Дорога

 
       Подойдя к заснеженной   пристани, катер ткнулся бортом  в обледенелые  кранцы и с него  подали  узкую сходню.  Затем на берег,  скользя по мерзлому дереву и отворачивая лица от колючего ветра, сошли немногочисленные пассажиры  и заспешили в сторону портового КПП.   Оттуда, предъявив документы, они  направились  к расположенной неподалеку автобусной остановке. 
       Когда я подошел туда последним,  все молча  стояли  у деревянной будки  и рассматривали пришпиленное к стене объявление «В связи со штормовым предупреждением, все   рейсы отменены».
       - М-да, -  мрачно изрек рослый капитан-лейтенант в шинели с барашковым воротником и таким же, как у меня,  черным кейсом в руке.  Дела-а…
       - И что ж нам теперь делать?  - ни к кому не обращаясь растеряно сказала молодая   симпатичная женщина в шубке и с чемоданом, к которой испуганно жалась  маленькая девочка в красном комбинезоне  и меховой шапочке с помпоном.
       - Придется добираться  на перекладных, дочка, -  ответил  ей пожилой  капитан 3 ранга. - Тебе, кстати, куда?
       -  Во Вьюжный, - вздохнула женщина. К мужу.
       Еще двое пассажиров -  коренастый майор медицинской службы    и  средних лет дама в дубленке,  судя по всему, муж и жена, о чем-то тихо совещались.
       - Ну что, кто со мной?  -  сказал капитан 3 ранга, отвернув уши шапки  и кивнул в сторону  жилого городка.
Через минуту  все пассажиры, прихватив вещи, двинулись вслед за ним.
       Миновав  центральную улицу  с редкими машинами и прохожими, мы вышли  к расположенному на  окраине второму КПП, со скучающим у шлагбаума матросом в тулупе  и  почти сразу остановили следующую в попутном направлении машину. Это был    видавший виды трехосный «ЗИС»,   с деревянным,   наполовину затянутым брезентовым  тентом, кузовом.
       Женщины с девочкой  сели в кабину к водителю, а мы забрались в кузов и расположились на каких-то ящиках.
       - Трогай!   - хлопнул капитан капитан-лейтенант рукой по кабине и грузовик, взревев двигателем, стал набирать скорость. В кузове изрядно трясло, под брезентом гулял ветер, вдали исчезали огни тянущихся вдоль залива домов и строений.
Километров через тридцать, углубившись в безлюдную тундру,  автомобиль замедлил ход и остановился  на   развилке.
       Мы с капитан-лейтенантом спрыгнули наземь, после чего «ЗИС» свернул влево, в   сторону  уходящей к горизонту гряды. 
       -  Ну что, двинем дальше?  - сказал мой спутник, подымая воротник шинели.
       - Давай, - ответил я, и мы  пошагали по  главной, идущей между  сопок дороге.
Между тем  ветер стих,  небо очистилось от туч и на нем заблестели первые звезды.
       Пройдя пяток километров  мы решили немного передохнуть и остановились на обочине, рядом с обломком скалы. Там я угостил Сергея - так звали капитан-лейтенанта сигаретой, а затем, мы хлебнули спирта из оказавшейся у него фляжки и закусили снегом.   
       Потом снова скрип снега под ботинками, наши длинные тени на дороге  и тишина полярной ночи. 
       У второй  развилки  нас догнал  идущий в сторону гарнизона Сергея бензовоз  и, пожав мне на прощанье руку, он влез в   кабину.
       Оставшись один, я поглубже нахлобучил шапку   и, сжимая в руке кейс с полученными в Североморске «секретами»,  двинулся дальше.  В том, что рано или поздно меня кто-то подберет, сомнений не было. Так издавна заведено на Севере. 
       А полярная ночь набирала обороты. В высоком небе появилась луна, россыпи звезд стали четче и гуще, снег блистал первозданной  чистотой.
       Внезапно где-то в недалеких  сопках  родился тоскливый  и протяжный звук, застывший на высокой  ноте.
       - Волк, - мелькнуло в голове,  и  я застыл на месте.
       Через минуту звук возник снова, и стал еще более длительным и тоскливым.
       Поставив кейс у ног, я сдернул с руки перчатку, извлек из упрятанной под шинелью наплечной кобуры «ПМ» и, передернув затвор, сунул  в карман. Полярный волк не шутка   и хотя по слухам на людей  нападает  редко, такое в нашем гарнизоне было.
       Несколько лет назад  одна из лодок стояла в ремонте на расположенном неподалеку судоремонтном заводе.  В сопках появились волки и,  возвращаясь ночью после вахты, офицеры стали брать с собой  кортики.  На одного из них напал волк  и тот каким-то чудом заколол зверя.   Впоследствии из волка сделали чучело, которое  и поныне стоит в поселковой школе.
       Вспомнив тот случай, я беру кейс,  и  с опаской поглядывая на сопки, шагаю дальше. Наконец  где-то далеко,  позади,   слышится едва различимый шум мотора и появляется яркий свет фар. Я останавливаюсь, схожу на обочину и жду.
       Когда громадный, идущий порожняком «КРАЗ» оказывается неподалеку, голосую. Машина останавливается  метрах в десяти впереди, и я бегу к ней.
       - До Гаджиево подбросишь? -  открываю дверцу.
Сержант - водитель молча кивает головой, и я забираюсь в кабину. В ней тепло и пахнет соляром. Из висящей на приборном щитке  «Селги»  тихая мелодия оркестра Поля Мориа.
       Сержант выжимает сцепление, переключает скорость и  грузовик трогается  с места. В свете фар под колеса ложится белая лента дороги,  ровно гудит двигатель.  Мы молчим,   слушаем музыку и думаем каждый о своем.  Потом я угощаю сержанта сигаретой, и он с удовольствием закуривает.
       К гарнизону подъезжаем через час.  В сотне метров от КПП, в окне которого теплится свет, водитель останавливается, я вручаю ему пару пачек сигарет (деньги давать не принято) и, пожелав счастливого пути, выбираюсь из кабины. 
       Взревев  мотором, «КРАЗ»  направляется в сторону  идущего вдоль залива серпантина, а я  спускаюсь по дороге к поселку. По пути  поддергиваю рукав шинели и смотрю на часы. Половина четвертого утра.
       Что ж, неплохо. До службы еще успею вздремнуть. Немного.