Сны на заказ - 5

     К своему удивлению Андрей легко справился со снежными заносами и осторожно довел машину до дома. Повернувшись к Ольге, он улыбнулся:

      - Оля, вы обратили внимание, как медленно я ехал. Откроюсь, это не только из соображений безопасности. Я тянул время, честно говоря, мне не хочется с вами расставаться сейчас. А как вы?

     Ольга положила руку ему на запястье и тоже улыбнулась:

      - Спасибо, Андрей, за ваше признание. Но мне надо домой, еще много дел, а мы с вами так засиделись, что теперь придется  все долго нагонять.
    
     -   А как насчет завтра?

     -   А вот завтра, Андрей,  я, наверное,  не смогу составить вам компанию. Мне после работы надо поехать к Игорю Матвеевичу в больницу. Он ведь одинок, его надо поддержать.

        -  Ну, если вы не можете составить мне компанию, тогда это сделаю я. Давайте вместе поедем к нему. Как, принимаете предложение? – Андрей, не дожидаясь ответа, добавил – Принимаете? Правильно. – Он  накрыл ладонью и нежно сжал ее руку, по-прежнему лежащую у него на запястье. – Я вас провожу до квартиры, а то знаете, час поздний, время лихое. Пошли.    

        Ольге была приятна его настойчивость и деликатная самоуверенность, она внимательно присматривалась и прислушивалась к Андрею, каждое движение и слово анализировала, пропускала через свои методики распознавания и оценки людей  и выводы ее радовали.

        «Вот и пересеклись наши судьбы, кажется, завязывается крепкий узел». Ольга шла осторожно по скользкому асфальту и думала об Андрее, держа его под руку: «Если он захочет зайти ко мне, соглашусь. Нет, не соглашусь, сегодня нет. Устала, не готова, нет. Завтра. Завтра да. Или сегодня, все-таки. Нет, завтра». Она улыбнулась этой путанице в мыслях.

       …Андрей возвращался домой по Садовому кольцу, не торопясь. Дорогу совсем развезло, завалы непрекращающегося, липнущего снега, месиво под колесами, дворники, без устали летающие по стеклу, все это осложняло движение. В последний момент прямо перед машиной он увидел женскую фигуру и резко затормозив, открыл правую дверь:

     - Вам куда?

     - Я работаю, друг. Замерзла как сволочь. Я тебе  дам прямо в машине, недорого. И тебе будет хорошо и мне. Как?

     -  Нет не пойдет. Я тоже работаю. Извини.

     - Ну-у-у…  Тогда хоть подбрось до Сухаревки, а то я уже окоченела. Только вот с деньгами проблема, не заработала, если захочешь, сделаю минет.

     - Ладно, поехали. – Андрей убрал с сидения сумку, освобождая место для попутчицы, включил печку на полную катушку  и тронул машину. От снега непокрытые волосы у нее  были мокрыми и тяжелыми, тушь местами потекла, яркие красные губы сжались плотной трубочкой и вся она какая-то скукоженная от забравшегося в тело холода, с прижатыми к груди перекрещенными руками выглядела жалкой и малопривлекательной для дела, которым промышляла. Андрей  усмехнулся, подумав, что это еще одна ночная бабочка за последнее время, первая прилетела во сне, а вторая вот здесь наяву. Он прервал молчание:

      -  Зарабатываешь или подрабатываешь?

 -  Подрабатываю – разлепив губы и стуча зубами, ответила она.

      -  А чем занимаешься-то?

      -  Учусь в академии.

      -  Ну и как учеба, как работа?

      - Не было бы этой работы, не было бы и учебы. Учиться теперь не дешево. – Она начала приходить в себя. – Это вам все доставалось на халяву, а с нас дерут по полной. Говорят, что это только цветочки, стоимость еще увеличат.

      -  А зачем тебе эта академия? Сейчас же можно и без этого устроиться куда-нибудь на более-менее приличные деньги.

     -  Куда-нибудь я не хочу,  у меня есть своя цель. Я не я, если ее не достигну. Но помочь мне в этом никто не может, вот сама и решаю все вопросы, как могу. То, что я зарабатываю на улице, это шелуха, временное, все облетит, ничего не останется, я себя знаю. А  своего все равно добьюсь. И замуж выйду, и детей нарожаю.

     Андрей повернулся к ней, она уже отошла и оказалась симпатичной, несмотря на косметический хаос на лице.

     -  А ты не боишься, что тебя эта твоя работа затянет, погубит, что ты заболеешь, в конце концов, ведь ты здорово рискуешь.

     -  Если честно, то боюсь. Но у нас сейчас такая жизнь, что трахнуть, грохнуть могут кого угодно в любой момент и даже по несколько раз в день. Вон, почитай МК, они специалисты по этим вопросам: то полугодовалого ребенка какой-то ублюдок изнасиловал, то девяностолетнюю старушку трахнули и убили, а про молодых-то я уж и не говорю.  Но вообще, конечно, боюсь. А вот и моя Сухаревка, здесь останови. Мне расплачиваться? Хочешь здесь, хочешь - пойдем ко мне.

     -   Нет, нет, спасибо.

     - А ты, дядя,  из редкой породы. Другой бы у каждого столба останавливался, чтобы содрать с беззащитной девахи по полной. Как тебя зовут? Андрей?!. А меня Настя. Спасибо, может еще встретимся.

     Настя побежала к подъезду, а Андрей, глядя ей вслед, вспомнил, что она сказала про МК и из  памяти выплыл сценарий недавно сделанного им клипа для   блатных заказчиков.

     «…Пахан со свитой входит в комнату, на которой написано “Информационно-аналитический центр”, в комнате стеллажи с названиями газетных и журнальных изданий и картотеками. Стоят  ряды компьютеров, за которыми сидят  уголовники и в ритм песни стучат нататуированными пальцами по клавиатуре. Пахан подходит к одному из них, сидящему возле самого большого, желтого цвета, стеллажа, на котором крупно написано “МК”. Стриженый наголо сотрудничек, опять же в ритм, листает для него на дисплее подборку вырезок из МК с вариантами экзотических убийств, тот рукой показывает дальше, дальше и, наконец, увидев нужный заголовок, радостно потирает руки, на экране написано “Киллер прятал пистолет в букете хризантем”. И заканчивается клип кадром, где главный герой идет с букетом белых цветов…».

      Чушь, конечно, собачья, но она пошла у заказчиков на ура, особенно им понравилась идея информационного центра, ржали братки от души и сказали, что надо бы на самом деле такой организовать, слава богу, журналюги стараются.

     Андрей добрался до дому за полночь и не стал ничем заниматься, выпил коньяку и лег.

     … На дворе уже несколько часов идет дождь. Прямо под окном растет огромный куст жасмина, усыпанный белыми цветками, ветви его покорно поникли от тяжести воды, которая поглотила даже густой аромат,  обычно окружающий куст и проникающий в комнату. Раздается скрип открываемого окна и Андрей видит черную тень, перелезающую через подоконник. Он замирает, страх, вошедший в него, делает тело неподвижным. Темная фигура приближается, но  вдруг раздается грохот и пронзительный женский крик. Андрей вскакивает. На полу лежит Настя с мокрыми волосами, размазанной под глазами черной тушью и крупными, яркими губами,  на ней лишь прозрачный плащ из пленки, под которым светится белизной голое тело.
      -  Ты зачем здесь?
      -  Я же твоя должница, вот пришла отдать должок.
      -  А как же твои дети, на кого ты их оставила?
      -  Я попросила Игоря Матвеевича, он их повел на экскурсию в музей.
      -  В какой музей? Матвеич же больной?
      -  В Тимирязевский, там выставка бабочек.
      - Опять бабочки. Тебе самой надо туда и побыстрее, ведь с ним может приступ случиться.
     -  Да, надо – Настя взмахивает крыльями своего дождевика и вылетает в окно, из которого на Андрея веет прохладой от колыхнувшегося воздуха и  капли воды падают ему на лицо…

     Он проснулся. Ветер распахнул форточку до упора и  задувал холодом.  Снежинки залетали  в комнату, и Андрей понял, откуда у него взялись эти ощущения во сне - на лице его действительно были капли от растаявших снежинок.

         - Вот тебе и ночная бабочка. Поразительно как опять все связалось, но уже нет кошмара, только эта тревожная завязка в самом начале. И Игорь Матвеевич появился тоже неспроста, ведь мы же сегодня должны его навестить. А вот Ольга не приснилась. Странно.

                * * *

    Андрей приехал ровно к шести, дверь ему открыла Ольга.

     -  Добрый день. Марина сегодня ушла пораньше, у нее личные проблемы, так что я и швец, и жнец, и на дуде игрец. Проходите, Андрей, передохните с дороги, я вам приготовлю какой-нибудь вкусный чай. Хотите жасминовый?

     Андрей опешил, что за совпадения, какая-то мистика. Куст жасмина во сне, жасминовый чай сейчас наяву. Он пересказал историю своего возвращения домой и ночной сон, Ольга слушала его как всегда внимательно.

    - Андрей, вы очень впечатлительны и у вас сильно развито ассоциативное мышление. К тому же ваш ярко выраженный технический интеллект  требует обязательной логики в  развитии событий и внутренних связей. Эти  особенности вашей натуры помогают вам в творчестве, я думаю, вы это ощущаете и питаетесь своими фантазиями. То, что касается удивительных совпадений, например, с вашим сюжетом о кино, или вот с жасмином, то они меня саму интригуют и интересуют как специалиста. Может быть, у вас и есть какой-то ясновидческий дар, но вообще должна вам сказать, что современная наука такие феномены отрицает. Ну, так что, будете жасминовый чай? – И она рассмеялась.

     -  Буду, но мне приснились еще пирожные и конфеты, я вам об этом только не сказал – также смеясь, вставил Андрей.

     - Ха-ха, да вы просто колдун. У нас ведь действительно есть и пирожные, и конфеты. Сейчас. Сейчас.

     Через несколько минут сияющая Ольга вошла в комнату, неся перед собой на вытянутых руках заполненный поднос. Андрей, как парфюмер сделал несколько движений кистью руки над чашкой, вдыхая тонкий, еле уловимый аромат жасмина.   
    
      - Оля, а когда я уже смогу заказать какую-то тему? Мне кажется,  что уже можно.
   
      - Я вижу, что у вас все налаживается. Давайте сегодня мы проведем еще один стабилизирующий сеанс, поверьте мне, он не будет лишним. А вот в следующий раз, если только вы меня не огорчите своим очередным сном, что теоретически возможно, вот в следующий раз, пожалуйста, заказывайте. Хорошо? Давайте допивайте, а я пойду, подготовлюсь к сеансу. 

     В этот раз в кабинете творилось что-то необычное - воздух был очень свежий, чистый, даже разреженный. При этом не сразу, но ощущался трудно уловимый запах свежего, выпавшего снега.

     - Оля, где мы?

     - В горах, высоко в горах. Там хорошо и чисто, Андрей. Ложитесь.

     … Андрей стоит на вершине горы, под ним простираются взбугренные, вековые, каменные мышцы земли. Вверх тянутся, покрытые снежными шапками, горные пики, в таинственную темноту уходят ущелья и пологие склоны, поросшие  редкими деревьями. Одинокая птица то появляется, то исчезает на рябом фоне гор и облаков, плывущих где-то внизу. На соседней вершине стоит круторогий горный козел, он неподвижен и кажется, что это изваяние, сделанное из камня.  Воздух прозрачен, видно все далеко и солнце нещадно слепит и жжет. Андрей складывает руки рупором и кричит:
     - Оля – и эхо многократно повторяет: «Оля-а-а, Оля-а-а, Оля-а, Ля-а, Я-а».
Еще, и еще, и еще  раз он кричит и несется по горам, расщелинам, ущельям, ложбинам эхо, накладываясь одно на другое, оно образовывает непрерывное звучание, волшебную музыку гор…
 
    Ольга смотрела на видеоэкран и видела как глубоко, полной грудью дышит Андрей. На дисплее показания всех датчиков говорили о полном покое, процесс релаксации шел отлично, вдруг она заметила, как некоторые, только что спокойные линии на дисплее вздрогнули, и произошел скачок в показаниях. Она тут же посмотрела на видеоэкран и увидела, что Андрей шевелит губами. Ольга увеличила изображение, вернула картинку, несколько раз просмотрела ее и, читая по губам, поняла, что Андрей произносит ее имя.
 
      Ольга облокотилась двумя руками на столешницу и обняла голову, ее захватила растерянность.
       
       -  Господи,  Андрей,  ты влюбился. Я тоже. Я хочу быть с тобой, я устала быть одна, устала. – Она посмотрела на экран и на часы - пора заканчивать сеанс. Ольга подошла к Андрею и положила руку ему на лоб:

      - Андрей, пора возвращаться. Все.

     Он почувствовал тепло Олиной руки и накрыл ее своей:
         
     - Оля, что вы со мной сделали? Я же после этого не смогу ходить по земле. Там такая красота! Такая чистота! Там вечность!

     - А стихи сегодня будут?

     -  Нет, что-то сегодня у меня не завязалось. Зато я услышал музыку гор и мог бы ее повторить.

-  Что же это?

     - Оля-а-а-а, Оля-а-а-а, Оля-а, Ля-а, а – пропел Андрей и улыбнулся Ольге, сильнее прижав свою ладонь к ее руке.

     - Ой, Андрей, вы дурачитесь, вогнали меня в краску, я даже не знаю, как на это реагировать. – Ольга действительно покраснела. – Давайте собираться, а то опоздаем в больницу.

     Время поджимало и они, быстро собравшись, вышли из дома.

                * * *

       Игоря Матвеевича положили в палату на двоих, на соседней койке лежал профессор университета Сергей Ильич,  он долечивался здесь после реанимации, куда попал с инфарктом.

       «Вот ведь история какая – думал Игорь Матвеевич – мужику всего-то полтинник, а у него уже сердце рвануло. Ну ладно я, пожил все-таки, грех жаловаться, можно и помереть спокойно, но вот он… Нет, это неправильно, что за жизнь такая, люди мрут как мухи, а ведь не война. Вон говорят, средний мужик и живет-то у нас всего пятьдесят восемь. Каково, а? Господи, дай бог ему здоровья,  мужчина-то видный и умница, а жена очень милая и добрая. Кто я ей? Никто. А все время чего-нибудь да принесет, то яблочко или бананы и  сластями побалует. Еще раз, дай бог ему здоровья, пусть поживет с моё».

      Только что прошел полдник, и  Игорь Матвеевич вернулся в палату.  Больничный день проходил по раз и навсегда установленному строгому распорядку и за всеми разнаряженными делами, осмотрами, процедурами, завтраками, обедами, ужинами, дневным сном  время пролетало незаметно и совсем немного его оставалось, чтобы поговорить с соседом или с мужиками у телевизора, а то и на посту с сестричками побалагурить. Уж что-что, а поговорить Игорь Матвеевич любил и всегда первым начинал какую-нибудь тему, которая подхватывалась всеми и обгладывалась до последней косточки. Вот и сейчас Игорь Матвеевич полусидя, полулежа, расположился на кровати и обратился к лежащему профессору.

      - Сергей Ильич, вы не спите? Вот интересно, что все-таки такое означает менеджер, что это за профессия такая, а? Кто он такой? Что делает?

       Профессор повернулся к Игорю Матвеевичу и медленно, простыми словами, доходчиво как на занятиях, объяснил:

       - Менеджер – это управляющий, организатор работ, например, менеджер по продаже чего-нибудь. То есть, не просто продает, тогда бы он  был обычным продавцом. Нет, менеджер организует весь процесс продажи и управляет им. Понятно? А что это вас вдруг заинтересовало?

      - А-а-а, по продаже, вот что. Я как-то видел по ящику,  наш президент сказал, что он вроде как менеджер, вот я и задумался, что же это значит? Хорошо это для нас или плохо?

      Сергей Ильич приподнялся на локтях и посмотрел на соседа. Этот старик ему нравился, он не канючил, спал спокойно, не храпел, по натуре деликатен и не назойлив. А вот вопросы все время задает непростые, да и рассуждает здраво, не брюзга.

      - Я думаю, что ничего хорошего в этом нет, Игорь Матвеевич. Менеджер лицо наемное, его принимают на работу, хорошо работает – держат, плохо – увольняют. Работу свою при этом менеджер не обязан любить, он может ее даже ненавидеть. Просто он должен четко и профессионально  выполнять свои обязанности, круг которых, как правило, очень специализирован и довольно узок. Президента же не нанимают, а выбирают, то есть ему избиратели доверяют страну, свои жизни, жизни своих детей, внуков, правнуков. Они ему доверяют настоящее и будущее страны. У нашего президента огромная власть и неограниченные возможности, но при этом за ним и огромная ответственность. По большому счету он должен отвечать за все, абсолютно за все, что происходит в стране, потому что все происходящее есть результат и последствия его деятельности, его политики. Уже только из этого видна разница между президентом и менеджером. И, конечно же, в отличие от менеджера на  посту президента может быть только тот, у которого на первом месте любовь к  своей стране, к своему народу. Без сомнений, это должен быть обязательно умный, а еще лучше мудрый, образованный, культурный человек, обладающий богатым жизненным опытом. Но без первого, без любви, без переживаний за свой народ говорить не о чем.

      - Понятно, Ильич, понятно. Хорошо объяснил. Я все понял, то есть менеджера нанимает начальство сверху, а президента выбирает народ снизу. Правильно? Если так, то при чем здесь менеджер? Просто сплошной маразм, – ввернул любимое словечко Игорь Матвеич и подумал, что вот Ильич хороший мужик, таких бы как он туда наверх, может и лучше стало бы жить.

      - Да, вы правы, Игорь Матвеич – как-то кисло улыбнулся Сергей Ильич. Этот короткий разговор его взволновал, для него, историка и политолога тема  государства и власти была предметом всей его научной деятельности. Всю жизнь он собирал и анализировал факты, оценивал истинное значение  каждого случайно и не случайно сказанного политиком слова, каждой фразы. Сергей Ильич еще раз про себя похвалил соседа, простого  человека, образованием особо не обремененного, но так точно выделившего главное.
 
        - А у нас, Ильич, если посмотреть, то получается, что все они наши президенты менеджерами и были. Всяк воротил в стране по  своему разумению, а страна-то и народ им всегда по фигу, они свои эксперименты над нами ставили. – Игорь Матвеевич продолжил начатую тему, по поводу которой не раз задумывался, и ему хотелось поделиться своими мыслями с этим умным профессором. – Вон, Ильич, погляди, тот же Горбачев, наш первый президент, то есть менеджер. Перестройку затеял, отпустил сразу все вожжи, думал оно все само собой образумится и встанет на свои места. Да только страна это не тройка, там-то вожжи можно и бросить, коренник не подведет, вытянет и то присматривать надо. А здесь сразу все пошло-поехало в разные стороны, а он только руками размахивал, да цитатами ленинскими направо и налево сыпал. А какая ж это тогда, на хрен,  перестройка? Нас что раньше этими цитатами учили, что при нем. Я вот как думаю, он хоть и занимался сельским хозяйством, а простой вещи не уразумел:  урожай хороший получается, только когда есть хорошая почва и удобрений в меру. А переберешь с навозом, бросишь в него зёрна, они сгорят и получится шиш, а не урожай. Вот и он - агроном наш, главный менеджер решил посеять демократию, гласность, чего там еще, ну инициативу, предпринимательство, а не подумал, что почвы-то нет, есть только дерьмо и все оно, как полагается,  сверху. Вот в этом дерьме все эти зерна и сгорели, а что-то выросло, но исковерканное и уродливое. А ему что? Да ничего. Он всех виноватыми считает, кроме себя. Вон, ездит по всему миру да опять руками размахивает и всех учит,  учит, а чему и сам не знает. Плохой он был менеджер для своей  страны, Ильич, плохой.

       Сергей Ильич внимательно слушал соседа и поражался образности мышления этого старика, его  простым и ясным примерам. Он взял блокнот, всегда лежащий  рядом на тумбочке и быстро, для памяти черканул несколько слов. Ему захотелось, чтобы сосед продолжил свои рассуждения:

    - Как вы лихо, Игорь Матвеевич, все обрисовали  и трудно с вами не согласиться. Вы во многом правы. Конечно, Горбачев был  сильно зашоренным человеком, поскольку вырос на коммунистической идеологии и морали. Весь его внутренний мир определен законами и лицемерными правилами партаппарата. Я вам скажу, если внимательно, слово за словом проанализировать  все его тогдашние выступления, реплики, то хорошо видно, что сам-то он не перестроился и все, что он говорит - это часто им самим непонимаемые и непринимаемые призывы. Вот в этом трагедия этого человека, хотя, точнее, не человека, а доставшейся ему огромной страны. Но кое-что он сделал хорошего, хотя бы закончил безумную афганскую авантюру, открыл границы, Сахарова выпустил, дал свободу для предпринимательства, всего этого не сбросишь. Но и многое плохое, что прижилось сейчас, зародилось именно тогда. - Сергей Ильич посмотрел на соседа, тот полусидел, полулежал, подоткнув подушку себе под спину и внимательно слушал, кивая головой в такт каждой сказанной фразе. – Игорь Матвеевич, а вот что вы скажете о следующем нашем президенте?

       - Это о ком, о Ельцине, что-ли? Об этом менеджере даже говорить не хочу, потому что доброго слова он не стоит, а плохих слов для него надо еще поискать, да неохота этим заниматься. Секретарь обкома, он и есть секретарь обкома, хоть шапку Мономаха на него надень. Не по Сеньке только шапка эта будет. Вот за страну только обидно, Ильич, уж больно доверчивый у нас народ, его вокруг пальца обвести, раз плюнуть. Ну, первый раз выбрали этого деятеля, даже не выбрали, а затвердили после того путча. Но второй-то раз, когда он уже показался всем во всей своей пьяной красе, со всеми глупостями и когда уже все стало разваливаться и растаскиваться. Второй-то раз зачем? Эх, народ, народ! Ему сказали, голосуй сердцем, он и рад стараться. Я вот лично проголосовал членом, просто положил на них, вычеркнул всех до единого, потому что все они … 

       В этот момент скрипнули давно не смазывавшиеся  дверные петли,  Игорь Матвеевич прервался и с любопытством уставился на дверь. В комнату вошла Ольга Александровна с Андреем. В руках она держала  несколько веточек багульника и большой пластиковый пакет со всякой снедью. Игорь Матвеевич, увидев ее, так резко вскочил с постели, что у него закружилась голова, и он чуть не упал, если бы Андрей вовремя его не подхватил.

     - Ну что вы, Игорь Матвеевич, зачем так резко, вам это нельзя, для вас сейчас основное – покой. – Ольга Александровна,  улыбаясь, взяла его под руку. – Вот, смотрите, я вам принесла багульник. Пока вы здесь, веточки расцветут фиолетовыми  цветочками и порадуют вас своей красотой.  Давайте, давайте, садитесь, дорогой вы мой. Куда мы все это положим? – И она стала доставать из сумки бананы, яблоки, кульки и свертки с едой.

     - Ольга Александровна, голубушка, волшебница моя, у меня сейчас сердце разорвется от счастья и радости. Господи, уж если ты задумал, пошли мне такую смерть. Я самый счастливый человек. Сергей Ильич, это  Ольга Александровна, смотрите, любуйтесь какая красавица.

      Ольга Александровна повернулась к соседу Игоря Матвеевича и приветливо кивнула ему головой.

      – Игорь Матвеевич, вы меня вогнали в краску, не надо так. Все, мой хороший, успокойтесь. Давайте рассказывайте, как вы себя чувствуете, что хорошего, что плохого, какие сны видите, как там Томочка? Приходит?  – она присела на кровать возле Игоря Матвеевича и взяла его за запястье, профессионально расположив пальцы на вене. 

      Прошло минут двадцать, Андрей начал уже маяться и, Ольга,  почувствовав это, стала собираться. – Игорь Матвеевич, мы пойдем, выздоравливайте голубчик и приходите, все наладим. – Она встала, это послужило сигналом и Андрей,  попрощавшись со всеми, вышел из палаты. Игорь Матвеевич тоже встал.

      - Ольга Александровна, я ему завидую. – Он кивнул в сторону вышедшего Андрея. - Ей богу завидую. – Старик заговорщицки улыбнулся и сжал ей локоть  - Счастья вам и любви, волшебница вы моя.