Человечка нарисовал я

Любовь Отраднева

(в соавторстве с Valery)

Человечка нарисовал я

Посвящается дражайшему соавтору

После «Исправленному верить», где джедаи читали фанфики о самих себе, мы задумались, не ходили ли столь же бредовые слухи о Сенате времён заката Старой Республики. Вот и получилась ещё одна развлекательная вещица… незаметно переросшая в историю политического заговора.
Самое забавное, что сенатор от Харуун Кал был фигурой полностью выдуманной нами, а какое-то время спустя, когда данный фанфик был уже закончен, я посмотрела удалённые сцены к третьему эпизоду и заметила там в компании Падме, Бэйла Органы и молодой-красивой Мотмы некоего темнокожего джентльмена, тоже обсуждавшего с ними сопротивление Палпатину. «Может, это он и был?» – тут же подумала я вслух…
* * *
– Сенатор Бел Иблис, вы балбес! – маленькая Мон Мотма наскакивала в тёмном коридоре на рослого кореллианца, со страшной силой стараясь ему доказать, что взрослые люди вроде него не должны заниматься шапкозакидательством, даже если им не нравится канцлер Палпатин.
– Слушайте, да уймитесь вы уже! – так, в принципе, отбиться-то он от неё мог, но пока что воспитание не позволяло…
– Вы, вообще-то, первый начали! – Мотма злилась не на шутку, и энергия в ней била через край. – Не могла же я орать прямо там, я, в отличие от некоторых, на заседаниях не…– и тут вышло как-то так, что в импульсе она толкнула Иблиса, тот растянулся на полу, а рыжая повалилась сверху.
Она и сама-то растерялась, он тем более…
…А через десять минут Гарм Бел Иблис вышел из этого коридора с абсолютно каменным выражением лица. Мон же, не совсем уверенно, потому как на каблуках, прошла в другую сторону, на ходу поправляя серебряное шитьё на груди.
А вот чего они не знали – так это того, что как минимум финал их бурной беседы не остался незамеченным…
И на другой день по Сенату уже ходили слухи, что самая молодая – с девятнадцати лет в составе – представительница разумных рас чуть ли не изнасиловала прямо в коридоре вполне женатого сенатора от Кореллии. Достоверности этим слухам прибавляло то, что сам Иблис о произошедшем упорно молчал. Что до Мотмы, то она яростно всё отрицала, пару раз даже в терминах «вы что, я столько не выпью!»
Ну а что ещё было нужно, чтобы окончательно поверить? И вскоре по Сенату начала гулять во множестве фотокопий новая картинка из серии «Мон Мотма в неглиже» – неизвестный и очень хороший художник живописал якобы случившееся в коридоре… Картинка была далеко не первой, но такого интереса предыдущие творения не вызывали.
Мотма подождала, не вступится ли Иблис за собственную честь, но тот обиделся и замкнулся в себе. Пришлось разбираться самой, пытаясь выяснить, какая свинья намалевала на неё столь качественный и одновременно чудовищный пасквиль.
Вот только сделать это было не так уж и просто. Расспрашивать можно было далеко не любого – большинство теперь считало её рыжей бесстыдницей. Так что только приглядываться к поведению окружающих… А что там увидишь, когда и так сами по себе люди и существа довольно специфические?
Чего стоил один Джар Джар Бинкс, который на заседаниях Сената никого не слушал, а ловил мух. Один раз аж протянул свой длинный липкий язык прямо ко лбу канцлера, на который муха неосторожно уселась – никак место понравилось…
И это было бы ещё ничего, разок можно и такое зрелище стерпеть. Но под неодобрительными взглядами Бинкс смутился, вжался в кресло – и муху выплюнул. Опять же, прямо в благообразное лицо Палпатина. Чем в очередной раз сорвал заседание.
Канцлер навесил на лицо всепрощающее выражение и гордо удалился. Народ загалдел, особо несознательные начали валять дурака.
А чего ещё от них можно было ждать…
Мотма оглядывалась по сторонам, только надеясь, что её ничем не обольют.
Шум тем временем понемножку стихал, народ начал расходиться. Рядом с Мон задержался видный темнокожий мужчина, сенатор с далёкой и, по слухам, очень своеобразной планеты – Харуун Кал. Странно, но почему-то в его присутствии Мотма почувствовала себя как-то спокойнее. Может… он просто ей нравился или мог бы понравиться. А главное – в его взгляде не было морального осуждения…
– Я могу чем-то помочь? – спросил он.
– Ну… если вы, например, не верите этим сплетням про меня… может, помогли бы найти их источник и настучать по голове?..
– Конечно…
– Спасибо! – с чувством сказала Мон. – Иногда бывают ситуации, когда без защитника не обойтись… – ага, вспомнила. Мбонго Макендзи – вот как его звали.
– Ещё бы, представляю…
– Нет, ну так даже лестно и красиво, но нарисовать меня с этим… этим… возмутительным субъектом?..
– Вы настолько не ладите? Тогда да, это действительно неприятно.
– Нет, ну у него наверняка много достоинств, но нас с ним нельзя держать в одной комнате, сразу ругаться начинаем, потому что ни один не хочет уступать.
– Ну понятно…
– Вот, и тут меня укладывают… а я всего лишь споткнулась. И всё, конец репутации…
– Да, не повезло…
– А всё потому, что молодая слишком и не при муже.
– Скорее потому, что здесь слишком многим делать нечего.
– И это тоже. Вот так придёшь работать, а они сплетничают и сплетничают. И ладно бы бабы – мужики, вот что противно!
– А мужики вообще к этому куда больше склонны.
– Говорят, что да. Хорошо, что вы на такого непохожи.
– Надеюсь.
– Ну говорите мало и по делу, гадостям не верите… Редкость.
– Сказал бы «а как ещё», но, к сожалению, выходит, что и правда редкость.
– Грустно. Но уже достаточно, чтобы поверить в лучшее.
– И то хорошо.
– А вот фигнёй заниматься тут каждый первый горазд, как вычислять?.. Ну да с вами уже не страшно.
– Ну надеюсь, что хоть чем смогу помочь…
– Хотя бы заступиться, а то вон, один раз я уже подралась, хватит.
– Конечно.
Пользуясь отсутствием народа, заговорщики осматривали зал заседаний. А вдруг… мало ли что. Хотя вроде бы ничего подозрительного не попадалось. Если только бумажные самолётики с рожицами и прочая чепуха. А также засунутые за кресла корки…
– Тут не только мухи заведутся, – брезгливо заметила Мон.
– Хорошо, что не кто-нибудь похуже.
– Да уж. Только нам это ничего не даёт.
– Где-то ещё искать надо…
– Не по комнатам же. Если тут кто и лазит по чужим – то явно не мы…
– Ну да.
– Где-то же кто-то прячет весь этот… набор открыток. И фотокопии, гуляющие по Сенату во множестве.
– Ну вряд ли в сильно доступном месте.
– Уж конечно. Небось только случайно и найдёшь… Если бы он был тёткой – хранил бы в нижнем белье и среди прочих интимностей, а вы, мужчины, даже и не знаю где свои тайны храните…
– В общем бардаке или где-нибудь в документах.
– Ну наверно, или, может, он их в скучные книжки закладывает по одной…
– Возможно.
– В любом случае чтобы узнать, надо лезть по комнатам. Если только всё это не где-нибудь за батареями или в саду…
– Так мы за всю жизнь не управимся.
– Вот именно, хоть на случай надейся или послеживай за особыми… фруктами. Или как раз за самыми добропорядочными. Может, плюнуть да заниматься своими прямыми обязанностями?
– А там попутно и увидим чего? Может…
– Так и сделаем, главное, за поддержку спасибо!
– Да что вы, не за что.
* * *
Прошло несколько месяцев. Скандал утих, злоумышленники, правда, так и не засветились… зато у Мон с темнокожим красавцем заварился роман. Началось всё как будто бы само собой, взгляды друг на друга они бросали недвусмысленные, за руки брались невзначай… Она чувствовала, что нравится этому, официально выражаясь, представителю расы коруннай, и решилась попробовать ещё раз. А вдруг он и окажется тем, с кем она, с её-то нелёгким характером, сможет прожить всю жизнь? Пока казалось, что он подходит…
– Может быть, останетесь сегодня у меня? – про «чай с продолжением» всё-таки постеснялась добавить…
– Если не помешаю.
– Ну что вы, одной так одиноко…
– Ну буду рад помочь…
Вскоре они пили чай в её комнате, свет был неярок, глаза блестели, и Мон только надеялась, что он сам догадается, чего она ждёт. Потому что самой вроде бы неприлично, хоть на её родной планете так и не считают…
Догадаться-то было несложно. Вот сделать первый шаг – труднее. Хотя сколько уже об этом думалось…
Молчание затягивалось, и, кажется, Мон всё-таки поймала его руку на полпути к её руке… Пальцы переплелись, она спросила:
– Я вам нравлюсь?
– Ещё бы, – подумать прежде, чем ответить, не получилось. – То есть… А, ладно, чего уж там… Да.
Его волнение отозвалось в ней приятным теплом, она почувствовала, как он сильнее сжал её руку, и ответила тем же.
– Ну тогда смелее, не бегите от своих желаний… Я, по крайней мере, от своих бежать не собираюсь. Вы мне тоже очень нравитесь.
– Правда? – вот в это поверить было труднее.
– Правда. Вы хороший, надёжный, плохими словами не ругаетесь и не хотите, чтобы вам приносили тапочки в зубах. Сказала бы я, что за вас даже замуж можно пойти по расчёту… но, может, я для этого вас ещё слишком мало знаю. Тем более что замуж не собираюсь совсем, а вот кровь вы мою волнуете…
– Даже приятно слышать, – а в глазах, небось, читалось и много чего ещё…
– Тогда давайте попробуем… Побыть вместе. А вдруг выйдет что хорошее? Главное, сразу не ждать и не обещать друг другу слишком многого.
– Давайте…
Она счастливо улыбнулась и потянулась к нему. А он – к ней, медленно, словно не веря, что это всё наяву…
Она по-прежнему улыбалась, она уже сейчас чувствовала себя счастливой… и всё-таки в последнюю секунду сократила дистанцию – обняла его за шею и резко притянула к себе.
А по чьей инициативе ещё через пару секунд они уже целовались – точно сказать бы и не вышло. И вот уж это никакого значения не имело – главное, обоим горячило кровь и оба не понимали, где находятся…
Ну а что ещё было нужно?..
…Наутро Мон открыла счастливые глаза, легла поудобнее, но так, чтобы её не перестала обнимать горячая тёмная рука…
– Ну с добрым утром, – а до Макендзи, кажется, только теперь начало доходить, что это действительно было.
– И тебе, – она прилегла к нему на плечо. – Хорошо, можно и дальше валяться, сегодня на заседание не опоздаем…
– Это же здорово…
– Конечно, – ей тоже не верилось, что ночь вышла настолько волшебной. – Я пока боюсь загадывать дальше, но начало вышло чудесное. И как у тебя так получалось, откуда ты только знал, как мне всего приятнее, да ещё… мне показалось или правда мне было хорошо сразу везде?..
– Да оно почти само и получается…
– Но ведь это же невозможно, как бы ты ни был восхитителен, у тебя только две руки и вообще… – она чуть закраснелась и засмеялась.
– Возможно. Правда, вряд ли изначально предполагалось именно такое использование, но…
– В смысле?..
– Да вот так вот, – он тоже рассмеялся. – Я конечно, до какого-нибудь там джедая не дотягиваю, но кое-что вроде могу. Типа компенсации за то, где жить приходится…
– О-о-о… – её глаза восторженно расширились. – Как здорово! Про твою планету я кое-что слышала, но вот это прошло мимо меня…
– Ну об этом мало кто знает.
– Понятно, будет наша маленькая тайна… – и казалось ей, что они расстанутся ещё нескоро.
– Вроде того…
* * *
Время шло, роман продолжался, Мон даже начала серьёзно задумываться – не родить ли от Макендзи (или ему?) ещё ребёночка… Старшему было уже двенадцать, обретался он на её родной планете, Мотма названивала ему каждую свободную минутку и только волновалась, что, с одной стороны, задавит контролем, а с другой – всё равно упустит что-то важное… А с отцом мальчика оба они виделась раз в год по обещанию, в основном потому, что сам он о них особо не вспоминал…
Однако поговорить с любимым человеком о столь далеко идущих планах Мон не успела. Потому что в один прекрасный день застала его за «почеркушками». Рука его с карандашом двигалась словно бы сама собой, будто это было для него – как дышать, и на бумажных листочках возникали знакомые и очень похожие лица.
– Ого! – восхитилась Мотма. – А меня смог бы изобразить?
– Да, конечно, – правда, сказал он это слегка неуверенно.
Мон улыбнулась и приготовилась позировать.
Рисовал он быстро, сразу видно, что привычно. Она не успела даже заскучать как следует. Потом объявил:
– Дальше, в принципе, уже и без модели можно…
Она поднялась с места, заглянула – сначала увидела рисунок вверх ногами, потом обошла стол и заглянула сердечному другу через плечо. Только тогда осознала: именно в такой манере её рисовал неизвестный художник-эротоман…
– Не может быть… Вот свинство-то какое…
– Что?
– Во-первых, зачем ты мне врал? Во-вторых, ну так-то я не против, но с Иблисом-то зачем меня малевать было? Да ещё всем показывать, размножать и зарабатывать на этом деньги? Мерзость-то какая…
– Я не показывал. Знаю, поверить трудно…
– Но я, может, и поверю. Ты уж очень хотел выяснить, где хранятся оригиналы – значит, у тебя их свистнули. Так?
– Да.
– Всё равно свинство, смотрел бы лучше за своими художествами!
– Ну да, виноват, не углядел. Должен был знать, что здесь…
– Бардак здесь вселенский, да и ты, увы, не святой. Неужели тебя это так… заводило?..
– Ну как тебе сказать…
– Прямо, надоело твоё враньё и недомолвки.
– Кажется, я уже очень давно в тебя влюблён. Не скажу точно, с каких пор, но… И каждый мечтает по-своему. А этот последний рисунок… Я знаю, у тебя с ним ничего не было и не могло быть. Это была дурацкая шалость, если бы я знал, что выйдет вот так…
– Зараза ты, я б тебе голову оторвала с удовольствием, но жалко уже, что ли… Просто ты уже давно должен был заметить, что твои рисунки уходят «в народ» без твоего ведома, и перестать карябать такой компромат на женщину, которую, как ты сказал, любишь…
– Да, конечно…
– Фу, бесстыдник, а ещё форс-юзер, если бы ты мне сразу сказал, что ты автор и ищешь свои творения – я бы придумала, как расставить ловушку на похитителей!
– Ну да, дурак, кто ж спорит…
– Никто. Ты мне ничего не сказал, потому что очень хотел, чтобы я стала твоей, да?
– Да.
– Это, понимаешь, льстит… Я, конечно, всё равно обиделась и теперь не расскажу свой хитрый план…
– Ну хоть помочь-то разрешишь?
– Да я его и воплощать-то не собиралась.
– Да?
– Ну да, это ж не у меня воруют художественные произведения. Кстати, у тебя они из одного и того же места пропадали или из разных?
– Я дурак, но не совсем. Из разных.
– Это хуже. Ну всё равно, хотя бы можно положить очередную картинку куда-то и проследить, кто придёт красть?..
– По идее можно. Я даже пробовал, но, сама понимаешь, постоянно следить не получается…
– Ну наверно, а если какие-нибудь ваши штучки применить?
– Только какие?
– Ты меня спрашиваешь?.. Скажи спасибо, что ещё не получил по шее!
– Спасибо, конечно… Нет, просто вслух думаю.
– Понятно. Кстати, в головы нашим умникам ты не лазил?..
– Только к кому смог, а это не такая уж большая часть народа…
– Остальные экранируются, что ли?
– Не только. Есть, например, расы, на которых ничего такого в принципе не действует.
– Какой ужас. Кстати, сейчас, зная, что я под твоей защитой, могут и не полезть воровать, себе дороже…
– Возможно.
– Вот же ж… Ну не уходить же от тебя в профилактических целях?..
– Ну надеюсь, что не стоит…
– Не стоит, потому что другие ещё хуже. А состояние «в поиске» очень, знаешь ли, угнетает…
– Знаю…
* * *
Мон настаивала, чтобы её кавалер нарисовал ещё несколько рисунков и положил в одно из «засвеченных» мест – может, вор явится снова, а они его выследят или схватят?..
– Хотя неужели же ты раньше не пробовал? Да и не факт, что придёт, он может думать, что ты больше не рисуешь с тех пор, как завладел оригиналом…
– Может. Ну, думаю, от того, что ещё раз попробуем, хуже не будет…
– А ты как пробовал? Стоял следил?
– Вроде того.
– И что, никого не видел, а рисунки пропадали?
– И так тоже. Хотя это бред какой-то, скорее всё-таки дело в том, что постоянно же следить не выйдет.
– Ну так ловушку надо поставить, пусть приклеится или…
– Слушай, а можно…
– Неужели ни разу не пробовал?
– Да как-то не подумал…
– Ну ты даёшь, похоже, у тебя весь мозг занят рисованием! Может, петлю верёвочную соорудить или что…
– Сейчас соорудим чего-нибудь…
Конечно, ей никогда не приходилось этим заниматься, а ему если только на родной планете… но они оба надеялись, что ловушка сработает.
А дальше оставалось оставить наживку и ждать.
…Наутро в капкане обнаружился только длинный зеленоватый, покрытый длинными чешуйками хвост.
– Какая гадость, – скривилась Мон и начала мысленно примерять находку коллегам-сенаторам негуманоидных рас.
– Бывает хуже. Только он, по-моему, декоративный…
– Час от часу не легче. А зачем? Специально вот на такие случаи?
– Похоже…
– Псих… И параноик. Что это за шкура-то, может, она его от Силы экранирует?..
– Похоже на то.
– Пакостник… И теперь ведь он остальную шкуру спрячет…
– Ну это-то, может, и к лучшему, если у него запасной нет.
– Если нет – тогда снова он в твоей досягаемости шататься не будет, ты же его прочтёшь. Я бы на его месте в больницу улеглась или домой свалила…
– Ну хотя бы понятно, на что стоит внимание обращать…
– Да и в конце концов хоть народ поспрашивать, кто им продавал про меня порнушку…
– Ну да, может, хоть раз на третий нормально объяснят…
– Особенно если спрошу я и скажу, что бить буду не их.
– Ну да…
…Народ почему-то долго запирался, но в конечном итоге выяснилось, что все стрелки указывают на хитрую тварь – сенатора Нута Ганрея. Хотя, конечно, зачастую он действовал чужими руками, лапами и щупальцами…
Ничего другого от него, впрочем, ожидать и не стоило. И оставалось только выловить его там, куда он смылся, и настучать по башке.
Тем более, он, кажется, ну очень торопился – и потому найти его было бы просто. По крайней мере, так казалось… Ну, а попробовать стоило в любом случае.
* * *
На Неймодии, дома у Ганрея, царил чудовищный разгром. Везде валялись недоеденные рыбины, хвосты, плавники и кости. Запах в помещении стоял соответствующий, и Мотма брезгливо фыркнула:
– Это у них была пирушка с соплеменниками? Теперь вот пойди что найди тут…
– Нет, ну что-то можно…
Мон зажала нос и двумя пальцами принялась вытягивать бумажки, на которых резали селёдку.
– Почему Ганрей с компанией так быстро смотались? Так, а это что? Это почище неприличных рисунков…
– Ждали, значит… Ну-ка… – Мбонго присмотрелся к бумажке. – Копия, конечно, но всё равно…
– Всё равно документ государственного значения. Только почему-то перечёркнутый наискось…
– Интересно… Ну-ка, что тут ещё завалялось?
В селёдке нашлось ещё несколько в меру секретных документов, на одном красовалась резолюция, однозначно почерком канцлера Палпатина: «Устарело». А под ней – приписка корявым почерком Ганрея: «А что, денег не дадут?»
Большая подборка фотокопий с портретов Мон нашлась в плохо запертом шкафу, но это уже было не столь интересно…
– Замечательно, – подытожил корунец. – Мало нам было личных скандалов, тут ещё и вот такое.
– Хорошо ещё, что Ганрей хоть и хитрый, и жадный, но раздолбай… А документы странные, какой-то закрытый военный проект и много чего ещё… Канцлер имеет право знать, но почему такие методы?..
– Не знаю. Похоже, не хочет, чтобы знали, что он в курсе… но вот почему?
– Потому что сам всё это и затеял и пытается контролировать?..
– Похоже.
– А история-то выходит паскудная, и замешаны в ней сепаратисты…
– И ничего хорошего это значить не может.
– Хоть тревогу бей. Только узнать бы сначала побольше… Например, куда удрал в такой спешке наш торговец лёгкой порнографией.
– Тем более, кажется, это он не из-за нас…
– Да, при его интригах мы – это так, рябь на воде. А вот если сюда нагрянет кто-то посерьёзнее… Затаимся?
– Давай.
…Через некоторое время в берлоге Ганрея появился его соплеменник-сенатор. Дикими глазами воззрился на разгром и завопил:
– И на кой я связался с этими существами!!! Документы им воруй… с мафией общайся… а платят тухлой рыбой, и то с опозданием…
Возмущался он долго, но всё больше беспредметно. Пока сидевшие в засаде сенаторы не выскочили и не скрутили его, чтобы ласково допросить…
Он вроде бы даже слегка обрадовался – ждал-то, похоже, чего-то похуже.
Но его всего лишь крепко держали и расспрашивали. И узнали массу интересного.
…А через пару дней в центральной газете появилась заметка о кознях канцлера Палпатина.
Какого-то особого шума она не подняла, в конце концов, мало ли чего пишут. Сам Палпатин вообще делал вид, что его это не касается.
Но только делал вид, а сам искал виновных.
А те были почти уверены, что их найдут… И даже особо и не прятались. Хотя пути к отходу у них были уже приготовлены – не куда-нибудь, а на родную планету корунца, туда если и сунулся бы кто – так ему же хуже, этому кому-то. Но обоим сенаторам хотелось поглядеть канцлеру в глаза, а потом уже отбыть на глазах как можно большего числа людей… Так безопаснее. Не факт, конечно, что намного, но..
– Хоть посмотрю, как там у тебя, – шептала Мон, пытаясь скрыть волнение.
– Тебе не понравится.
– Да ладно, это же твой дом, это место, которое таких создаёт…
– Ну если только…
– Конечно, – её настроение лучше всего было бы охарактеризовать как «боевой задор», но дрожь всё-таки потихоньку пробирала.
– Ну увидим.
– Ага, надо ещё долететь… Ну что там, ещё не идут нас убивать?
– Пока вроде бы нет.
– Скорее бы уже… – она судорожно вздохнула. – Кажется, нервы сдают.
– Представляю…
– А ведь другому бы не призналась… Никогда.
– Наверно, радоваться этому надо, заслужил, значит… Только не до того, а жаль…
– Жаль, и не говори, – она взяла его под руку и замерла, прислушиваясь.
– Ничего, если повезёт, ещё успеем порадоваться…
– Надеюсь. Слышишь?.. Идут, кажется… Сколько их? И при оружии ли?
– Сейчас скажу.
– Тебе, наверно, виднее… – она благодарно на него взглянула.
– Иногда. Так, ладно, – он слегка нахмурился, не привык всё-таки вот так сканировать пространство.
Она тоже прислушалась. Хоть и была обычным человеком, но чутьё редко её подводило.
Кажется, приближалось не так и много народу… совсем немного, но этого должно было хватить…
– Что, сам идёт?.. – осознала Мон. – Повезло, только бы не как утопленникам…
– Сам. Ну вот и проверим…
Палпатин начал с психической атаки. Но оба мятежных сенатора глаз не отводили и не собирались сдаваться.
– Всё равно мы уже всем рассказали! – с вызовом сказала Мотма. – Солнце ладонями не закроешь! – и легко вскочила на подоконник…
Её сообщник красивыми словами бросаться особо не умел и предпочёл – как, впрочем, почти всегда – обойтись только делом.
Швырнуть в канцлера с помощью Силы побольше всяких предметов, потом выдавить стекло и подхватывать под окном свою даму. Корабль ждал их в двух шагах, окружённый кольцом из личной сенаторской охраны.
* * *
До Харуун Кал добрались без приключений. Мон спрыгнула с трапа на землю, опираясь на руку своего сердечного друга, и с любопытством озиралась по сторонам.
Это на взгляд Макендзи смотреть тут особо было не на что…
– Говоришь, у вас тут опасно? – Мотма повернулась к нему. – Хорошо, зато искать не будут или нарвутся на что… А так вполне смотрится.
– А ещё говорят, что нормальные тут сходят с ума, а безумцы становятся здравомыслящими… Интересно, какой случай наш?
– Не знаю, похоже, что второй. А где ты живёшь?
– Похоже… Сейчас покажу.
– Ну идём. Смотрины-то будут?
– Будут, если хочешь.
– А если нет – ты меня спрячешь? А если серьёзно – вдруг не понравлюсь? Это страшнее, чем игры с канцлером…
– Да? Ладно тебе, не бойся…
– Я на всякий случай. Всё-таки у меня ребёнок и вообще…
– Ничего…
– Ну хорошо, с тобой ничего не страшно!
– Надеюсь оправдать такое доверие.
…Идти пришлось в гору, но в низинах на Харуун Кал жить было ну совсем уж невозможно. Семья высокопоставленного лица обитала в просторном доме дачного типа и своими силами вела приусадебное хозяйство. Впрочем, немаленькое, но и народу в семье было немало…
А вокруг расстилались джунгли, населённые весьма подозрительными существами. Правда, самыми уж опасными местами считались как раз вообще ничем не населённые. Но их, как узнала Мон, хотя бы сразу можно было заметить и обойти стороной.
– А чем они опасные? – ей было по-детски любопытно.
– Химия. Там вся эта дрянь, что под нами, на поверхность поднимается…
– В смысле планета из дряни состоит?..
– Вроде того. Потом увидишь, если вниз с обрыва или откуда посмотреть – сплошной туман, газ, в основном…
– Какая жуть. И как здесь ещё такие красавцы вырастают?
– Не знаю…
– Ну, может, я пойму, когда увижу твою семью…
– Может…
Добираться оказалось не так уж долго, и вскоре навстречу пусть и незваным гостям высыпала стайка шоколадной мелюзги – младшие братики и сестрички сенатора… И куда больше, чем возвращение старшего брата, их занимала его спутница.
Конечно, у Мон Мотмы был опыт в роли «друга детей» на всяких официальных мероприятиях, да и сама она была матерью, так что надеялась найти общий язык… Хотя сначала, конечно, детишки поглядывали на неё с недоверием. Оно и понятно: неместных здесь не жаловали, а рыжая и белокожая уж очень выделялась… Но к концу дня она и мелкие уже практически поладили.
Со старшими было сложнее. Практически еле терпели, да впридачу подозревали, что это она втравила сына-внука-племянника в опасные политические игры…
Хотя сам Мбонго всячески старался атмосферу разрядить, выставить свою гостью просто-таки замечательным человеком и вообще… А она мило улыбалась, пускала в ход обаяние – и профессионально, и по-человечески… а сама боялась до смерти, что будет здесь не ко двору.
И до окончательной победы было, конечно, ещё очень далеко – но хотя бы выгонять со скандалом не собирались.
* * *
Наконец стемнело, и Мон с возлюбленным остались наедине в отведённой им комнате. Мотма перевела дух:
– Хорошие они люди… но как же тут у вас всё сложно!
– Ну что поделаешь…
– Ничего, да и не надо. Но вымоталась я хуже чем на работе…
– Да уж, представляю. Ничего, дальше будет проще…
– Я очень на это надеюсь, – она тихонько потёрлась щекой о его плечо…
– Обещаю.
– Сколько тебе от меня проблем…
– Ничего…
– А ведь может быть ещё больше…
– Думаешь, испугаюсь?
– Даже если я вдруг от тебя того?.. Понимаю, что сейчас не время, но…
– Но всякое может случиться… Да, даже если что угодно.
– Кажется, я недостаточно ясно выразилась и ты подумал что-то страшное. Спрошу снова: если, допустим, твоя родня узнает, что я жду от тебя ребёночка…
– Я понял. Я так буду только рад. Да и они, знаешь, возможно, тоже…
Она тихонько рассмеялась:
– Так-то я сама ещё не знаю, есть ли что, нет ли… Но, выходит, есть смысл попробовать…
– Почему бы и нет…
…Пробовали они нежно, увлечённо и очень долго, как-то совсем забыв, насколько вымотались. Как бы там ни было, а это была их первая ночь под родным кровом Мбонго Макендзи – в каком-то смысле законная ночь.
И хотелось верить, что далеко не последняя…
Выгонять их, судя по всему, совсем не собирались, хоть и косились, но постепенно привыкали к мысли, что эта чуждая женщина – почти что молодая хозяйка большого дома. Дети – те вообще уже пообвыкли и затевали свои шумные игры совершенно не стесняясь гостьи, а то и приставали к ней с просьбами что-нибудь сделать, точно так же, как к любому другому, оказавшемуся рядом.
А она этим, похоже, от души наслаждалась. И даже считала, что здесь красиво…
Может, так оно и было. По крайней мере, посмотреть было на что – даже банальные реки и горы выглядели здесь непривычными. А уж какие бегали животные…
От общения с обитателями джунглей Мотму остерегали – все они были в той или иной степени опасны. А вот забавные добродушные псы-акки, жившие здесь почти в каждом доме – другое дело…
Таких существ она ещё не видела и они её совершенно очаровали. Домашней зверюшке сенаторской семьи гостья тоже, кажется, пришлась по душе. По крайней мере, ласкалась к ней зверюшка, как к своей.
Ну, а кого любят дети и животные – тот как минимум вполне приемлемая личность… Так что, кажется, больше беспокоиться о не слишком тёплом отношении Мотме не стоило.
И можно было задуматься о том, сколько им отпущено спокойного времени. И какие готовить сюрпризы желающим мстить.
Конечно, для незнакомого с этими местами человека сюрпризом могло быть что угодно.
– Может, не мелочиться да скинуть с обрыва? – предложила добрая Мон. – Или напугать, чтобы сам упал?
– Да проще поглубже в лес заманить, а там уж, может, ничего делать и не понадобится.
– Ну может, тебе виднее…
– Тем более тебе этим заниматься уж точно не стоит.
– Да я сильно и не рвалась, мне если только приманкой поработать…
– Ну да, и то…
– Ну как удобнее будет…
– Увидим.
* * *
Родственники Макендзи в столице не замедлили сообщить, что его и его спутницу начали разыскивать, и не кто-нибудь. Пора было действовать. И так, чтобы не впутать во всю эту историю ещё кого-нибудь…
Здесь, на Харуун Кал, сведения о беглецах канцлеру передал опять же дальний родственник местного сенатора: мол, мятежники прячутся, и путь к их убежищу лежит через дремучие леса…
В какой-то степени это было даже правдой. Ну, по крайней мере, в указанном месте и на подходах к нему Палпатина действительно ждали.
И ненавязчиво направляли навстречу гибели. Канцлер, конечно, ощущал с помощью Силы присутствие живых существ… но всё же слишком он мало знал об особенностях и сюрпризах здешних мест. И уж того, что больше всего тут следовало остерегаться существ самых неприметных, не знал точно. И напали они исподтишка, пока Палпатин отбивался от больших и свирепых. А остальное было только вопросом времени.
Канцлер и не почувствовал, как ему на нос сел маленький комарик и вонзил жало, и не заметил, что в кровь его проник смертельный яд. Но до края леса уже еле доплёлся.
А там его уже встретили, окружили заботой, послали кого-то привести мятежную парочку – но Палпатин уже не дождался.
…Возвращение Мотмы и Макендзи на Корускант было триумфальным – поскольку ему предшествовала публикация кое-каких вопиющих документов и сенсационных признаний…
Самих их, впрочем, это особо уже не интересовало. Ну так, немножечко…
Выборы нового канцлера и прочее – всё это было как будто по ту сторону, за толстым стеклом. Хотя, конечно, работа рано или поздно настигла бы, но пока-то они заслужили отдых. И воспользоваться этим собирались в лучшем виде…
Мон лежала поперёк кровати, бессовестно полураздетая, хотя был белый день, и смеялась, и не могла остановиться…
– Как я тебя понимаю, – хотя Мбонго-то вполне культурно сидел рядом.
– А чего тогда до сих пор такой чинный? Мне тут ещё много что давит… Или хочешь сначала меня нарисовать?
– Извини, задумался…
– Нет, ну спешить нам, конечно, некуда…
– Но всё равно…
Она демонстративно закинула руки за голову, потянулась, игриво провела пальчиками ног по его спине… и невинно улыбнулась, мол, это и не я вовсе…
Тут уж и он, не удержавшись, рассмеялся и наклонился обнять, поцеловать… Она обвила его руками, потянула к себе, с жаром отвечая на поцелуи и не боясь уронить его на себя…
Ну да, тут уж была его забота – как бы и поосторожнее и от души… Хотя Мон за осторожностью не гналась и в пылу, кажется, даже царапалась слегка… Но это-то было вполне понятно и даже по-своему правильно.
Так она и не сдерживалась совсем, пока оба они не вернулась с небес на землю, и ничего-ничего сейчас не боялась.
Да и чего было бояться, когда новое маленькое существо должно было зародиться по любви и появиться на свет под счастливым небом…

Ноябрь-декабрь 2009