Дулёвская салатница

               

С 1975 по 1980 гг я работала в Москве в школе- интернат №19. Школа находится между станциями Метро Черёмушкинская и Профсоюзная. 

Я подружилась с секретаршей в приёмной директора школы, Людмилой Петровной Андржеевской. Ей было тогда лет за 70. Она была стройная, всегда элегантно одетая, с приветливой улыбкой и с изысканными манерами.

Первые семь месяцев своей работы в школе я жила в интернате, сперва в просторной комнате, потом в какой-то клетушке.

Я чувствовала себя в Москве  как бы в добровольной ссылке, вдали от родных и друзей. Людмила Петровна очень сочувствовала мне и помогала чем могла – то чайник принесёт, то плитку электрическую. А когда я получила своё жильё, она подарила мне красивую салатницу с Дулёвской печатью.

Уезжая из Москвы в Австралию я почти все свои вещи оставила, но салатницу Людмилы Петровны  я взяла с собой. И вот, здесь в Мельбурне, каждый раз когда мой взгляд падает на эту салатницу, я вспоминаю Людмилу Петровну.

Мы радовались нашей дружбе, ходили в гости друг другу. Людмила Петровна была быстрая, легконогая, я не поспевала за ней.

Людмила Петровна  рассказывала о своей жизни. Родилась она на Дальнем Востоке  в Благовещенске. Родители были высланы из Польши ещё в царские времена. Они были борцами за освобождение Польши  от Российской империи.

Было в её жизни всё – радостная семейная жизнь, муж- дипломат, дочь. Жили то в Японии, то в Финляндии. Муж был на хорошем счету, как-то отозвали в Москву, чтобы наградить, и дали просторную квартиру на Арбате. Но вот однажды снова отозвали из-за границы и арестовали мужа. Сперва её не трогали. Она была уверена, что это какое-то недоразумение. Потом в их квартиру подселили другую семью,  оставили ей с дочерью одну комнату.
Далее - и её арестовали, дочь забрали в детский дом.

На допросах  узнав, что её мужа обвиняют в измене, она, как дикая кошка дралась. Рассказывала о пытках. Потом были лагеря, в которых вместе с ней томились жёны известных  высокопоставленных  чиновников и военноначальников. Называла имена этих женщин, ласково -  Ниночка Тухачевская, Любочка Бонч-Бруевич, какие-то грузинские имена, я их  забыла. После лагеря жизнь на поселении в Казахстане. Помню какие-то эпизоды из её рассказов– ледяной холодный ветер продувал до костей,  когда работали на заснеженных полях.  Рассказывала как научились прятать в рукава телогреек овощи и приносили их с собой. Не унывали, поддерживали друг друга. Думали, что где-то также  в лагерях   и в поселениях находятся их мужья. 

Когда Людмилу Петровну реабилитировали, она вернулась в Москву. Вызвали на площадь  Дзержинского: вернули документы мужа, какие-то вещи.
Узнав, что мужа расстреляли вскоре после ареста, она впервые плакала. Села в вагон кольцевого Метро, целый день ездила по кругу и плакала навзрыд. Стала искать дочь, следы её пропали, их детдом эвакуировали и поезд с детьми «врагов народа» попал под бомбёжку.

Начались  унизительные  хлопоты – снова прописаться в Москве, получить жильё. Дали ей комнату в коммунальной  квартире. Соседи пьяницы, издевались над ней, обзывали «зеком». Она не могла свободно пользоваться местами общего пользования.
Людмила  Петровна  искала справедливости, писала письма в высшие инстанции. Помню, при мне писала письмо 8 Марта  Л.И.Брежневу.   
               
Наконец, она получила однокомнатную квартиру в Тёплом Стане недалеко от меня.
Квартиру получила после очередного письма, но уже Андропову.

Она была счастлива, так радовалась тому, что у неё наконец- то отдельная квартира.  Пригласила меня в гости. Я уже не работала в школе. Я смотрела на неё и думала о её судьбе – откуда она черпала силы, чтобы продолжать жить. У неё никого не было. Она дружила с родителями некоторых детей интерната, заполняла жизнь чтением книг, особенно А.И.Солженицина, ходила в театры. Я удивлялась её жизнелюбию,  жажде  деятельности, энергии. И это после всех пережитых трагедий.

Вскоре  я уехала в Индию. Когда приехала нашла её в больнице: злокачественная опухоль на шее. Оперировали, облучали. Потом перевели в Подмосковный санаторий. Я  навещала её. Она усиленно помогала себе – каждый день покупала и потребляля свежие лесные ягоды. Была сильная духом. Выкарабкалась.

Потом я уехала в Австралию. След её потерялся, да и лет ей уже было много.
 
Мельбурн. 26.11.09.