Дезертир

Старший лейтенант Савельев едва успевал за взводом. Он устал кричать: «Взвод, короче шаг!» Солдаты знали: попасть на продовольственные склады – это удача из редких. Что-нибудь вкусненькое достанется, и с собой прихватить можно.

- Взвод, стой! Разойдись! Можно перекурить. Я пойду узнаю, какой дадут фронт работ.
Обо всём уже переболтали, по третьей сигарете прикурили, искать стали на чём бы посидеть.

Наконец старший лейтенант идёт с каким-то смуглокожим в затасканной шинели без погон.
- Взвод, стройся!
Встали быстро: каждый знает своё место.

- Наша задача – разгрузить ящики с болгарским компотом, «Ассорти» называется. Вот из этого вагона носим вон в тот склад. В одном ящике – десять банок. Не стукать! Кто разобьёт хоть банку, того отстраню от работы.

- А если уже разбита? – спросил кто-то жалобным голосом.
- Если разбита, сразу сообщать мне. Будем фиксировать и показывать вот этому начальнику склада.

Смуглолицый приподнял коротко остриженную голову, в его позе отобразилось что-то величественное.
- А трое идут солить капусту! Чирков, Белобородов и Котенко!

- Опять Котенко!
- Молчать, рядовой Котенко! Тебе компот доверять нельзя! Слямдишь, как пить дать!

Начальник со смуглым лицом повёл тройку к самому отдалённому железобетонному складу. С металлическим скрежетом открылись огромные ворота.

- Мужики, - сказал беспогонный, - вы должны до обеда перерезать вот эту гору капусты. Смотрите, как это делается.
Он включил аппарат, стоявший на краю ёмкости, похожей на гигантскую бочку, врытую в землю, метра четыре в диаметре и метров шесть глубиной. Смуглолицый ловко обрубил ножом верхние листы кочана, аппарат в секунду измолотил овощ, и капустные кусочки застучали по деревянному дну.

- Когда всё переработаете, прямо сверху разбросаете вот из этого мешка соль. Потом кто-нибудь наденет сапоги, спрыгнет и с полчаса потопчет, пока сок не появится.

- А как вылазить? – спросил Александр Чирков.
- Вон, в углу, шест стоит. Надо его подать и вытянуть. Я пошёл мясо в столовую отпускать. Вы тут давайте одни. В аппарат руки не суйте, а то оттяпает, и глазом не моргнёшь.

Юрий Белобородов обрабатывал кочаны аккуратно, до белых листов. Владимир Котенко поначалу убирал только грязные места, потом стал бросать кочаны с гнилыми листами и налипшей грязью.

- Котёнок, ты одурел, что ли?! – упрекнул его Чирков.
- Сожрут! Мы на дембель уйдём, а салаги сожрут! Быстрей надо, чтоб успеть компотику нахлебаться!
- Иди-ка ты знаешь куда! Кури лучше сиди, чем гадить!

Котенко пошёл по складу, перебирал какие-то ящики, взломал фанерную дверь, вышел с оттопыренными карманами, угостил сослуживцев комковым сахаром.
Дело шло быстро. К двенадцати часам от горы капусты остались только зелёные грязные листы.

Котенко, измаявшись от безделья, отключил аппарат ударом ноги по красной кнопке.
- Хана, братва!

Чирков, ходя по кругу, равномерно разбросал соль.
- Пойду-ка я, ребятки, в туалет сбегаю! – сказал он и побежал из склада.

Котенко расстегнул ширинку.
- А это чем не унитаз?
Желтоватая струйка забегала по ёмкости.

- Скотина ты, Котенко! – откровенно сказал Белобородов.
Котенко глубоко затянулся и выплюнул окурок в бочку.

- А ты забыл, как пил мочу за здоровье «дедов»? То-то! Пойдём лучше к вагону сбегаем, компотику болгарского покушаем!

Когда Александр Чирков вернулся в склад, то не увидел сослуживцев. Чтобы не тратить времени на их ожидание, надел сапоги и спрыгнул в ёмкость. Он ушёл в капусту выше пояса, выкарабкался и начал ходить кругами. Капуста хрустела, напоминая Александру снежную дорогу, по которой он шёл глубокой ночью после серьёзной ссоры с Маринкой.

* * *
Старший лейтенант Савельев построил взвод и повёл его на обед. Разбитых банок было много, солдаты вволю наелись и шли довольные. Котенко всё же успел упереть из последнего ящика банку с компотом и нёс её под шинелью, как самого любимого щенка.

* * *
Чирков хорошо примял капусту: она уплотнилась, дала сок.
- Эй, мужики! – крикнул Александр, но в складе стояла мёртвая тишина.

Нельзя было определить точно, сколько прошло времени: часы он оставил наверху, на деревянном ящике. Александр долго кричал, пока голос не превратился в хрип. Сесть было не на что, поэтому солдат, устав от работы и ожидания, попробовал вздремнуть стоя.

Когда заскрежетали железные ворота, Александр напряг голос:
- Не закрывайте! Я сижу в бочке! – Но его, охрипшего, не услышали бы и у аппарата.
Александр стал напряжённо думать, как бы выбраться. Ничего путного, кроме троянского коня и ямы для камня на площади, в голову не приходило.

* * *
За обедом Котенко съел порцию Чиркова, не поделившись с Белобородовым.
Перекурив, взвод убирал вокруг казармы листья, нося их охапками в общую кучу.


На вечерней поверке старшина трижды повторил фамилию Чиркова.
- Отсутствует! – сказал Котенко, широко зевнув.
- Где он?

- Вышел из склада и исчез в неизвестном направлении.
- Кто-нибудь ещё видел Чиркова?
- Я видел, - сказал рядовой Белобородов. – Он вышел будто бы в туалет. Я спрашивал потом у начальника склада. Тот говорит, что никого не видел.

Через три дня командир полка послал запрос в военкомат районного города, откуда призывался пропавший солдат. Но результат не утешил. Через неделю объявили всероссийский розыск.

По несколько раз за ночь командир полка звонил из дома в часть и спрашивал, нет ли каких сведений о Чиркове. Будучи дневальным, рядовой Котенко отвечал:
- Да дезертировал он, товарищ полковник! Ему Маринка написала, что скоро замуж выйдет. Как раз письмо накануне пришло. Небось поехал Маринке голову отвинчивать, а хахаля кастрировать!

* * *
Рядовой Чирков спал не более двадцати минут, отрывался от холодной лежанки из капусты и бегал по ёмкости, чтобы согреться. Брызги от капустного сока покрывали гладко оструганные доски, напоминавшие заплаканные лица.

Ещё три дня назад Александр предпринял попытку выбраться из бочки, разорвав форму и связав из тканевых полос нечто похожее на верёвку. Он полдня бросал её конец наверх, пока петлёй не зацепил за болт, которым крепился аппарат к полу. Но верёвка оборвалась, и в руках у Александра остались жалкие куски гимнастёрки.

Три раза в сутки он давился капустой и с омерзением лакал из ладони капустный сок.
Особенно жутко было ночью, когда поверху с диким писком бегали крысы.

Александру приснился сон, будто лежит у него на груди его домашний кот Тимофей и источает блаженное тепло. Внезапно проснувшись, он сбросил с себя крысу, которая моментально поднялась по доске и на выходе из ёмкости противно пискнула.

Днём Чирков разговаривал сам с собой, смеялся, глядя на щетинистое лицо, смутно отражавшееся на сумрачной поверхности капустной лужицы.

Когда застывали мышцы, Александр делал интенсивные отжимания, разгоняя животом солёную жидкость.

Однажды днём неожиданно заскрежетали ворота и в склад въехал грузовик с капустой. Александр, падая от изнеможения, услышал чьи-то голоса, и ударивший в ноздри тошнотворный запах квашеной капусты помутил его сознание.

Очнулся он в госпитале и долго не мог понять, о чём его спрашивает женщина в белом халате, которая нежно улыбалась, почти так же, как его Маринка.