Неси свой крест

Создавая в столице Русский Духовный театр, актеры Татьяна Белевич и Никита Астахов нарекли свое детище «Глас». Услышан ли его голос?
Феномен «Гласа» в том, что впервые в новой-старой России родился театр, синтезировавший в своем творчестве разнообразные формы сценического искусства, элементы православной культуры.
Его создатели — творческий и семейный дуэт — заслуженная артистка России Татьяна Белевич (директор) и заслуженный деятель искусств России Никита Астахов (художественный руководитель), — не покушаясь на традиционный русский театр, пытаются все же вернуть его к глубинным народным истокам. Публичные игровые действа, к которым тяготеет «Глас», рождались в старину как общее, коллективное духовное переживание. О двуединой сущности сценического действа и элементов религии в чисто светском театральном искусстве не раз размышляли и Гоголь, и отец Павел Флоренский, и реформаторы русской сцены — Станиславский и Мейерхольд.
Неоднократный лауреат российских театральных фестивалей, театр в мае 2000 года представлял Россию на Международном православном фестивале театров. Посвященный 2000-летию Рождества Христова, он проходил в сербском городе Требень. Став и здесь лауреатом, «Глас» сразу же был приглашен на театральный форум в Баня-Лука, где также удостоился почетного приза. А между фестивалями выступил еще в нескольких сербских городах. И повсюду во время поездки рядом с ними был Зоран Костич — замечательный сербский поэт и драматург, возглавляющий Общество сербско-русской дружбы.
— Как и русские, сербы — люди открытые, — говорит Никита Астахов. — Но сначала они были как-то скованны. Отнеслись к нам настороженно, недоверчиво. Возможно, то была тень обиды, оставшаяся после того как Россия «сдала» их НАТО, или что-то еще — кто знает?! Но все поменялось буквально в течение нескольких минут, едва мы стали играть наш первый спектакль «Живы будем — не помрем» по рассказам Василия Шукшина. Сербы заулыбались, зааплодировали, стали петь вместе с нами. Поняли, что свои приехали, братья. Перед спектаклем Зоран Костич по-сербски пересказал зрителям сюжет. Поэтому играть было легко. Когда спектакль кончился, сербы не отпускали нас своими овациями минут 20—30. Потом нас узнавали повсюду на улицах, улыбались, здоровались... Тепло приняли и другой наш спектакль «Крест-Хранитель». В основе его судьба Великой княгини Елизаветы Федоровны, причисленной к лику святых за свое милосердие и мученическую смерть от рук большевиков. За эту роль Татьяне Белевич был присужден специальный приз.
После спектаклей, — продолжает Астахов, — по просьбе мэров сербских городов мы нередко давали еще и концерты русских народных песен. Залы были переполнены.
Во время гастролей по Югославии мы подписали договоры о культурном сотрудничестве. В августе в Москву приедет сербский театр «Слово».
В Югославии у Татьяны Белевич и Никиты Астахова окончательно сформировалась идея о создании на базе «Гласа» Центра православной культуры. Ведь, кроме спектаклей, в театре постоянно проходит цикл вечеров «Православные беседы». В фойе экспонируются произведения православных художников. В этом году, к Пасхе, интересную выставку своих работ здесь выставлял священник театра отец Александр.
К творчеству Николая Васильевича Гоголя — человека глубоко религиозного — в театре отношение особое. Астахов сетует: «Кое-где их довели до репризы, а ведь Гоголь — великий молитвенник за Отечество!..». Со страницами из духовных сочинений Гоголя зрители «Гласа» познакомились уже в первом спектакле театра «Светлое Воскресение». Использованные в нем фрагменты малоизвестного произведения Николая Васильевича «Выбранные места из переписки с друзьями...» стали для многих тогда, в 1989 году, откровением. И не только для зрителей, но и для нескольких театров России, которые вслед за «Гласом» также обратились к этому произведению. Здесь «Глас» наглядно явил великую наднациональную религию в ее самобытном русском варианте. В репертуаре театра, где сегодня уже более 10 спектаклей для взрослых и детей, и необычное прочтение Гоголя в постановке «Раб божий Николай». «Старосветские помещики», сплетаясь с духовными сочинениями, вдруг открывают доселе неведомого нам Гоголя. Трогательное описание простой жизни бесхитростных людей неожиданно превращается в философскую притчу о жизни и смерти, о неизбежной греховности людей и неотвратимой расплате за нее. Помните об этом, призывает спектакль, ибо все мы уйдем из этой жизни туда, где придется ответить за все. Понимают ли это власти предержащие в современной России? Скорее всего, нет.
Ни в Москве, ни в других городах России, увы, до сих пор не открыт музей Гоголя. Между тем близится 200-летие со дня рождения великого писателя. Но, несмотря на бесконечные обращения общественности к правительствам России и Москвы (и «Глас» тоже активно собирал подписи), в здании на Никитском бульваре, где прошли последние дни Николая Васильевича, пока только библиотека его имени и скромная мемориальная комната. Да еще в проходном дворе бронзовый андреевский Гоголь, сосланный сюда с бульвара в сталинскую эпоху. Вот уж поистине: тяпкины-ляпкины — бессмертны, они мстят Гоголю! Но, может быть, их всколыхнет новая, освобожденная, по словам Астахова, от кривляний, постановка «Ревизора», над которой сейчас работает режиссер?!
Гоголь — классик старый, «лояльный» к советской власти. А вот, скажем, Иван Сергеевич Шмелев, один из ярких прозаиков Серебряного века, многие годы был «не наш». Изгнанник поневоле, чей прах лишь недавно упокоился в родной земле — в Донском монастыре. И к творчеству Шмелева, как и к Гоголю, в «Гласе» столь же трепетное отношение. Астахов собирается поставить его «Путь разума». Появление на афише театра имени «певца Замоскворечья», памятник которому открыт у Третьяковской галереи, наверное, знаменует новый, очень важный для театра этап. Как и Шмелев, «Глас» перестал быть изгоем. После девятилетних мытарств по разным сценическим площадками столицы он благодаря правительству Москвы в апреле 1998 года, в день Радуницы, обрел наконец свой дом в Замоскворечье. И хотя сам театр и будущий культурный центр нуждаются еще в устроении («Дай бог, помогут те, кто разделяет наши взгляды, кому дорога отечественная культура», — говорят в «Гласе»), аура этого места уже совершенно иная. Нынешней весной в запущенном дворике вдруг расцвели старые яблони и вишни. «...А все потому, — пояснил один из зрителей, с которым мы шли к метро, — что этот дом, ему между прочим, 130 лет, слава Богу, не барыгам достался, которые бы позорили старых замоскворецких купцов. Пришли хорошие, добрые люди! Они сад, как у Чехова, под корень не изведут...»
«Неси свой крест и веруй», — вспомнились мне прекрасные слова автора «Вишневого сада». Чехов сказал их о подвижничестве в искусстве. В спектаклях «Гласа» смысл этих слов «раздвигается» до изначального, высокого: человек, будь достоин называться человеком! 2000