Третьяков мне друг, но истина дороже

На канале «Культура» я прослушал несколько передач Виталия Третьякова о революциях и насилии в России. Историки разной квалификации, разного уровня развития совести внушали нам, что большевики спасли Россию, что насилие, которым они «пользовались» не превышало уровня мирового стандарта. Ссылались на революции в Англии, Франции, на гражданскую войну в США. «Если мы мерзавцы, то они такие же!», – витало в воздухе. Историки-«патриоты» предупреждали нас: всё, что мы скажем о нашей Родине плохого, может быть использовано нашими врагами против нас.

Однако за перо я взялся, лишь прочитав в номере 37 «Московских новостей» большую статью главного редактора Виталия Третьякова, развивающую всё ту же идею (можно сказать, основную идею его жизни) – морально оправдать  эпоху власти большевиков в России, прикрыть их преступления. В телепередачах он понуждал к этому историков, податливых, трусливых, недалёких, а здесь, на страницах газеты, которую ему доверил не очень умный олигарх (или она существует на деньги бюджета?), он это делает сам.  Как? Перво-наперво главный редактор разбил время господства политических авантюристов на ряд этапов и каждый из них пометил словом «Великий» – «Великая революция», «Великая Гражданская война», «Великая победа», «Великий прорыв в космос». И всё это разместил в пространстве  «Великой истории» России. Ну кто подумает, что за столь красивыми «щитами» спрятана братская могила, в которой похоронен цвет русского народа! Да, он упоминает и «Большой террор» 1937 года, который, однако, в «Великом» окружении выглядит совсем маленьким, выглядит как необходимая приправа к вкусному блюду. Далее Виталий Третьяков приступил к возвеличиванию каждого этапа.

«Великая революция». «По всем параметрам и по всем своим последствиям». Давайте поговорим о параметрах и последствиях. Свободы и хлеба, во имя которых свершаются все революции, народу она не дала. Совсем наоборот: вернула классическое рабство в виде ГУЛАГа и крепостничество в виде колхозов для большинства и ввела духовное рабство для всех. Это не могло не сказаться на способностях рабочих и крестьян к труду, на развитии духовной сферы. Наша промышленность серьёзно отстала от промышленности Запада. Мы продвинулись только в производстве оружия: атомных бомб, ракет, самолётов, танков, химического оружия. Наше коллективизированное сельское хозяйство работало себе в убыток. Колхозно-совхозные «мутанты» и ныне ещё тяжёлой гирей висят на ногах экономики, потому что землю в собственность бывшие советские батраки не берут. По многим  направлениям науки, которые не работали на войну (я подчёркиваю: которые не работали на войну!), мы сегодня далеко не преуспели.  Есть, разумеется, «островки». О философии больно говорить. Особенно если иметь в виду её бурный расцвет в это время на Западе. Марксизм-ленинизм сделал всех нас интеллектуально недееспособными. Из писателей были значимы Солженицын, Шаламов, Волков, Домбровский, Жигулин и другие,  – вкусившие лагерей антисоветские писатели, Булгаков, Платонов… – «скрытые враги» этой самой революции. Ещё Шолохов, – но он талантлив лишь там, где писал не по указке партии. И среди поэтов вес в духовной жизни страны имели только персоны, которых власть преследовала, которых ненавидела, – Ахматова, Пастернак, Бродский… Театр и кино лакировали советскую жизнь, чтобы заслонить её пороки от Запада. Что касается основной массы граждан, особенно т.н. простых людей,  то советской власти удалось укоренить в их сознании духовное рабство так глубоко, что многие из них, потерявших ныне опору, ударились в беспросветное пьянство. Физическое и духовное порабощение народа стало причиной значительной задержки в развитии страны. Советские Робеспьеры безнаказанно душили свободу боле 70 лет, пока к власти не пришли – сначала Горбачёв, а потом Ельцин. Великая (вот здесь это слово оправдано)

Освободительная революция свершилась у нас в два этапа – в августе 1991 года и в октябре 1993 года. Тирания остервенело сопротивлялась (к сожалению, политологи этого не учитывают, когда оценивают эпоху Ельцина), но часы её отбили. Хотя многие тираны ещё и остались у власти, но они правят сегодня (со злобой, с нарушениями, иные – с мечтой о реставрации) по демократическим законам.
 Как зафиксировать, закрепить в памяти народа большевистскую революцию? У главного редактора «Московский новостей» разыгралась фантазия, и он предложил поставить четырёхметровый Памятник III Интернационалу Владимира Татлина… Да, чужая кровь – водичка… Я думаю иначе, чем Виталий Третьяков. Следует восстановить несколько сталинских лагерей и создать на их базе мемориалы. Мемориалы, как «Освенцим» в Польше, куда ежегодно привозить граждан, особенно сталинистов и нынешних правителей страны, на экскурсию. И рассказывать, и показывать, и разъяснять.  Школьников желательно привозить туда чаще. Более того, в каждом краеведческом музее, в каждом школьном музее надо создать такие мемориалы в миниатюре.

«Великая Гражданская война». Гражданская война (горячая её фаза) расколола страну на два непримиримых лагеря и погубила миллионы наших граждан. Зачем её возвеличивать? В употреблении эпитетов есть грань, за которую переходить неразумно. Никто не скажет, например: «Великий маньяк» (Чикатило, Пичужкин), «Великая болезнь» (сифилис). У Достоевского есть «Великий инквизитор», но у него – вымысел, миф, а война Утопии с Антиутопией (большевиков с народом) – реальная кровь миллионов. Мечтает Виталий Третьяков и о памятнике участникам гражданской войны. «На одном постаменте должны стоять Белый генерал и Красный комиссар», – пишет он. Я считаю, что памятника заслуживают  только жертвы и те герои, которые защищали Россию от красной чумы.  Нельзя зло и добро ставить на один постамент. Не совмещаются, не гармонируют в одной композиции инквизитор и его жертва, Троцкий и Деникин, Сталин и раскулаченный крестьянин, фашистский солдат и русский солдат, фельдмаршал Кейтель и маршал Жуков. Во всём должна быть разумная мера.

Третьяков – мне друг, но истина дороже. Скоропалительно и бездоказательно рассуждает он о «Великой победе» страны в войне против гитлеровской Германии. Конечно, историческую значимость победы переоценить трудно. Россию она спасла. Но  разум говорит, что эту «Великость» следует разделить с союзниками. Скажу более того: союзники и без России победили бы Германию (разумеется, не превосходством  военного искусства, а изобретением сверхмощного оружия, которое было на подходе), а Россия без союзников одолеть столь сильного хищника не смогла бы. В лучшем варианте, она, экономически истощённая и с голодными солдатами,  могла бы рассчитывать на заключение сепаратного мира со своим злейшим врагом. Миллионами жизней наших солдат и мирных граждан, оккупацией  и опустошением самой обжитой территории, на которой проживало 42% граждан страны, пришлось расплачиваться России за преступную политику большевиков. За предательство своих традиционных союзников в борьбе с германским милитаризмом (сепаратный Брестский мир в 1918 году, сговор с фашистской Германией в 1939 году), за поддержку сектантского поведения германских левых во время выборов в рейхстаг, позволившую победить нацистам. За коллективизацию. За уничтожение лучших военных кадров перед самой войной. За три голодомора. За  террор против народа в течение десятков лет.  Вопрос стоял так: быть России или не быть. И  большевистские правители много сделали, чтобы поставить под вопрос её существование. Надо обо всем помнить, всё держать в голове и сердце, когда шагаешь строем по брусчатке Красной площади, когда сидишь за шикарным редакторским столом и пишешь о победе.

«Великий прорыв в космос». И здесь большевики всю заслугу приписали себе.  Нет, – не в защите России, коей они легко могли пожертвовать во имя осуществления бредовых идей, во имя революции, у которой «нет конца», – нуждались они. Им нужны были ракеты, чтобы иметь возможность сбросить атомную бомбу на голову американцев – главную помеху их вожделений. Врага они определили точно – лидера мирового капитализма, бывшего главного союзника, который во время войны поставил нам 350 тысяч мощных грузовых автомобилей («Студебекер», «Шевроле»), 7,5 тысяч самолетов, 14,5 тысяч танков, а на заключительном её этапе не дал умереть с голоду нашим солдатам. Который вместе с другими западными государствами 6 июня 1944 года участвовал в открытии Второго фронта. Однако нет худа без добра: физики, химики,  электронщики, изобретатели ракет, спутников, рабочие предприятий, космонавты, при активном содействии заинтересованных политиков, – совершили этот «прорыв» и удержали необходимый паритет.

Все тираны бьют прежде всего по свободе. И наши тираны ударили по свободе: построили ГУЛАГ, убили кого надо, изгнали кого надо, запугали прочих. А учёные и техники, изобретающие новое оружие, как и продолжающие их дело на предприятиях массы трудящихся, были мобилизованы. Шарашки, активное финансирование, пропаганда, контроль, наказание и поощрение, хороший паек – и успех был обеспечен. Но, как показали политические события 80-х и 90-х годов прошлого века, – временный успех. Выиграть одно сражение – ещё не значит выиграть войну. Мы имели известный «прорыв» также в образовании, медицине, я уж молчу о спорте, шахматах, музыке, балете. Если бы германские нацисты на время забыли про войну и направили свою энергию в образовательные и технические отрасли, то за равное время они сделали бы не меньше. Разумеется, духовная сфера Германии стояла бы на месте, а самые талантливые учёные и работники культуры уезжали в Америку. Таковы парадоксы жизни. Мобилизационная экономика, используя первоначальный энтузиазм народа, захваченного идеей, может сделать некий «скачок», некий «прорыв», но энтузиазм рано или поздно остывает и все кончается  если не смутой, то застоем.

Активно боролся Виталий Третьяков за третий президентский срок для Путина –  потерпел фиаско. Поддержал идею кремлёвского идеолога Суркова о «суверенное демократии» (читай: «авторитарной демократии»), – и тут его не поняли. Но, войдя во вкус идеологического творчества, он не может остановиться. Сегодня я изучаю его этапы «столетней Гражданской войны» в России. Не ошибусь, если предположу, что примерное «дитя» большевистского  режима до гробовой доски будет наводить лоск на репутацию своего «отца».

2007-й-2017 годы – «Великое возрождение». Начал его Путин, якобы до смерти напугавший американцев своей Мюнхенской речью. А заодно – и трусливых политиков, которые тоже боятся, «как бы не пришлось отвечать за дела и слова, содеянные и произнесённые в последние 15-20 лет». Куда пойдёт Россия? Если верить Александру Проханову, в сферу симпатий которого, по его же словам, входят Владимир Путин, Сергей Кургинян, Глеб Павловский, Александр Дугин, Виталий Третьяков, России предстоит создать Империю.  Пусть она называется Суверенной демократией. Третьяков не говорит об империи, но таковую подразумевает, мысль его движется туда же. Первый камень в её основание положен – американцы напуганы. Другие президенты не менее искусно будут вгонять в дрожь наших недругов.  Однажды явится и настоящий «Помазанник» Истории, Святого духа, некой Высшей силы – Пётр, Иван, Владимир, Александр, Иосиф, Виталий  (не в имени дело)  и объявит первым правом народа – право на молчание («Для меня важна свобода молчания», «Мне так надоело брехать!» – А Проханов», «МН», № 33). Сытость, веселье, счастье  придут сами собой.  Мы будем любить «Помазанника», гордиться Им, голосовать за Него, писать Ему верноподданнические письма и защищать Его грудью. К чему поведёт такая линия развития? Я полагаю – к гипертрофированному усилению государства и небывалой централизации власти.

Далее – к мобилизационным мерам в экономике и политике, к милитаризации. А в перспективе – к реальной войне с противником, который превосходит Россию по силе в десятки раз. Тираны любят играть  ва-банк, в истории это было много раз. И поражение может прийти не сразу, а через раз, через два, после некоторых побед. Что можно сказать по поводу мечтаний великодержавников? – Лучший способ для обороны  богатой страны – это  глубокая оборона. Но без хвастовства, без психоза! Без раскрытия своих планов и позиций.

Моя Россия начала совершенно новый этап развития, стала возрождаться, когда рухнуло коммунистическое господство, – с августа 1991 года,  а не со стабилизации на случайных деньгах. Потому что самым существенным стимулом общественного развития и измерителем прогресса является свобода. Сколь сладкозвучные песни о счастливой жизни под пятой великого фюрера (пришествие которого вы, господа, ждете) вы ни пели бы, для меня эта жизнь будет невыносимой. Как и для миллионов граждан с нормальной психикой в нашей стране и во всём мире. Государство должно быть сильным, хорошо вооружённым, готовым к обороне – об этом нет спора. Но все его институты, вся его работа должны находиться под неукоснительным контролем общества и отдельных граждан. Этот вариант устройства общественной жизни называется демократией европейского образца, демократией, в которой свобода в рамках цивилизованных законов неукоснительно блюдётся. Здесь всё просто: живи так, чтобы твоя жизнь могла стать образцом для всех остальных. Здесь как нарушители порядка, так и нарушители прав на свободу одинаково наказываются. И мера наказания соответствует опасности проступка. Не умеем мы пользоваться данными нам свободами? Не умеем. Пройдут годы и десятилетия – научимся. Перестрадаем, переживём – поумнеем. Но если сторонники прусской страсти к верноподданничеству и дальше будут толкать президента (нынешнего или нового) к императорскому трону, то мы и не заметим, как снова окажемся огороженными колючей проволокой. Корягин Сергей Осипович, 16 ноября 2007 года