10. Сакральные кошки-мышки

«А по ночам гуляют улицы, смыкают свою сеть,
Кто не боится помирать – тот и не сможет помереть!»
Егор Летов, группа «Гражданская оборона»


   На полке тикают часы. Лишь одна батарейка – и ты продолжаешь отсчёт своего времени в этом мире на несколько месяцев вперёд. Не сомневаюсь, кому-то это тиканье может показаться пугающим: вроде как и тихое, оно необратимо и беспощадно! Вот – истинный барабан грозного Рока…
   Слушать эту идеально отточенную мелодию – воистину моё любимое занятие. Такое же, как созерцание через окно кухни осве(я)щённого Солнцем двора, неторопливое смакование кристалликов соли, воссоединённое с прочим бездельем. Чем я и занимался – а какое лучшее времяпровождение может быть, если стрелка без сомнения главного предмета в помещении своим неповторным танцем отсчитывала последние часы до Нового года. Того самого, чья дата возведена неведомыми строителями на почве, не удобрённой никакими аргументами и природно-историческими оправданиями. Впрочем, вера и настроение людей делали своё фиолетовое дело: время, ворча, источало запах перемен и обновления. Он заставлял задуматься о прожитом и совершённом, а также о том, что ещё предстояло свершить.
   Я ждал этой заветной черты, как ждёт начала сражения офицер – напряжённо, но решительно. Я знал, что именно часы отдадут приказ, по которому десятки, а то и сотни человеческих жертв лягут на алтарь Нового года.
   Чудо-ящик тем временем блевал негативом, брызгал агитацией и выразительно декламировал всенародно-ежегодную бородатую шутку «жить стало лучше, жить стало веселее». Можно было делать всё, что угодно: хохотать, возмущаться, бить кулаком по голове или головой об стену (лучше об чудо-ящик), но я лишь морально готовился к предстоящей ночи – мир настойчиво звал меня поиграть с ним в «кошки-мышки». Не знаю, из каких рассуждений исходил старик Шопенгауэр, доказывая в теории, что мир абсурден, но на практике выходит, что абсурдным может быть только наш способ мышления. Используя тайные иррациональные лазейки сквозь банальность бытовых явлений, мы можем пробираться туда, где не властен нахальный человеческий фактор, который обычно мешает нам во всей полноте понимать весьма специфическое чувство юмора мира. При том, что последний на самом деле любит по-доброму посмеяться над своими внутренностями, он однозначно справедлив: каждый действительно получает по своей мере – в зависимости от того, что этот каждый искал и как. На философию, однако, время льготы не давало.
    Полночь, что отсекла в могучем общественном сознании очередной кусочек извилины, обрушилась на меня отрывистой тишиной и спокойствием. Пора было двигаться в путь. И я вышел – навстречу туманному небу, что содрогалось от взрывов; на линейное пространство сумрачной улицы. Безусловно, первым моим заданием было выбраться в измерение нелинейных систем, дабы всем своим естеством оправдать теорию динамического хаоса.
   Мир же, в свою очередь, словно сбросил иллюзорную пелену всех наших стереотипов и утвердившихся образов: новогодняя ночь была без снега, без веселья, наполненная сумасшедшим смехом психоделических камешков, яростным собачьим лаем и песней зимнего моря.
   Почувствовав свободу, я блуждал по лабиринту приморских улочек, по джунглям людей. Из тумана, из луж, из собственных следов за мной внимательно наблюдал мир, время от времени одобрительно усмехаясь – и тогда самая закрученная спираль пути становилась прямой, как струна вселенской кобзы. Одинаково редкие невинные и виновные прохожие в данном измерении были не игроками, а действующими персонажами системы. В любом случае, не они представляли для меня главную опасность. Вспомнив о старом-добром тотемизме, мир заманивал меня в ловушку. Или же заманивал последний из моих страхов?
    Местность освещалась вспышками и воплями разбуженного маяка, тропка забралась повыше на отвесный обрыв и постепенно сужалась. И вот пространство позади меня издало пронзительно-раздражающий звук, от которого в кровь выплеснулся адреналин, заставив сердце биться чаще, но психической реакции не наблюдалось – не даром же меня сам мир и тренировал. Четвероногих местных жителей было явно больше трёх, что выходило за рамки обыденного сюжета. Лихорадочно раздумывая что лучше – использовать материально-насильнический метод или испробовать теорию Большой Любви, я незаметно для себя самого покинул опасный сектор.
   Впрочем, как оказалось, ненадолго – шагов через 200 на меня набросились ещё два объекта, более агрессивные и хорошо запрограммированные. Они перекрывали самое главное – выбранный путь. Животная агрессия, человеческая нерасторопность и Божественная Любовь схлестнулись друг с другом в пределах одного тела. Типичный когнитивный диссонанс. К счастью, не хронический.
   Окольным путём я вошёл в альтернативную маршрутную систему и взял обратный курс. Время от времени меня одолевала странная слабость, и я думал: «Неужто вот он – предел физических, психических и духовных сил?» Саркастическое подсознание немедленно начинало смеяться, а, отсмеявшись, тыкало сознание носом в решение проблемы, коей, по сти, и не существовало. Очередные суеверия.
   Конечно, мир меня в покое не оставил и решил провести контрольный «экзамен». Когда я подходил к самому финишу (который, конечно, располагался там же, где и старт), меня радушно встретили два четвероногих бродяги. Ухмыльнувшись в ответ, уставшее тело отреагировало сдержанно, не в силах более срываться с цепей разума.
   Удовлетворившись результатом, мир расставил всё на места и вежливо откланялся, раскрывшись слепым забытьём. А на гладях озёр моего серого вещества высвечивался всего один вопрос: что же эта сволочь в следующий раз придумает?
P.S. Как избавиться от своих страхов? Просто взять и наглухо перекрыть их самоосознанием, как строитель перекрывает досками щель в полу. А если ещё сверху лаком Большой Любви покрыть – вообще замечательно будет! Проверено, утверждено, оплачено.


01.01.7518.