Пикник у озера

Когда б награда по заслугам - не так обидно было б мне,
я б рассказал друзьям, подругам о том, как был на самом дне…

                Знаете ли вы, что в казахстанских степях – почти пустынях - есть классное место для отдыха души и тела? Впрочем, сегодня и там, я уверен, уже не та девственная чистота, скалы оголились от легкой вуали кустарников - сожрали ее любители шашлыков. Песчаные бури прогуливаются, не задерживаясь, над скальной каймой колодца - озера. В самом, достаточно обмелевшем, если не совсем высохшем, озере плавают полиэтиленовые банки и бутылки, обертки из-под колбасы и прочей снеди. Овраг, по которому только и можно было спуститься к самой кромке воды, давно забило песком и грязью с колес джипов простых ребят, которые считают целью своей жизни все святые места превратить в отхожие, ибо не переносят чистоты и свежести природы. И это все - рядом с поселком Мирный. Неужели все так на самом деле?! Эх, посмотреть бы одним глазком!

…Я лежал на солнышке, на теплой, словно сковородка из под приготовленной яичницы, скале. Еще недавно солнце пропекало до последнего квадратного сантиметра все тело. Как раз все живое представлялось яичницей, может, только слегка недожаренной. Степь переметало дюнами и барханами, и укрыться не было никакой возможности от пыли и невыносимой жары.

Но тогда был июль, тогда был центральный Казахстан, где вода появлялась на горизонте только как мираж в перегретом мозгу. Теперь совсем не то, теперь мы не так далеко от Кустаная, да и месяц не июль, а август.

 И вот у какого- то забытого богом и людьми поселка Мирный, в двух километрах от окраины, Господь создал эту алмазинку природы. Среди ровной степи вдруг взбугрились черные скалы- останцы, образуя небольшое плато. Примерно в середине этого плато провал вниз метров сорока в диаметре. На дне провала - озеро. До поверхности метров восемь и глубина около восьми метров. К озеру есть пологий спуск со стороны поселка - овраг, покрытый довольно мягкой травой и небольшими кустами, что вообще удивительно для этих мест. По всему остальному периметру провал к озеру как ресницами окружен сходящими вниз пиками - скалами в несколько ярусов и чтобы рискнуть прыгнуть с плато вниз, нужно быть достаточно сумасшедшим.

 «Полежу еще часик и окунусь» думал я вяло про себя. Двигаться не хотелось, поскольку в памяти как в кино крутились приятные воспоминания, совершенно не переносящие физических упражнений. Однако скоро мой покой разрушили грубые мужские голоса. Я повернул голову и разлепил один глаз: по дну оврага к озеру перемещалась группа лиц по гражданке одетых (наши-то все в костюмах ССО). Трое мужчин, один из них тащил сумку на ремне через плечо. У прибрежных кустиков почти у воды они остановились и начали выкладывать содержимое сумки: большую белую тряпку, видимо, полотенце, стаканы граненные тоже большие, куски мяса, много чего еще…

«Ну вот, искупался» - опять вяло подумал я, «сейчас примут и …» Что «и» как-то не додумывалось. Но купаться расхотелось. Решил валяться на солнышке до упора, до психической атаки соседей снизу.

Примерно через полчаса на скалы пришли еще несколько наших студентов из отряда и расположились на нижнем ярусе скал подо мной. Еще через полчаса в овраге затянули песню, - какую вы думаете - конечно, «Подмосковные вечера». Меня это несколько развеселило, так как даже на расстоянии в 25-30 метров можно было по раскосым глазам мужиков определить: тут явно Подмосковьем не пахло. Коллеги мои искупались и сохли где-то пониже меня. Я засобирался в отряд и, приподняв голову, бросил взгляд на соседей в овражке.

Разгоряченные солнцем, песней и прочим, они цепочкой заходили в воду. Надо сказать, что озерко отличалось крутизной подводной части - сразу и - до дна. Вода такой чистоты редкостной, но просмотреть дно с верхней площадки было невозможно из-за бесконечной черноты и отражений неба.

Я надел штаны, кеды и двинулся от озера, бросив прощальный на сегодня взгляд вниз: рябь толкалась в берега, а в сторону своей зеленой зоны пития плыли по этой ряби два товарища. Третьего не было. На третьем шаге неприятная мысль «третьего не было…, третьего не было…» остановила меня и повернула к краю площадки.

Я заглянул вниз: коллеги мои как горные козлы расположились среди пиков и загорают…, там, на травяной площадке – двое... Взгляд метнулся по периметру озерка и скал - больше никого. Двое, покачиваясь, шли по травке к разбросанной под кустиками скатерти-самобранке.
- Ребята - крикнул я лежащим внизу – где еще один мужик?

Ребята, едва приподнявшись со своих лож, переглядываясь, пытались что-то сообразить и молчали.
«Может они вообще не обратили на этих «друзей» внимания» - промелькнула мысль. Правда, не обратить внимания, мне кажется, было невозможно. Меня эта троица уже начала доставать перед своим купанием пьяными выкриками, сдобренными местным матом и усиленными эхом в тесном провале. Кричать тем, двоим, было бесполезно. Они как две коровы расползлись по бережку и уже капитально расположились на травке.

…Хорошо, что штаны широкие. Не снимая кед - проще разбежаться - я стянул их, взглядом определил место для толчка (вон между теми скалками вроде можно пролететь) коротко разбежался и прыгнул вниз… Можно себе представить изумление ребят, когда я пролетал над скалами, торчащими довольно угрожающе навстречу… Наверное, это было неожиданно и разом подбросило их со своих лежанок. Потом мы все это обсудили, но это потом… Я воткнулся в воду и знал одно - нужно максимально использовать высоту падения. Руки по струнке и – вниз, вниз, вниз…

Метра четыре пронесло. Заметил перед тем, как развернуться в сторону дна головой: на качающемся зеркале поверхности, высоко вверху, много болтающихся ног. Значит, сообразили, что не все ладно в «Датском королевстве» и попрыгали в воду следом. Как только я развернулся в сторону дна, то сразу увидел желтый фон и темное родолговатое пятно на этом фоне. Мужик лежал на дне в позе глубоко уснувшего человека: колени поджаты, руки где-то там в коленях, голова подбородком к груди. Не хватало подушки. Я захватил мужика за трусы и попытался приподнимать его от дна. Приподнял до пояса и попробовал всплывать, работая ногами - не получалось. Одну руку отпустил и попробовал грести ею - трусы выскочили из сжатого кулака другой руки. Я уже потихоньку начал ощущать нехватку воздуха. Пока тело мужика опускалось опять на дно, я подсел под него, принял его на плечи, дослал на голову, затем на вытянутые руки, затем оттолкнулся от дна. Вверх я прошел метра четыре, когда понял: все. Не вытяну. Или вместе с ним на дно, или нужно бросать. Бросил. Когда я проткнул головой границу воды и неба и сделал вдох и при этом не нахлебался сразу воды с брызгами, то понял: пока пронесло.
Сколько я дышал, сколько я слов сказал, чтобы объяснить ребятам ситуацию…Они по трое ныряли примерно на четыре- пять метров и ждали меня с мужиком там. Мне опять пришлось брать свои восемь, но я не терял времени с трусами, сразу подлез под мужика, сразу толкнулся от дна вверх. До чего же этот мужик оказался толстым и неподъемным даже под водой! На четырех метрах от поверхности мужика подхватили ребята, а я ушел дышать вверх. Потом мы тянули его вместе к берегу. Его собутыльники начали что-то понимать и орали на берегу в нашу сторону какие-то советы. Выволокли.

 Тело утопленника как-то неестественно расползлось по траве. Живот похож на полусдутый матрац, дебелый и волнистый. Пришлось этот матрас через колено, и из него полилась толчками вода. Хлюпала, бурчала и лилась. Потом - искусственное дыхание… Потом он задышал, начал сильно кашлять, открыл мутные глаза и начал материться.

Собутыльники бестолково лазили вокруг по кустам, что-то бубнили, что-то доказывали пьяно друг другу. Утопленник по-прежнему в промежутках между икотой и кашлем страшно матерился. Я в кедах и плавках полез на площадку, с которой летел каких-то десять минут назад в воду, забрал штаны, куртку и пошел в лагерь.

 Мне отчего-то казалось, что я буду жить вечно, что я у судьбы сегодня получил задаток на долгое-долгое будущее вперед, и эти восемь метров никогда больше не повторятся.