Еще один потерявшийся

Электрический разряд, химическая радость, круглая по венам. Покойприносящая. Смерть приходит в белом. А всеми литераторами мира рисуется иной - черной старой мерзкой женщиной, кожа струпьями, глазницы пусты,  зловещая улыбка. Бездушие. Почему без косы? Первый вопрос в голове после всего. Разве есть хоть какая-то разница? Впрямь - какая разница, когда костлявые пальцы уже мертвой хваткой сжали твое горло и нет сил вдохнуть. Да и дышать - как глагол -  пустое и ненужное слово. Ты мертв. Наполовину. Свет. В окне. Тоннель? Получается, его придумали трусы и врали. Света нет. Есть женщина, в белом. Не страшная. С ямочками на щеках. Есть белый потолок. Есть кусок амфоры отчего-то на рукомойнике. Больно и страшно было глотать. Химическая радость в зыбытьи, какой же я был глупец - только сейчас пришло осознание. Какой же ты был глупец, такие мысли в твоей голове. Так ты думаешь, стоя у порога и глядя на себя самого на постели. Идиот. Сейчас придут домой родные. Обнять бы их.

Отматывая пленку назад, бежишь по дороге своих воспоминаний. Вот деревня. Старый старый дом. Вбегаешь по теплому, пахнущему смолой крыльцу в горницу. «Деда, дедаааааа», - треплешь за руку старика, который только прилег после сенокоса. На столе дымной горкой пироги, накрыты холщовым полотенцем с петушками и кисточками по краям, бабушка напекла. Крынка молока. Большими глотками, как только дети могут, пьешь, а дед любуется на это. Тычешь в сторону деда крынкой. «Деда ,тебе налить?», -  и дед качает головой, улыбается, в его глазах, складках губ такая любовь и нежность, что ты заходишься рыданиями от того, что так это невозвратимо и счастливо, что помнится. Первый класс, ты с мамой, смешно ушастый, с блестящим носом, стукаешь носками новых ботинок, с букетом почти в рост, ждешь своего первого похода в школу. Вот еще. Первая драка. Ты шел по улице и увидел, как мальчики кидают портфель незнакомой девочки друг другу.  Она бесконечно бегает за ним и уже готова расплакаться. Ты не мог пройти мимо, тебя так учил отец - защищать слабых, ты был маленький, но мужчина. Потом ярко институт, ваше знакомство. Она стояла у лекционной, и ты весело с компанией ребят шел прогуливать лекцию, карман оттягивала початая бутылка портвейна. Но тут увидел ее - свою будущую жену - и остался. Заговорил с ней и сразу пригласил в кино. Годом позже она сказала, что беременна. Ты помнил это особенно ярко. Как и то, как родился ваш первый ребенок. И тут настал 91-й. И ты, как и все остальные,  не понял, как жить дальше. Это было начало.  Да стоит ли продолжать рассказывать, когда это не имеет никакого смысла? Что осталось у тебя - вот эти воспоминания. И знание об отсутствии тоннеля, о котором ты так много слышал и на который втайне надеялся.

Ты вышел на улицу. Вокруг было то же, что и всегда. Женщина в белом пригласила тебя кивком в сторону.

 - Идем. Тут недалеко,  - вроде бы послышалось тебе. Вы отправились в путь. Дошли до ресторана. Зашли внутрь. Сели. Пропустили по стаканчику. Люди вокруг  никак на вас не реагировали.

-  Что мне теперь делать?, -  спросил ты Смерть. 
- Жить, - ответила она.
- Жить? Жить? Как? - ты задохнулся.
- Как раньше. Пока так. Здесь, - Смерть окинула пространство вокруг себя рукой.
-  Одному? Жить? Но…. я...я  хотел умереть!

Смерть молчала, с рассеянным внимание глядя сквозь тебя.
Посмотрела на часы на правой руке.

-  Одному.  Разве не это было тебе нужно?

Ты обхватил голову руками, взял еще 200 грамм водки, налил в стакан, выпил залпом. Когда ты  поднял глаза, белой женщины уже не было. Ты был пьян, но не на столько, чтобы не осознавать, что натворил.