В поисках собачьих хвостов

Итак, целью моей поездки был поиск аборигенных собак бассейна Амура – так называемой «амурской лайки». Этот проект я веду уже лет семь и поездка на Дальний Восток на их поиски не первая.

В прошлый раз я обследовала реки Кур и Урми и только потом, ничего не найдя отправилась вниз по Амуру. Завершила я прошлую поездку (2001 год) в пос. Троицком – административном центре Нанайского района. Недалеко от Троицкого, в пос. НАйхин (здесь и далее заглавные буквы в середине слова я ставлю для того, чтобы указать ударение в непривычных именах нарицательных) и некоторых других и начали попадаться собаки, схожие по типу с теми, которых я искала. Но на том этапе у меня закончились наличные средства, и пришлось возвращаться.

Именно поэтому в этом году я и решила начать обследование именно с Троицкого. Этому решению способствовало также и то, что двое друзей-"хантклабовцев" (спасибо вам, ребята!) совершенно независимо друг от друга дали мне координаты одного и того же охотоведа - Саши, живущего в Троицком, и, по сведениям, хорошо знающего край.

Итак, Троицкое, далее Комсомольск-на-Амуре, и конечная цель – национальный поселок КондОн, на реке ГОрин, недалеко от ее впадения в оз. Эворон (ударение на первый слог). В этом поселке в годы Великой Отечественной Войны работал питомник амурской лайки, и мне хотелось разузнать, не остались ли там какие-нибудь документы того периода. Ну а по пути, в зависимости от поступающей информации – действовать по ситуации.

А пока, Домодедово, рейс Москва-Иркутск. Из-за того, что я долго тянула с билетами, пришлось брать в оба конца рейсы с пересадками. Полет Москва-Хабаровск проходил с пересадкой в Иркутске, и у меня оказалось три свободных часа, обеспечение которых культурной программой взяли на себя мои коллеги и знакомые-лаечники. Отведенное нам время пролетело в разговорах за жизнь, тостах за собак и обсуждении наболевших вопросов охотничьего собаководства. Жаль, что так мало – а мне так хотелось увидеть Байкал… Но с другой стороны меня ждет «батюшка Амур»!

На подлете к Хабаровску я вспомнила слова моего приятеля Олега, который в этот момент должен был ждать меня в аэропорту: «будешь снижаться – посмотри на землю, на сколько нас затопило». Я последовала его совету, в душе сильно сомневаясь, что я смогу отличить «норму от патологии». Однако смогла и еще как! Такие знакомые петли рек и речушек были почти соединены в какие-то невнятные круги и атоллы – я не узнавала край!

Но вот мы благополучно приземлились, багаж получен, погружен в машину Олега и мы едем в город. Жара под тридцать градусов и высочайшая влажность после 12 градусов в Иркутске просто убивала. Мы решили заехать на автовокзал, узнать расписание междугородних автобусов (перед поездкой я долго пыталась найти дней на десять машину в прокат или с водителем, но, узнав, куда я собираюсь все хором отказывались от этой идеи). По дороге, хотя мы и не проезжали по центру Хабаровска, перемены, произошедшие в городе с моего прошлого приезда, были видны – город отстраивался!

Определившись с расписанием и временем выезда в Троицкое, мы поехали «покататься» - съездили за Амур по автомобильному мосту в Еврейскую автономную область и обратно. Нагулявшись и обменявшись по дороге новостями, Олег отвез меня туда, где я планировала остановиться - на дачу к знакомому мне еще по предыдущей поездке, Александру Михайловичу Марашеву.

Об этом человеке мне бы хотелось сказать несколько слов отдельно. По образованию физик и математик, по сути деятельности краевед, а по призванию бродяга, исколесивший весь Дальний Восток пешком и в одиночку, Александр Михайлович дал мне практических навыков и советов по жизни в дальневосточной тайге больше, чем я сама смогла бы изучить на своей шкуре за десять лет.

К сожалению, насладиться радостью встречи в полной мере не удалось, так как на следующий день нужно было пораньше встать и, сделав последние покупки, уезжать в Троицкое.
Утром времени хватило не только на то, что бы закупиться карандашами, сантиметровыми лентами (к прибору для измерения собак) и накомарником (все в один голос уверяли, что количество комаров в этом году превышает всякое вероятие), но и заехать на набережную полюбоваться Амуром.

По пути в Троицкое я не могла оторваться от окна - привыкала к пейзажам за окном, к сопкам и марям. Вот я и снова дома!!! Пять лет, прошедшие со времени предыдущего приезда как будто и не существовали…

Приехав на автовокзал в Троицком и выйдя из автобуса, я слегка растерялась. В прошлый раз я приезжала сюда на рейсовом катере и о существовании автовокзала только слышала. Теперь я не могла сориентироваться и что бы не блуждать по сонному от жары и безлюдному поселку я решила сразу позвонить охотоведу. Так как предварительная договоренность с ним о времени приезда у меня уже была, то он быстро подобрал меня на автовокзале и отвез в гостиницу, которая оказалась …за углом. У меня начали медленно краснеть кончики ушей.

Расспрашивая Сашу, я поняла, что он не только ничего не слышал об аборигенных собаках, но и считает, что их никогда и не было, а его этнографические познания довели бы до родимчика любого этнографа. Видно, сказалась советская пропаганда, когда считалось, что «в СССР существует четыре породы лаек, полученных путем естественного слияния близких отродий» и «малые народности не имеют своей культуры и великая миссия коммунизма – облагодетельствовать их любой ценой».

Однако нужно отдать ему должное, не смотря на то, что он явно считал мою идею бредовой, все равно делал все возможное, чтобы помочь мне определиться с населенными пунктами, которые мне стоит посетить. Увы, его старания в этом явно превосходили его компетенцию, так как я интересовалась преимущественно национальными поселками, которые он обычно не посещал. Пока мы чаевничали у него дома, а потом ездили по поселку смотреть собак его охотников, он много порассказал про состояние охоты, и охотничьего собаководства в крае. Данная им характеристика работы отдела собаководства в Хабаровском краевом обществе звучала как «ноль».

Так как частью моей поездки была работа с краевым кинологом, то эта информация меня крайне заинтересовала. Сам Саша держал несколько западносибирских и восточносибирских лаек, вывезенных им из Москвы, Иркутска, Новосибирска, а так же их помеси. У его охотников так же было несколько метисов лаек и одна сучка, подозрительно похожая на гибрид с волком. Ее происхождение и слова владельца только повысило мою уверенность в этом… Все собаки со слов Саши работали в основном по крупному зверю, но по соболю не ходили, так как не могли «пробивать» снег.

Выводы, сделанные мной из расспросов Саши были малоутешительными, но мы все-таки договорились, что, побывав в КондОне (я до сих пор не знала, есть ли туда автомобильная дорога) и, возвращаясь из Комсомольска, я снова заеду в Троицкое и мы проедем по близлежащим деревням, хотя там и вряд ли что есть.

Утром, поймав на шоссе автобус до Комсомольска-на-Амуре (коммерческие автобусы не заходят в Троицкое, так как им не разрешено пользоваться автовокзалом – это замечательная «примета времени» Хабаровского края) через четыре часа я добралась до Комсомольска.
Для начала в чужом городе необходимо было определиться с возможностью ночевки и я отправилась к ж/д вокзалу разузнать как обстоят дела с гостиницами, а заодно выяснить в справочной как найти человека, с которым мне нужно было встретиться в Комсомольске – М.А.Кузьмину (воспользоваться телефоном что бы договориться о встрече я не могла, так как ее домашний номер не отвечал). Полчаса через весь город на автобусе - и я выяснила местонахождение гостиниц, а так же то, что нужный мне человек работает около автовокзала. К этому времени жара, влажность и быстро тяжелевший рюкзак довели меня до кондиции. Вернувшись к автовокзалу (вторая «ходка») и отыскав в краеведческом музее тех, кто мог бы знать Кузьмину, я уже без удивления услышала, что она на работе бывает не часто – больше работает дома. И живет она… Правильно: «совсем рядом с железнодорожным вокзалом»…

Однако, к счастью, работникам музея удалось дозвониться до нее, и я договорилась о предварительной встрече. Третий раз проехав от авто до ж/д вокзала я наконец бросила вещи в ближайшей гостинице и, немного придя в себя отправилась к Кузьминой.

Кандидат исторических наук, член приамурского географического общества Марина Александровна много путешествовала по краю и хорошо знала реалии национальных поселков. Оказывается, она не только давно ждала моего приезда, но и сделала запрос в некоторые национальные поселки. Из некоторых пришли ответы, с приглашением приехать.

Ужин, которым меня угостила М.А., был выше всяких похвал: картофельный суп с чебачком, жареная весенняя кета и травяной чай по нанайскому рецепту.

Наша беседа грозила затянуться за полночь, но рано утром мне снова нужно было уезжать. Вернувшись в гостиницу и обложившись картами и письмами из поселков, я начала прозванивать справочные вокзалов – речного, железнодорожного и автомобильного – в попытках спланировать маршрут. Процесс сильно напомнил мне задачи на комбинаторику из школьного детства.

Наконец я определилась – с начала еду в КондОн, потом через Амур в БельгО, а затем в АчАн, который находится между Комсомольском и Хабаровском на левом берегу Амура. Планируя поездку таким образом я вынуждена была отказаться от возвращения в Троицкое, располагавшееся на правом берегу Амура, так как эти путешествия при удачном стечении обстоятельств должны были занять дня четыре, а у Саши к этому времени уже были планы. Но поездки по этим поселкам я посчитала более перспективными.
Утром, проснувшись, мне показалось, что заказанная на девять часов машина просто не сможет доехать – такой силы был дождь, сопровождавшийся сильным ветром. Однако к девяти уже развиднелось и машина приехала без опоздания.

Я писала, что поселок КондОн стоит на реке ГОрин. Но он так же расположен рядом с БАМом. Эта легендарная «железка» произвела на меня большое впечатление. М.А.Кузьмина подарила мне свою книгу о строительстве БАМа, которая отличалась от обычных очерков несколько неординарной точкой зрения. Эта грандиозная стройка рассматривалась ей не как великое свершение советской эпохи, не как апофеоз бессмысленного строительства… Эти точки зрения с разными вариациями нередко встречались в разных публикациях о Дальнем Востоке. Кузьмина рассматривала строительство БАМа, как совокупность миллионов человеческих судеб и миллионов трагедий, связанных с этой стройкой.

Вчера вечером я успела только бегло пролистать книгу, но, не смотря на это, уже смотрела на дорогу (которая к моему удивлению оказалась одноколейкой) совершенно иными глазами.

Автомобильная дорога вдоль БАМа была в ужасном состоянии - широкое полотно, посыпанное гравием. Периодически ее разравнивали грейдерами, но от этого через небольшой промежуток времени колдобины на ней становились только более упорядоченными, но никак не исчезали.

Добравшись до поселка КондОн водитель пожелал мне счастливого пути, а я ему – благополучно починиться после нашей поездки. Кисло улыбнувшись он уехал, а я отправилась в поселковую администрацию.

Начальником администрации поселка КондОн был Владимир Спартакович СамАр (такая же распространенная у нанайцев фамилия, как у русских - Иванов). Я представилась и на этом, согласно неписанному нанайскому протоколу разговор о делах временно прекратился – вначале меня должны были накормить. Но перед обедом я успела еще выкроить пол часа и заглянуть в краеведческий музей – нельзя же посетить новое место и не побывать в краеведческом музее.

После обеда мы уже могли заняться делами: начальник администрации вызвал водителя с машиной – старенький разбитый УАЗик-буханка, явно видавший лучшие виды – и составил список дворов, куда стоит заехать.

Первым в списке стоял начальник промыслового участка - А.М. Лях. Он никак не мог поверить, что я приехала аж из самой Москвы, и хочу посмотреть на его собак. Немного поразмыслив, и поставив себя на его место, я решила, что, наверное, тоже с трудом бы в это поверила… Однако, когда я убедила человека, в том, что я не собираюсь покупать щенков или отстреливать собак мы быстро нашли общий язык и пошли для начала посмотреть его собак. У него оказалось три восточника и два западника, один из которых великолепный, хантейского типа кобель «Соболь». Насмотревшись на этих собак, мы поехали по дворам.

Ассортимент, представленный мне, был великолепен: от самых дворняжистых дворняжек до превосходного аборигенного кобеля по кличке «Клык». Малолетняя хозяйка Клыка, совершенно непосредственная девчушка все приставала ко мне сфотографироваться – ей очень нравилось, что можно посмотреть на себя на мониторчике фотоаппарата, и она корчила немыслимые рожи чтобы вышло повеселее. Семнадцатилетняя сука «Муха», два года как прекратившая охотиться, но жившая в самых вольготных условиях (это к вопросу о жестокости промысловиков по отношению к собакам), совершенно невзрачная в разлиньке и после щенков «Соболька», об охотничьих подвигах которой мне рассказывали чудеса, два друга-приятеля аборигенных кобеля, совершенно ошалевшие, от того, что их завели в дом для взятия проб слюны - на улице пошел дождь и пробы нельзя было брать…

Все эти собаки были интереснейшими представителями своей породы и прекрасными охотниками на пушнину. Последним мы посетили дом русского (а точнее белорусского) охотника. К тому времени мы, уже изрядно уставшие и промокшие осмотрев и измерив собак расположились на веранде за чаем с медом и за разговорами об охоте, рыбалке, собаках, хозяйстве… Уходить не хотелось! Но время, время… На дорогу гостинец - связка сушеного чебачка и пора двигаться дальше.

Весь обратный путь я вспоминала свои наивные размышления о том, что хуже поездки в КондОн быть ничего не может. Оказалось – может: поездка обратно, но не на условно комфортабельной легковой «Волге» где я кроме водителя была в единственном экземпляре, а на стареньком, с убитыми на смерть амортизаторами ПАЗике, битком набитом народом. Вытряхнуться из него на конечной остановке было истинным счастьем!

Увы, времени пожалеть себя не было – нужно было завершить дела в городе и успеть на вечерний поезд.

Еще раньше я решила, что поеду до станции ЭльбАн, там, в зале ожидания пережду ночь, а утренним автобусом отправлюсь в АчАн. Однако, выйдя на станции в 00-02 я обнаружила премилое обстоятельство: зал ожидания, призывно манящий освещенными окнами, был закрыт и открываться не собирался – последний поезд пришел, чего еще ждать? Я-бы поспорила с этой идеей, но у меня были другие заботы – нужно было искать ночлег. Пришлось с невозмутимым видом пойти по первой попавшейся дороге от станции в сторону сопок, а там, когда закончились дома найти место, где подвесить накомарник.

Этот план был примерно так же хорош, как и идея с залом ожидания: стоило мне свернуть с дороги, как количество комаров стало увеличиваться в геометрической прогрессии. Если бы раньше мне кто-нибудь рассказал о том, что из-за комаров может быть не возможно дышать – я бы не поверила. Однако это было именно так: они набивались всюду. А мне еще необходимо было идти по абсолютно незнакомой местности в полной темноте. Метров через пятьсот такого испытания я сдалась - да дальше идти и не было смысла. Поставив рекорды скорости в разбивке бивуака я скинула рюкзак, срубила несколько шестов, укрепила накомарник и нырнула под него. Вот это и было счастье.

Самое удивительное в этой истории, что в эту ночь мне даже удалось часа три поспать, хотя все было против этой идеи. Едва занялся рассвет, я уже собралась и двинулась в сторону автобусной остановки.

От ЭльбАна до АчАна около часа езды по грунтовой дороге, петляющей между сопок. Автобус все такой же – старый разбитый ПАЗик, вызывающий только одну, но сильную эмоцию: удивление как он до сих пор не развалился.

Когда мы въехали в поселок, жара уже набрала свою дневную силу. Расспросив где мне найти местную школьную учительницу, я выяснила, что она живет на другом конце поселка. В своей наивности я сначала не поняла, что это означало.

Поселок АчАн располагается на трех сопках. Мы въехали с восточной стороны, и до западного конца оставалось пройти в общей сложности километра два. В принципе, ерунда, но комары, жара и каменистая тропа через сопки (обогнуть их по подножью было невозможно из-за поднявшейся воды) поубавили радости. Когда я добралась до нужного мне дома, комариная трапеза была в самом разгаре. Как ни неприятно было обманывать их надежды, но я нырнула в дом сразу, как только открылись двери.

Я отрекомендовалась, мы познакомились, меня отпоили парным молоком, накормили сметаной, и я была готова снова пройти эти самые «две сопочки». Обходя дворы, знакомясь с хозяевами собак, а иногда только с самими собаками, так как во дворах никого не было, я убедилась в том, что здесь с породными собаками совсем никак. Если поразмыслить, то это закономерно: амурская лайка, как породная группа «охотничье-ездовая». В районах, где преобладает рыбный промысел она, конечно, более ездовая. А ездовое собаководство на самом Амуре почти утрачено, хотя еще остается актуальным на некоторых притоках в глубинке. Ну что-ж, отрицательный результат – тоже результат.

После многочасовой прогулки «по сопочкам» мы вернулись к хозяйке. Я была вся «в мыле», но баня, сытный обед и два часа сна снова вернули меня к жизни и позволили, распрощавшись с гостеприимной хозяйкой, пройти «две сопочки» в последний раз.

В распадке меня застал дождь с сильным ветром и градом. Непромокаемая накидка мгновенно промокла и к тому времени, когда я добралась до автобуса, на мне не было сухого места. Тем желаннее мне показался сухой и комфортный салон ПАЗика - того же автобуса, что вез меня утром, но как меняются наши желания.

В двенадцать ночи я села на поезд Комсомольск-Хабаровск и утром была уже в Хабаровске. На этом и закончилась исследовательская часть моей поездки.

На следующий день после возвращения в Хабаровск мы с Олегом отправились на рыбалку. Поездка была более чем символической – поднявшаяся по всему Хабаровскому краю вода делала бессмысленной рыбалку на горных речках. Но уехать, не попытав счастья, я не могла. Естественно, за несколько часов рыбалки, включавших в себя и собственно рыбалку и переезды с места на место мы поймали (поймал, конечно, Олег - я более чем начинающий рыбак) трех гольянов, которых за ненадобностью выпустили и одного более чем скромного (опять же, по словам Олега) тайменя.

Но даже эта добыча позволила мне испробовать рецепт приготовления рыбы, который долго ждал своего часа. Получилось очень вкусно, хотя во время приготовления (около 40 минут) на меня снова было совершено покушение местными комарами с целью съедения.

Для тех, у кого хватило терпения дочитать до этого момента, я публикую этот рецепт – может, когда и пригодится.

Итак, в прибрежной гальке на сухом месте роется яма размерами и формой с имеющуюся рыбину. В яме разводится костер «с горкой», то есть что бы горящие поленья образовывали горку над краями ямы. Только тогда получится достаточно углей. Пока дрова прогорают, готовим рыбу: потрошим, моем, натираем внутреннюю полость солью и перцем по вкусу, закладываем туда небольшие очищенные и разрезанные пополам луковички. Далее требуется тонкая бечевка или толстая нитка – завязать рыбину. После этого необходимо предпринять поход в лес за виноградными листьями и веточками малины, а так же за дополнительной порцией сушняка для костра. Я вдобавок еще прихватила и немного влажной трухи для того, что бы неподалеку от основного костра развести дымокур, так как комары просто не давали ничего делать. Листья винограда не очень крупные и поэтому их требуется довольно много, для того, что бы завернуть в них рыбину, перевязывая бечевкой по каждому слою, и стараясь не оставить не укутанных в виноград мест.

Далее дожидаемся, когда костер прогорит, и останутся угли. Разгребаем их и на дно ямы крест на крест укладываем предварительно выструганные палочки из малины. Помещаем рыбину на эти палочки хребтом вниз и засыпаем углями. Я специально делала яму чуть шире, чем нужно было для рыбы, и с двух сторон от нее положила по два початка кукурузы, купленных по дороге. Все это засыпаем углями, сверху разводим костер и снова оставляем минут на сорок, в течение которых мы только следили за костром, и минут за пятнадцать до предполагаемой готовности рыбы поставили воду на чай, предварительно сделав еще одну героическую вылазку в лес за лианой лимонника и прочими чайными ингредиентами.

Результат мне понравился – рыба пропеклась равномерно и нигде не пригорела, кроме головы (там сложно было обвязать листьями в несколько слоев). Кукуруза превзошла все мои ожидания – оказывается запеченная она гораздо вкуснее, чем вареная, наверное, потому что весь сок остается внутри початка, а не уходит в воду. Чай «с дымком» из лианы лимонника и листьев дикой малины с вареньем из клоповки (варенье я захватила из дома) тоже способствовал чревоугодию…

В общем, весь предыдущий абзац предназначен для того, что бы оправдаться за то, как мы объелись.

Последние два дня в Хабаровске были посвящены визиту в Хабаровское краевое общество охотников и рыболовов. Увы, дела там меня совсем не порадовали. Многие с кем я встречалась во время поездки, включая ответственного за кинологическую работу в районном обществе Комсомольска-на-Амуре, говорили мне об этом, но слышать и видеть своими глазами… А я еще надеялась, что Общество поддержит работу с аборигенными собаками! Тут и породистые лайки ходят без документов.

Этот пессимизм слегка развеяло посещение краеведческого музея и дальневосточного отделения ВНИИОЗ. По результатам этих посещений у меня начал оформляться план маршрута на следующую поездку, которую я планирую через два года, но, вероятно, уже в промысловый сезон.

Я предполагала, что обратная дорога не доставит никаких хлопот и лишь погрузит меня в дрему воспоминаний – анализ удач и неудач прошедшей поездки, планы на будущее, воспоминания о встречах и новых знакомствах, пейзажи Дальнего Востока… Вопреки ожиданиям возвращение оказалось, пожалуй, самым впечатляющим из всей поездки.

Приземлившись в аэропорту Новосибирска мы вошли в зал ожидания, как планировалось, на час. Во время этого часа мы узнали о разбившемся на Украине самолете, и собственный предстоящий полет немного обеспокоил. Спустя положенный час нас пригласили на посадку, мы прошли в автобус, постояли немного и нас отправили обратно в аэропорт. Выяснилось, что борт не исправен, к полету не готов и рейс задерживается на час. Через полтора часа нас снова загрузили в автобус, довезли до самолета, где мы постояли перед трапом на холодном бетоне полосы и нас снова отвезли в аэропорт с сообщением о том, что рейс задерживается еще на полтора часа. Атмосфера накалялась. Другие рейсы отправлялись по расписанию, а мы сидели в аэропорту и любовались на взлетную полосу. Авиакомпания сделала попытку заменить борт, но, очевидно второй был еще больше не исправен и нам снова подогнали тот, в котором мы прилетели.

Еще через два часа нас снова пригласили в автобус, довезли до самолета, рассадили по местам. Загудели турбины… Через сорок минут нас ожидаемо выдворили из самолета и отправили в аэропорт. Ощущение нереальности и какой-то обреченности, усиливающееся разговорами о разбившемся самолете и тем, что мы не спали уже сутки, разбавил «трубный глас» одного из пассажиров: «Ну, что поехали обратно пить водку?!»

По прошествии еще двух часов (общая задержка составляла уже шесть с половиной) нас уже в четвертый раз загрузили в автобус. От нервозности и усталости все хохмили и смеялись. Как это не удивительно, но четвертая попытка взлететь увенчалась успехом. Полет и приземление в Москве прошло благополучно, а стандартная финальная фраза «Мы благодарим Вас за то, что воспользовались услугами авиакомпании S7 Airlines» вызвала гомерический хохот всего салона.

Вот, пожалуй, и все, чем хотелось поделиться. Казалось бы теперь можно отдыхать, приводить в порядок рабочие материалы, мысли и воспоминания… Но прошла неделя и мне снова хочется вернуться в край где можно дышать полной грудью, в край суровой природы и надежных людей – на мой Дальний Восток.

2005

---------------
Впервые опубликовано на сервере www.huntclub.ru