже, на хруст костей". 
Мурашки пробежали по спине. Откуда доносился хруст костей не понятно. Он тронул ржавую калитку. Она со страшным противным скрипом распахнулась настежь. Олег не жив, ни  мёртв,  выглядывал из-за креста.  Звук хруста  костей доносился из-за соседней  могилы. Он  внимательно, но с опаской,  посмотрел на ту могилу. Рядом с ней увидел кучу свежей земли. Сердце колотилось, как чумовое. В голове мысли:  "Вдруг кто-то разрыл могилу, и тому подобное". 
 
  Когда Олег увидел, из-за  кучи земли  торчат  доски, он  чуть не упал без чувств, удержался за оградку.  Это были, не просто доски, а край прогнившей крышки гроба. Между досками, что-то белело. Олег закрыл глаза. В ушах стоял хруст  костей... Не помня себя, Олег вскочил, выскочил из могильной ограды, и со всех ног пустился, бежать к дороге. Он бежал, не смотрел под ноги, ему казалось, что за ним по пятам скачут мертвецы, кикиморы, всякие там оборотни и прочая нечисть. По сторонам мелькали кусты, деревья, белые и чёрные  кресты, железные оградки ...
 
   Сколько он бежал, Олег не помнил.  Остановился, только тогда, когда лес  расступился, стало светлей. Олег сел на поваленное дерево, отдышался. Только сейчас почувствовал в брюках сыро. Он достал часы. 
 
  "Теперь, заржавеют, зато, я живой, меня не убили и не съели. Надо же, по кладбищам ходят, могилы разрывают, едят, костями хрустят, пусть  мертвецов едят, какое моё дело, лишь бы не меня. Я так и не понял - трус я, или нет?". 

 С этими мыслями сердце снова, чуть не выпрыгнуло из груди. Буквально из-под ног, в каких-то тридцати метрах от него, на дорогу что-то  выскочило, и побежало. Потом вдруг "это оно", остановилось, из её пасти вырвалась мышка, и побежала в другую сторону, прямо на него, но зверюга с пушистым хвостом, цап, и снова, схватила мышку, и побежала мелкими шажками под ближайший куст. 

  Олег поджал ноги. "Вот так становятся  героями"  -  подумал  он.
Остальные два километра Олег преодолел за двадцать минут. Он отдал начальнику квитанцию, сказал, что опоздал на автобус и шёл пешком. Василий Аркадьевич ничего не сказал. Только поблагодарил. Зато Фа-Фа, когда услышал весь рассказ Олега о похождении в Хилово, поведя носом, сказал - Фу, гелой.  Вихрик, как всегда, умирал со смеху.   
- Что над другом смеёшься, - урезонил  младший  Юрка старшего, - он не побоялся.  Молодец Олег. Надо и впредь ничего не бояться. Кто за тобой  гнался?   
- Отстаньте, я серьёзно, говорю, может в самом  деле за мной сатана гнался собственной  персоной...   
-  А по дороге мышку поймал, - смеялся Вихров.   
-  Ладно, парни, я вам помогу.  Тебе  Олег,  в  частности.   
- В  чём?
- Как преодолеть страх.   
- Я сам справлюсь. Ты сам сказал, что я герой. 
- Я сказал геЛой, а не герой.            Почему? 
- Догадайся сам.  Для начала тебе таблетка от страха.  Я их сам, иногда принимаю. 
- Где, ты паразит, был раньше, когда я собирался  в  Хилово? 
- Я не знал, что  ты  на почту  собрался,  а так дал бы. Мне, что жалко для  друга?         
- Дай  и  мне. 
- Тебе не обязательно, много смеёшься.  Только  добро  переводить.   
 Олег принял таблетку. - Слушай, зачем она мне сейчас?   
- Пригодиться. Я хотел, тебе дать две таблетки, но думаю, одной  будет достаточно. Сам  совладаешь с собой.  Дело есть. 
 - Какое?  - в  один голос спросили  вожатые.