Привязанности. Часть 2

Какое-то неведомое зло вырывает любимую из твоих рук. Напрягаешь все силы, пытаясь удержать, защитить, уберечь ваш мирок на двоих... Первой рвётся кожа, будто обёртка сигаретной пачки. Следом, мышцы и сухожилия. Вместе с ними лопаются кровеносные сосуды, тонкими ниточками слёз обдавая пространство. Наконец - кости, с сухим треском крошащегося кальция.

Ты стоишь и не осознаешь, не веришь, не хочешь понимать. Закрываешь глаза и представляешь, что цел и осязаешь любимую, чувствуешь запах, согреваешься в тепле родного тела. Но это лишь фантом. Ты знаешь и упрямо пытаешься остаться в той ускользающей от тебя параллельной вселенной, где вы вместе и всё в порядке.

Боль тела запрятана куда-то глубоко. Ты ничего не чувствуешь, не слышишь и не видишь. Силой воли удерживаешь себя от падения. Стараешься сохранить картинку в голове. Какие-то звуки и чужие руки пытаются дотянуться. Но ты упрямо отрицаешь их существование.

Однако, рано или поздно, ненавистные пришельцы ухитряются пробить брешь в защите, и боль разом обрушивается, подобно водопаду из взорванной плотины. Ты кричишь в чёрном исступлении, пытаясь уничтожить взглядом и яростью тех, кто вернул тебя в этот мир. Они, они, они! не помогли, не спасли, не дали забыться!

Бросаешь в их уродливые лица самые страшные обвинения и оскорбления. Тебя хотят успокоить, лишить последнего шанса изменить этот мир, запустив время вспять. Тебе не нужен покой. Ты жаждешь опровергнуть мироздание, восстановить своё тело, переписать историю бытия, вернуть любимую. В голове пульсирует одна лишь мысль - если не сдаться, то всё можно будет исправить. Поэтому - держись, держись, держись, чёрт возьми!

Но силы покидают, захлёбываешься в рыданиях, кровь перестаёт сочиться из жалких обрубков. Ты падаешь и безразлично отдаёшься во власть чьих-то деловитых рук. Тело бинтуют, кладут на госпитальную койку и кормят, вводя трубочки в нос. А ты утыкаешься взглядом в серый потолок, не имея сил даже возненавидеть себя. Индифферентно киваешь в такт чьим-то увещеваниям и очень много спишь. Тебя раздражает любая суета, а солнечный свет просто изводит. Все новости – безвкусны и все развлечения бессмысленны. Зато есть ночь и дождь. Это лучшие друзья и собеседники. Они не задают вопросы, никуда не приглашают и готовы бесконечно внимать воспоминаниям, им некуда спешить...

Ты пережёвываешь мгновения, когда руки ласкали тело любимой. И сладкая боль просыпается... Несуществующие ладони чешутся, а фантомный запах её духов сводит с ума. Эти приступы невыносимо болезненны, но без них ты просто труп. И раз за разом, снова и снова вызываешь демонов воспоминаний. Они распечатывают чёрную дыру, в которой невозможно спрятаться от мира, но которая стремится поглотить всё, что есть в тебе. Безумие самоистязания настолько же полно захватывает тебя, как и былые победы над миром, женщинами и судьбой. Подобно анахорету с веригами, ты принимаешь страдание, но не покаяние.

Боль, пульсирующей нитью, связывает тело надёжнее, чем любая смирительная рубашка. Душа отравлена ядовитыми метастазами вируса привязанности. Ты бы хотел вздохнуть свободно, но не в силах. Память и тело пропитаны воспоминаниями о той сладости и той боли, которые навсегда изменили тебя.

Время, время и терпение... Только они могут излечить. Никакие лекарства, никакая хирургия не помогут избавиться от очагов поражения. Страдания вызываются привязанностями. И невозможно уйти от боли, пока не усмиришь желания и ощущения утраты, нехватки. Это медленный процесс... Понемногу, по чуть-чуть, ты свыкаешься с изменившимся миром, с самим собой, перестаёшь казниться, начинаешь вспоминать что-то, кроме момента катастрофы. Образы начинают бледнеть, а тело не так остро реагировать на боль. Ты снова вслушиваешься в чьи-то слова и ощущаешь забытое нетерпение при распечатывании посылки.

Движение теней на потолке отмеряет суточный ход. Течение дней складывается в промежутки между праздниками. Ты начинаешь получать некоторое удовольствие от них. Сначала, конечно, это раздражающее напряжение - люди суетятся и пытаются сделать вид, что рады такой обузе как ты. На самом деле, присутствие калеки для них неприятно, но из приличия сочувственно улыбаются и кивают. Вскоре, однако, все забываются в веселии и алкоголе. И ты можешь, наконец, расслабиться. Принять небольшое количество жидкого дурмана и ощутить себя рядом с кипящими страстями, которых не смущает и не заботит присутствие чужого. И ты немножко греешься в тепле их костров, оставаясь в своих мыслях.

Постепенно, в жизни возникают новые краски, помимо серой. Сначала вынужденно, в промежутках между казёнными хлопотами. Словно пёстрый клочок осеннего сада, который виден в окне монотонного больничного коридора. Затем палитра разрастается, и приходит ощущение весны, смывающей однообразные зимние одежды с городских улиц. В тебе просыпаются чувства к окружающим людям - благодарность, признательность, уважение, любовь... и, разумеется, их антиподы, временами.

Ты остаёшься калекой. И до конца боль твоя никогда не затихнет. Сны вновь и вновь будут возвращать в тот ужасный миг. Но жизнь продолжается. Потеряв одни возможности, обретаешь другие. И пусть не руками, но мудростью ты способен творить добро для тех, кем дорожишь.