Атомный Взрыв. До

Над городом расцветал яркий грибок.
Красновато-рыжий, с каждым днём он становился всё больше и больше. Около десяти лет назад он был одной из главных достопримечательностей города – на больших экскурсионных автобусах туристы приезжали к парку, в центре которого змеился маленький столб дыма с всплесками огня в форме гриба. Никто не знал, откуда он появился. Все просто восхищались, фотографировали его, называли чудом. Дети изумлённо тыкали в него пальчиками, не замечая, что ногти их чернели, а фаланги обугливались. Просто уже давно никто в этом мире не чувствует боли.
Пальцы детишек регенерировали, родители вежливо поправляли на лысых головах шляпы и парики, прятали под одеждами язвы и гнойные нарывы. У новорождённых убирали хирургическим вмешательством лишние глазки, ручки и ножки, иногда приходилось пришивать недостающие части тела, но скоро перестанут делать и это, ведь уже многие находят красоту в мутациях.
У меня, например, при рождении было три руки. Одна правая и две левые. Одну левую отрезали, теперь на подмышке шрамик. Мне двадцать пять лет, я лыс, как колено, но волос собственных ни у кого нет в этом мире – сказывается излучение. Я бы уже не смог жить без излучения...
Если изолировать человека нашего времени в комнате с чистым воздухом, без примесей и газов, а ещё закрыть полностью окна и уплотнить стены, чтобы не проникали радиоактивные лучи, то этот несчастный подопытный умрёт, зачахнет.
А гриб растёт уже десять лет, как я говорил. Когда он появился, вокруг него оборудовали парк – скамейки поставили, посадили чахлые деревья без листвы, засыпали всё песочком. Гриб превратился в своеобразный аттракцион для получения денег. Между тем, он рос, и уже через какие-то пять лет разросся на весь трёхгектарный парк. Гриб можно было увидеть издалека, не переходя мосты.
Говорят, их когда-то разводили, и они были одной из главных изюминок нашего города. А теперь всем наплевать на эти мосты, старые и облупившиеся. Не верю, что они когда-то были нарядными и яркими, с подсветкой – как мне показывали на старых-престарых фотографиях. Этим фотографиям несколько сотен лет.
Я часто приходил смотреть на гриб. Он был маленьким, когда мне было пятнадцать лет. И я отчётливо помню, как мне хотелось, чтобы этот гриб удалили. Уничтожили. Спасли наш город.
Потому что ничего хорошего не произойдёт.
Грибу уже десять лет, и он диаметром с четыре Дворцовых площади. А в высоту несколько сотен метров. Когда заходит солнце, город освещается благодаря излучениям, которые идут от гриба, и правительство экономит на уличных фонарях и неоновых подсветках. Дома, которых накрыл своей массой гриб, разрушались, от них остался обожжённый каркас, почерневший и странный. А люди, что оказывались рядом с грибом, чувствовали невероятный жар, старались уйти поскорее, потому что начинали обугливаться. Это раньше восстанавливались легко конечности, а теперь и с этим проблема... Повреждённые части тела приходилось заменять на новые хирургическим путём, а это стоило денег, пусть не таких уж и больших, но всё же... и была ещё одна причина, по которой люди неохотно ложились под нож: трансплантаты были уж больно некачественные. Конечно, клонирование было в ходу, но найти достойный материал для него практически невозможно.
Новые органы гнили, источали неприятный аромат и сочились гноем, что было несколько неприятно. Люди морщились, но продолжали прятаться в одежде.
...Я любил сидеть на крыше и смотреть вдаль – на гриб, огромный и красивый, но меня не покидало чувство неудовлетворённости, опасности. Однажды гриб заполонит собой весь город, а потом и всю страну, а там, возможно, и весь мир.
Весь мир, который к тому времени умрёт.
Но, кажется, этого никто не понимал. Всё также продолжали приезжать туристы из разных уголков планеты, но теперь родители придерживали  за руки своих детей – последствия от соприкосновения с грибом могли быть самыми разными и весьма плачевными.
А потом гриб разросся и до моего дома. Я смотрел издалека на разрушающуюся крышу, на которой я проводил так много времени, на крошащиеся кирпичи и беззвучно плакал. Я любил свой дом. Соседи, повздыхав, ушли в новые квартиры – в те, которые им выдало государство как пострадавшим. А я никуда не шёл, я смотрел на гриб, который, казалось, ухмылялся над моим горем и говорил: сегодня я разрушил твой дом, завтра я разрушу твой город, а потом и всю планету.
Тогда я погрозил кулаком грибу, развернулся и пошёл прочь. Я лишь жалел, что Нева давно высохла – иначе можно было бы утопиться.
Забравшись вечером на крышу нового дома, я пел, глядя на гриб и ненавидя его больше, чем что-либо. Я весь превратился в комок ненависти, мечтая лишь об одном – отомстить. Вскочив на ноги, я закричал во всю мощь лёгких:
 - Люди! Что же вы делаете? Почему вы так равнодушны? Мы же погибнем! Надо искать способ, чтобы уничтожить гриб!
Мне никто не ответил, я кричал в пустоту, ночную тишину, озаряемую грибом, который явно насмехался надо мной.
За эту ночь гриб вырос во много раз и почти лизнул дом, в котором теперь я жил.
Тогда я вновь забрался на крышу и стал ждать. Хотелось одновременно бежать, спасаться, и умереть в объятиях взрыва.
Ко мне на крышу поднялся старик, живший в соседней квартире. Он был совсем плох, но упорно цеплялся за жизнь. Положив изъеденную язвами руку мне на плечо, он произнёс:
 - Похоже, приходит время. Наша жизнь идёт под откос… меня радует, что дожил до конца света. Но не хочу умирать.
Я повернул голову, и старик с надеждой смотрел на меня. Умоляющим голосом он произнёс:
 - О, если бы было возможно пережить взрыв…
Я опустил глаза, вспоминая. Я думал о людях, пытающихся сделать деньги на всём. В погоне за удовольствиями, они не считались ни с чьими жизнями. У них не было моральных принципов и они напоминали диких зверей, люди стали уродливыми и больными лишь из-за своих амбиций.
Я сбросил руку старика со своего плеча и помотал головой. Нет. Нельзя пережить взрыв. Все должны умереть при взрыве гриба, и мир очистится от скверны. Взрыв будет сегодня, я знаю. Он поглотит всю планету, невероятным жаром, сильнее, чем жар солнца, он спалит людей, всю скудную растительность, их жалкие постройки. И весь мир станет чистым. Третья планета солнечной системы исчезнет, и во Вселенной будет хорошо и чисто. Всё будет так, я знаю.

...Над планетой расцветал атомный взрыв...