Шутка

В один из последних дней школьных каникул мы с Милкой, рыжеволосой моей подругой-хохотушкой, весёлые и беззаботные шли по берегу Исети .Стояла жёлтая плакучая осень .Синяя широкая и свободная река, окаймлённая кудрявыми купалами ивняка, медленно плескалась у берегов .Цвели ромашки, перепархивали птицы. Льющийся звон стоял в траве. Мы болтали о каких-то своих девчоночьих делах.

Повернув от реки к посёлку, мы увидели над домами сизый дым ,и вдруг полуденную тишину разорвал пронзительный женский вопль:" Гор-и-им!"

Горел крайний дом, дом Ломакиных. В воздухе кружились пыль, щепки, клубы дыма, и всё это падало вниз подобно граду. По двору с рёвом металась корова, едва выскочившая из ослепительно горящего деревянного строения .
Разбитый, осунувшийся, с кроваво-грязными подтёками на лице, хозяин дома рвался в горящий дом. Глаза его метали гневные искры, ноздри бешено раздувались. Трое мужиков едва удерживали Ломакина .Поодаль женщины пытались поднять с земли белую, как мел, хозяйку дома .Она лежала вперёд всем корпусом. Голова её поворачивалась из стороны в сторону, как бы прося помощи.
Их сын Лёшка стоял тут же ,дрожа всем телом.

Здесь я вынуждена сделать маленькое отступление ,чтобы рассказать что же случилось в этот полдень.
Прежде чем произошёл этот пожар, наш одноклассник, двоечник и балбес /его никто не любил -был он злой, подлый ,ребята даже стишок сочинили про него:" Ябеда-корябеда ,солёный огурец, на полу валяется, никто его не ест"/ шутковал с соседскими пацанами Ванькой и Гришкой у себя в огороде. Так вот этот  Лёшка привязал своей кошке к хвосту бумагу, которую со смехом поджёг. Обезумевшая от страха и боли ,кошка с воплями рванула к копне сена тут же в огороде, пытаясь спрятаться.
Загорело сено ,затем огонь начал поглащать надворные постройки и перекинулся на пятистенник.
Почти всё взрослое население было на покосе, а когда примчалось, спасать было уже нечего.
Многолетний труд человека ,отца Лёшки ,превратился в грязный сор, пепел...

Вечер начал охватывать землю .Небо потускнело. Шум людской стих. Все испуганно разбрелись по домам, во дворах которых долго ещё мычали коровы.
Ломакиных увели соседи.

Мы с Милкой тоже побрели по домам. Дома было тепло, тихо, чисто, уютно.
Слабый месячный свет падал в окно, и переплёт рамы на фоне тускло-голубоватых стёкол казался толстой чёрной решёткой. Иконы, висевшие на стенах, выделялись из сумрака тёмными пятнами, строгими и неподвижными .
Казалось и переплёт рам , и иконы оберегали наш дом от беды.