Галина Анатольевна Пугаченкова

Институт Искусствознания Узбекистана. Я часто вспоминаю этот институт. Попала я туда случайно. Будучи студенткой университета  я жила на квартире у одной пожилой дамы. Её звали Ирина Николаевна ( хотя по паспорту её звали Розалия Самуиловна). Ирина Николаевна была машинисткой.  Печатала диссертации и книги. Она дружила с авторами и часто говорила с ними обо всём.

Оставались близкими друзьями и после того, как я уже не жила у неё. Я работала в школе, жила у мужа. Я часто навещала Ирину Николаевну.  Она видела, как я недовольна своей работой и решила устроить меня в Институт искусствознания. Для этого она прожужжала все уши Ремпелю Л.И., нахваливая меня. Ремпель Лазарь Израилевич  доктор наук, профессор -  работал заведующим Отделом Истории Искусств в НИИ Искусствознания.  И он сдался. Сказал, чтобы я пришла в институт на встречу с Пугаченковой Г.А.

Я знала, кто такая проф. Пугаченкова. Я училась у неё, когда была студенткой кафедры археологии на историческом факультете Университета.  Я восхищалась ею, я любовалась ею. Она мне казалась небожительницей, недоступной как звезда. Она, конечно, меня не помнит, хотя при случайных встречах на улице, всегда с улыбкой отвечала на моё приветствие.

Был 1969год. Я стала аспиранткой. Моим научным руководителем стала Галина Анатольевна Пугаченкова. При нашей беседе она говорила, над какой темой будем работать. Миниатюрная живопись Средней Азии и Могольской Индии. Надо было изучить эти две школы, определить истоки влияний на каждую из них. Особо уделить внимание на творчество художников-миниатюристов при могольском дворе, выходцев из Средней Азии – из Самарканда, из Бухары, Балха и др. мест.

Работать было интересно. Пришлось поработать в Эрмитаже , в рукописных фондах Института Востоковедения, встречаться с учёными-востоковедами, историками, искусствоведами. Имя  Г.А. Пугаченковой открывало двери во все музеи и НИИ.

Прошло много лет.
   
Последняя наша встреча была в 2001г. Это был юбилейный день рождения Г.А. – её 85-летие. Несмотря на солидный возраст, она выглядела прекрасно – её запоминающаяся внешность: удивлённо вскинутые вверх брови, медальерный профиль, ореол седых волос над высоким лбом и внимательные мудрые глаза.

Сейчас я сижу у себя дома в Мельбурне и вспоминаю всё: 1970г. Самарканд, Симпозиум Тимуридов, перед банкетом я заболела. Галина Анатольевна,  перед тем как пойти на банкет,  навещает меня. На ней парчовое платье с золотым пояском, на плечи накинут палантин из соболя. Я смотрела на неё с таким восхищением, что она рассмеялась и накинула на меня свой палантин.

В том же 1970г., позже, Галина Анатольевна  взбежала на второй этаж балахоны, где я жила с двумя сёстрами, мужем и с дочуркой, чтобы поздравить меня с рождением дочки. Подарила серебряную ложку, смотрела на спящую дочь, - сказала, - какие красивые черты её лица.

У Галины Анатольевны  не было никакой фоноберии. Помню, в институтской столовой, если стол не убран, не гнушалась убрать и вытереть стол.

Только однажды я видела её рассерженной. Это было в Самарканде на симпозиуме, мы сидели в ресторане, -  Галина Анатольевна , Ремпель и я.  Галина Анатольевна рассердилась на Лазаря Израилевича за неправильное произношение слова «творог». Я очень удивилась. Со мной она всегда была ласкова, но требовательна, когда дело касалось моей диссертации.

В институте ею был заведён  порядок: была толстая общая  тетрадь, куда все аспиранты и научные сотрудники должны были записывать, какую научную работу каждый проделал за неделю или за 10 дней. Она исписывала по 10-20 страниц о проделанной ею работе, в то время как мы – её аспиранты отделывались жалкими несколькими строчками.

В трудное для меня время, когда никто меня не понимал, только Галина Анатольевна поддержала в истории с хулиганом, на которого я подала в суд. Она считала, что я правильно поступила.

Когда послали нас на «хлопок», у меня не было полевой одежды – она предложила мне всё, что у неё было на такой случай.

Я часто заходила к ней. Она готовила для нас яичницу,  мы сидели у неё на кухне -  ели, пили чай.

Её дни рождения,  - она приглашала в гости всех своих учеников к себе домой. Были пироги, индейка со сливой. Столовое серебро, венецианские бокалы. Было торжественно и красиво. Я бывала и на других праздниках – на Пасху, например, когда Михаил Евгеньевич Массон ( академик Массон – муж Г.А.) сам готовил пасху (у него было  специальное приспособление для утрамбовки творожной массы).

В 1978г после моей успешной защиты диссертации в Баку, первая поздравительная  телеграмма с тёплыми словами, была от Галины Анатольевны.

Я до сих пор храню все письма Галины Анатольевны  мне. В своих письмах она обязательно делилась своими творческими планами и перечисляла, что успела написать и опубликовать.
 
Я слышала, что имя Галины Анатольевны  вошло в книгу рекордов Гиннеса, как единственной женщины-учёной, имеющей более 750 научных публикаций.

Встречи в Ташкенте, встречи в Москве. В Москве я ездила к ней в Дома Творчества или санатории  - Шахматово, Узкое. Но чаще всего мы встречались у Лили в Пущино. Лиля – дочь Галины Анатольевны. Каждый раз мы очень радовались нашей встрече. Помню, как мы с Лилей встречали Галину Анатольевну  из Парижа. Приехали в гостиницу «Россия», сидели разговаривали. Она делилась впечатлениями, весёлая, радостная говорила нам: «девочки, вы недостаточно модно одеты по парижским меркам». Галина Анатольевна читала лекции во французских  высших учебных заведениях. Читала на французском. Знала почти все европейские языки плюс фарси. С 1985г- доктор Страсбурского университета, с 1995г - кавалер государственного ордена Франции "Академтческая Пальма".

Вела раскопки в Афганистане от ЮНЕСКО, в Бамиане, где впоследствии талибы разрушили бамианский комплекс - буддийские скульптуры. Возможно, кто-нибудь из афганцев остался в живых и помнит русскую женщину-археолога, которая лечила их детей помимо своей основной работы.
   
Я  чувствовала на себе её теплоту и доброту. Я помню её глаза, её улыбку, её лицо с удивлённо вскинутыми бровями. Мне казалось, что внешне она похожа на Марлен Дитрих в её лучших фотографиях.

Как- то я пригласила Галину Анатольевну к себе в Москве. Она всегда находила что похвалить, сделать комплимент. Похвалила мою стряпню и посуду.

Много позже,  я посещала её, когда приезжала в Ташкент из Индии или Австралии. Она с интересом долго рассматривала мои фотографии. Внимательно слушала  о моих очередных увлечениях – йогой, бахаизмом.

Я была с ней откровенна. Её интересовала и моя личная жизнь и жизнь моих близких.

Я снова вспоминаю нашу последнюю встречу. Галина Анатольевна обняла меня. Я смотрела на неё, её глаза, улыбку. Как же я её любила!

Теперь её нет. Но осталась моя любовь, моя благодарность жизни, что я была с ней близка, знала её, общалась с ней.



27.07.08.   Мельбурн.