ОТЕЦ

ОТЕЦ.
       
             Селянкину Михаилу Тимофеевичу

 Когда ломает ледоходом жизни,
Тоска застынет пашнею в груди.
Пробьется память, как сквозь почки листья,
Чтоб по тропе отцовской провести.
Оврагами, полынью и крапивой
Обдаст то немудреное житье:
Каким он был? Но только не унылым
И ментором не помню я его.
Он был бугристым, как бы весь из кочек.
Кочкарником судьба его вела.
В простой рубашке, цветом черной ночи,
Где  пота соль навечно залегла.
Рука, как ствол,  корнями дуба в жилах;
И пахотой – ладонь; мозолей сеть…
Она нас так доверчиво любила:
Могла поднять, поддать и пожалеть.

Взгляни на руки: много ли побаешь?
Моря работы надо отпахать
И горб заботы повседневной…
Знаешь,
Те руки не умели отдыхать.

И вечный селянин, от века -  вечный.
Кормилец, сын, защитник и боец.
Немногословный, словно летний вечер;
Хотя, в костер речей добавить мог словец.

Разгонит  сон чернильный  спозаранок,
Еще в истоме  от июня  ночь:
Коня – в телегу…
В сумерки делянок,
Где сенокосит облуненный коч.
Коса звенит, перепела в испуге
И орды трав легко плывут в волну.
Заветной песней  на веселом круге
Заря с разбега грудит тишину.
Взор залихватский – кашками. Ромашкой;
Медовый запах  заливает грудь.
А он летит прокосами отмашкой,
Широким  взмахом, раздвигая путь.
По долу, птицей над землей проносит,
Туда, туда -  где в камышах родник:   
Ладонь – ковшом, и вот  в руке подносит
Живое серебро на запотевший лик.               
Вода звенит, рыбешкой в пальцы бьется.
Хрустит кадык, играют желваки.
Ключом земным святая сила льется,
Усталость – сдачей – канет до реки.
Смахнет небрежно бисеринки пота.
Разломится могучая спина.
Пройдёт минута, и …
Пошла работа:
Работа-песня радости полна.

 Возок душистый  сгрудит жадной хваткой;
Трусит лошадка, отметая путь.
Задумчиво, пленительно и сладко
Прилягут думы с дремотой на грудь.

…Зимою - лес. Как в схватке рукопашной,
Где буреломы: чернотой – враги.
Где визг пилы, нацеленный и страшный,
Разломит ствол на хладные круги.
Разгорячён. Курчавит иней волос.
Тулуп в сугробе колкий, словно жесть.
Топор, что дятел, выверяет голос,
Чтоб аллилуйя дереву отпеть.
Ухватка горяча, рубашка нараспашку…
Над вековечным утверждая власть,
Звенит замах по дереву с оттяжкой,
Щепой снега напитывая всласть.
Вот ухнуло, и эхом по деляне,
Качая бор, сдвиг по земле пошёл.
А он стоит, как витязь, на поляне,
Ногой поправ, смолистый буйный ствол.


Закончив с лесом, валенки валяет
Или с бригадой двинет по стране.
С тоскою женской мама собирает
Мешок солдатский – память о войне.

Оценка у отца: « сто сотен стоит»,
Иль скупо восхитится: «голова-а!».
Не матюгнет и никогда не спорит,
С досады бросит: «сделано – дрова».

Осыплет память горкой рыжих листьев,
Иль горечи осенней не снести.
Я жизнь отца рисую полной кистью,
Жаль не художник, Господи, прости.
…Дом, огород, постройка, сенокосы,
Уборка, посевная,  - все дела,-
Скотина, лес, - крестьянские вопросы,
Чем дальше, – больше:
                им  ни есть числа.


И все ж, когда устану от работы,
Нальются плечи тяжестью свинца,
Я вспомню про отцовские заботы:
Им до конца
                и не было…
                конца!
ххх