Дед мороз на каникулах

 -Господи!
 - Когда ж они закончат обжиматься, уже 2 часа ночи!? Неужели и я был когда-то таким придурком?
Я перевернул подушку и накрылся ею с головой, лишь бы не слышать раздражающую возню и смех влюбленной парочки, уже три часа  решающей свои проблемы  в нашем подъезде на лестничной клетке почти у самых моих дверей.
Наутро я проснулся совершенно разбитым и с головной болью от бессоници, уже в который раз, собираясь сходить в ЖКХ и прекратить эти ночные бдения влюбленных в нашем подъезде.
Весь день на работе не клеился, претензии посетителей казались мне излишне придирчивыми, а  я, в свою очередь, казался им очень неуклюжим и раздраженным – словом, конфликтных ситуаций было предостаточно.
 С трудом дождавшись конца рабочего дня, я отправился на свой садовый участок, где я должен был собрать граблями сено – так, во всяком случае, я обещал жене уже вторую неделю.
Я открыл дверь домишки, сел на продавленный диван, чтоб отдышаться и, давая себе слово преступить к работе через пять минут, закурил.
Не знаю, что это было и как это называется по-научному, но я почти час просидел неподвижно и не сделав ни одной затяжки сигаретой, это было похоже на какой-то столбняк, оцепенение.
Огонек сигареты давно дотлел до фильтра и погас. Что это было? Обрывки каких- то воспоминаний, которые я усиленно пытался забыть? Сцены вчерашнего инцидента – пьяный муж на глазах испуганных детей избивал жену? Или, не дающие мне покоя, планы ближайших дней? И все это обильно сдобренное фрагментами «Реквиема» Моцарта, неизвестно почему застрявшими в моем мозгу.
Вдруг неожиданно вспомнился сегодняшний отказ главы местной администрации дать мне деньги на печатание моей книги. Что я почувствовал тогда? Как не странно, облегчение, – «Слава Богу, теперь остается надеяться только  на самого  себя». И еще слова Воланда – «…никогда ни у кого ничего не просите, особенно у тех, кто сильнее Вас!»
Очнувшись от вороха мыслей, одолевших меня, я встал со скрипучего дивана, повертел в руках уже не нужные грабли, так и не заставив себя приняться за работу и отправился домой, предварительно заперев домушку. Жене что-нибудь совру, решил я по дороге…
Идя, по дороге через луг, я  заметил идущую по тропинке наперерез мне группу людей. Вернее, сначала услышал, а потом обратил на них внимание. Идущие, молодая пара и мужчина моих лет,  наперебой успокаивали девочку, сидящую  на руках, та отчаянно плакала.
- А вот смотри, дядя идет. Смотри, какой живописный!
Мужчина указывал пальцем на меня. Меня заинтриговало слово «живописный», в этой деревне так никто не выражался. Скорее, можно было ожидать «бородатый» или «хромой». Местные жители особо не церемонились и почти всегда говорили то, что первое бросалось им в глаза.
- Смотри, смотри! Настоящий Санта Клаус! И борода седая, как в сказке! – продолжал мужчина, тыча в меня пальцем.
- «Ну, вот! Дожили! – обиженно подумал я. - Насмотрятся всякой голливудской хрени по видаку, а потом стращают детишек всякими Питерами Пеннами и Властелинами Колец! Вот чем закончилась эпоха «промывки мозгов»! А чем «Дед Мороз» хуже?» Недостаточно «импортный»?
Но я понимал, что быстро надо включаться в игру, навязанную мне мужчиной и как-то отвлечь и успокоить плачущую девочку. 
 - Никакой я не Санта, а самый, что ни есть, обыкновенный Дед Мороз, просто у меня до Нового года сейчас каникулы, вот я и отдыхаю в соседней деревне. А бороду седую я специально ношу, чтоб капризные девочки меня слушались!
Два огромных синих глаза недоверчиво уставились на меня и продолжали внимательно изучать меня.
Я, не торопясь, вплотную подошел к мужчине, удивленно смотревшего на меня, спокойно перехватил  из его рук девочку и взял ее на руки. Девочка тут же перестала плакать и внимательно воззрилась на меня.
- Ты ведь меня не боишься? Ты смелая девочка? – неся ее по дороге, спокойным голосом спросил я. В ответ она молча кивнула и доверчиво обняла меня за шею своей ручонкой. Мы шли впереди, а папа с мамой и дедушкой плелись сзади.
- А где твой мешок? – вдруг через некоторое время задала она вопрос.
- Для подарков? – с улыбкой спросил я.
- Нет! Чтобы класть туда непослушных девочков – ответила та.
- Это тебе дедушка такое рассказал? Он что-то перепутал, нет у меня такого мешка. Есть мешок для конфет, шоколадок и других подарков. Я тебе его потом покажу, когда на Новый год приду к тебе. Будешь меня ждать?
Она снова молча кивнула и с достоинством царицы Савской продолжила свой путь у меня на руках.
Через некоторое время дедушка девочки нагнал нас, поблагодарил меня и вновь пересадил синеглазую принцессу к себе на руки.
- Вот что, дедушка! Соображай, что рассказывать ребенку, не лишай ее детства, у нее еще будет время разочароваться в этой паскудной  жизни  - тихо, чтоб он один только слышал меня, сказал я, передавая ему его внучку.  Он промолчал.
Семейная группа сразу обогнала меня, хромого инвалида, и стала удаляться все дальше и дальше в сторону ближайших домов поселкового микрорайона. Девочка, сидя на руках дедушки, удаляясь, неотрывно смотрела в мою сторону. На прощание она помахала мне рукой, и все они скрылись в подъезде дома.
Потом был быт, быт, звонки дочери в Воронеж, мои разъезды из деревни в Москву и обратно, опять быт. О летней встрече я вспомнил случайно, за неделю до Нового года, повстречав дедушку той девочки в магазине.
Накануне Нового года я достал красный шелковый мешок, чудом сохранившийся у меня с тех времен, когда моя дочь была  маленькой девочкой, которая тогда еще верила, что в высокой трубе котельной сидит добрый волшебник и выдувает белоснежные клубы пара. Я  насыпал в этот мешок конфеты, яблоки и апельсины и отправился в сторону знакомого подъезда.
Подходя к дому, я ужасно волновался – какой-то незнакомый дядька припрется к  людям в дом и, ни с того ни с сего, будет кормить их дочку шоколадными конфетами – некрасиво может получиться. 
- А, была, не была! – выдохнул я и нажал на кнопку дверного звонка.
Дверь мне открыла молодая женщина и, наверное, узнав, заулыбалась.
 - А вот и Дедушка Мороз к нам пожаловал! Наташенька, встречай гостя – крикнула она в глубину квартиры.
В коридор выбежала синеглазая Наташенька и с ходу, как старого знакомого, которого давно ждали, обняла меня за шею.
Я в коридоре с трудом присел на корточки – сказывалась парализованная нога -  и протянул ребенку мешок с подарками.
И, пока маленькая Наташа с восторгом разглядывала конфеты и фрукты, разбросанные ею по  ковру, ее родители затащили меня на кухню и наперебой рассказывали мне, что не проходило недели, чтобы их ребенок не вспомнил об обещании летнего Деда Мороза явиться к ней в гости на Новый год.
Уже дома я, в волнении, все расхаживал по комнатам, не находя себе место от возбуждения, охватившего меня. Наконец я рухнул в кресло и немного успокоился. Я даже закурил, хотя две недели до этого дал  себе слово бросить эту пагубную привычку и держался, елико возможно.
Я сидел в кресле, в полутемной комнате.
 Воспоминания откатили меня на много лет назад, в пятидесятые годы прошлого столетия, когда я, маленьким трехлетним мальчиком, вот так же выслушивал поздравления с Новым годом от  вдруг откуда-то появившегося Деда Мороза с белоснежной бородой и такими же бровями,  и который говорил, почему- то,  голосом моего папы. Много чего еще я вспомнил…
В комнате стало совсем темно, а я все сидел и сидел в кресле, вертя в руке давно потухшую сигарету.