Скрючило

У Артёма Пересунько работа трудная, а главное, нервная – на пивзаводе ящики с пустыми бутылками разгружать. Вы скажете: «Ну и что? Разгружай себе на здоровье! И не нервничай!» Легко сказать – не нервничай! Недавно двести ящиков разгрузил – от пота на фуфайке аж соль выступила, руки по земле волочатся, а бригадир кричит:

- Загружай, так-перетак, обратно! Кто велел?! Эти бутылки для пепсикольного цеха предназначены! У них донышко не такое!
- Так ведь машина сюда подъехала! – оправдывается Пересунько. – Обратно грузить не буду! Спина у меня не казённая! Мне за радикуль никто не платит!

- Я те не буду! Я тя премии лишу! – подскакивает бригадир и решительно бьёт по ящику с бутылками. Двадцать стеклянных штуковин подскакивают и, звеня, возвращаются в ячейки.

Как тут не расстроиться? Идёт Пересунько к потайному крану нервы успокоить, отсосёт пивка с литр, глядишь, руки трястись перестали и силы вернулись. Все двести ящиков на месте, будто их и не трогали.

Пересунько к крану приложиться не успевает, как бригадир вновь в дверном проёме показывается.

- Прости, Артёмушка, виноват! Эти бутылки из-под пепси-колы, а по документам – как из-под пива. Давай делать по документам! Разгружай снова!
- Я что, шальной, что ли?! – заявляет Пересунько. – У меня двое детей! Вдруг окочурюсь, кто мороженое им на день рождения купит?

- Ну ничего, Артёмушка, ты ж у нас богатырь! На доске почёта висишь, в газете про тебя писали. Хочешь, ещё один твой портрет прямо на ворота повесим и в газете фотографию опубликуем, мол, вот на таких трудягах Россия-матушка держится, а ты в руках держишь пять ящиков друг на дружке?! На молокозаводе от зависти лопнут! Ну давай, Артёмушка! Сходи к крантику, отпей и потихоньку-помаленьку принимайся. До обеда ещё целый час!

Садится на перекошенный ящик Пересунько, даёт тонкую пивную струйку и языком, как собака, лакает, а поясницу к горячей трубе приладил, чтоб не скрючило ненароком.

В аккурат к обеденному перерыву ящики разгружены. Идёт Пересунько горло промочить, по пути рукавицей капли пота с носа стряхивает, да бригадир снова как из-под земли вырастает.

- Ну и наделали же мы с тобой, Артём, делов! Не пойдут эти бутылки по нашему конвейеру: у них высота поменьше. Прости, дорогой! Придётся снова загружать!
- Сам загружай! Я уже селезёнку надорвал. У меня сердце, как калитка, скрипит! У меня уже руки, как у гориллы, по асфальту ширкают!

Бригадир с пола поднимает кусок картона, достаёт из-за уха обломок карандаша.
- Артём, вот смотри: я щас же оформляю тебе наряд на большую премию!

Пересунько морщится, будто укол ему делают.
- И тринадцатую вместе с четырнадцатой зарплатой выписываю!
Грузчик отрицательно мотает головой, как если бы ему не спасение, а смертную казнь предлагали.

- И надбавку дадим! – распаляется бригадир. – За спёртый воздух во время разгрузки! За обильное потовыделение! За хорошее отношение к погрузочно-разгрузочным работам! Ну, с Богом, Артём! Где твоя не пропадала! – выдыхает бригадир и перекрещивает подчинённого куском картона.

- Моя?! – хватаясь за спину, привстаёт Пересунько. – Моя где только не пропадала! Дети голодные сидят, а она по ночным клубам шастает! Может, уже СПИД в дом занесла. У меня всё время в горле сухо – это первый признак – как его там? – имутного дефицита.

Бригадир отшатывается, смотрит на Пересунько так, будто тот встал из гроба.
- Ты болеешь СПИДом?! Я тоже к крантику губами прикладывался… - Бригадир отплёвывается, вытирает губу носовым платком и брезгливо кидает его в угол на битую посуду.

В глубокой задумчивости бригадир удаляется в свой кабинет, достаёт флакон со спиртом, смачивает ваточку и тщательно, как рану, обрабатывает губы. Прополоскав спиртом рот, он с грозным видом возвращается на платформу.

- Гражданин Пересунько! Как только закончите загрузку, сразу же бегите в поликлинику сдать кровь на СПИД. И мочу. С этим не шутят! Вы работаете в здоровом коллективе: у нас сифилисом почти не болеют! Ну, алкоголизм распространён, гастриты, запоры, поносы, а такой гадости ещё не бывало! Завтра же принесёте справку, что вы больны СПИДом!

- Кто это вам сказал, что я болен СПИДом? – Пересунько поднимает ящик и брякает его в угол фургона, заканчивая первый ряд.
- Вы же и сказали! – бригадир держится на почтительном расстоянии: ему кажется, что над всей погрузочно-разгрузочной площадкой кружатся, как зелёные мухи, вирусы СПИДа.

- Я сказал, что, может быть, болею. Но вряд ли! Не такая моя жена дура! И ни в каком она ночном клубе не была! Просто говорила, что туда требуется уборщица – убирать в дневное время. Но она брезгливая – не пойдёт. А про СПИД я вам сказал, чтобы вы от меня отвязались.

- Дыма без огня не бывает! – говорит бригадир, воздев указательный палец. – Я слышал звон и знаю, где он. Без труда не выдернешь рыбку из пруда. Слово не птичка, вылетит – не поймаешь. Дорого яичко ко Христову дню… - бригадир, как всегда, повторяет все десять пословиц, которые знает с детского сада и которыми обычно начинает все планёрки и предпраздничные выступления.

Пересунько с почти закрытыми глазами таскает ящики и, выходя из фургона, каждый раз сплёвывает в сторону ушедшего бригадира, приговаривая:
- Звон он слышал! А вот этот звон не слышал?! – Грузчик с остервенением хватает ящик и трясёт его, как мешок с бочонками лото.

Увлёкшись работой, Пересунько не замечает, как изо всех окон цехов и служебных помещений за его движениями пристально следят. В бухгалтерии у окна пристраиваются сразу пятеро.

- Точно! – говорит молодая экономистка. – Болен СПИДом! Посмотрите на него: он еле передвигается, весь скрюченный, как стручок. Год назад был такой розовощёкий! А сейчас кожа, как это… как всё равно что по цвету пиво «Жигулёвское».

- Э-э-э! – испуганно вторит ей кассирша, показывая всем свои ладони. – Он неделю назад деньги получал и до моей руки дотронулся, а я потом пирожное ела…

Когда остаётся загрузить три ящика, Пересуньке сильно стреляет в спину. Он наваливается на ящик и жалобно стонет, не в силах шевельнуться. В таком положении несчастный грузчик пребывает до конца рабочего дня. Никто к нему не подходит.

Пересунько кричит так, что в ящиках колокольным звоном отзываются бутылки.

Наконец во дворе появляется машина «Скорой помощи». Грузчика прямо в фуфайке, в рукавицах и в засаленных валенках переваливают на носилки. Все работники пивкомбината, молчаливые и угрюмые, высыпают во двор, будто только что справляли в столовой поминки.

Через неделю Артём Пересунько выходит на работу. Роясь в куче медицинских справок, принесённых грузчиком, бригадир тревожным голосом объявляет:

- Язва желудка! Цероз печени! Сахарный диабет! Нефрит почек! Инфаркт миокарда! Простатит! О! Вот она! – Бригадир хватает справку, выбегает во двор и, как олимпиец с факелом, обегает все цехи и помещения, крича:

- Анализ не подтвердился! Я не заразился!..