Преемник

   Они жрали. Человеческая плоть лезла через край их мерзких вонючих пастей. Это был пир и на этом пиру я занимал место блюда. В тот миг мои уста проклинали день, когда я отважился на действие, последствием которого и явилось моё пребывание здесь. Трудно выразить словами, что испытал человек в таком положении, и даже пережившему нечто подобное мне было бы трудно рассказать о случившемся полностью точно и понятно. Даже сейчас при вспоминании этих ужасных событий я не могу удержать дрожь в своём теле и ужас неведомой силы наполняющей жаром мою грудь.
   Конец двадцатого века принёс в нашу страну много интересных вещей, но не все они были полезными человеку. Многие упрекали демократов в том, что они внесли в Россию сектантские язвы и мерзкую поросль культов на нашей земле. Но всё это не так, культы были здесь всегда, как и в любой другой стране, а я оказался в проценте глупцов-послушников.
   Юность была моим ключом в мир владычества, которое мне обещали в культе Пакхана. Я стоял у истоков этого предвещающего богатство и всемогущество величества. Владыка Вир Пакхан («Сын Бога»), предсказал мне правление и обещал сделать меня своим преемником. Он дал мне деньги, практически целиком построил перспективы жизни и я, конечно же, не смог от этого отказаться.
   Константин Жжёнов – спустя несколько недель это имя стало символом мудрости и уважения. Я даже возгордился, что многие люди начали считать меня уважаемым человеком, а иногда даже ставили выше себя. И моя жизнь понеслась в далёкие и радостные мечты, путь к которым я проделывал по порогам кровавой реки у демонических берегов, на которые не догадался посмотреть. А стоило. Я быстро встал во главе многих дел. Знал обо всём, чем занимался культ, и, конечно же, я не забывал благодарить за это великого бога Пакхана, как учил меня мой учитель. Грязная гнида, знал бы я с самого начала, что он удумал, то послал бы его ко всем чертям, но, втянувшись в его игру, я уже потерял волю, и даже не думал о своей чистоте, и о душе, волю которой я тоже потерял.
В начале, мне предлагали всего лишь поговорить с людьми, которых желательно было бы увидеть в нашем, так называемом, «обществе». Я не отказывался. Очевидно моё лицо, голос, юношеская простота и назойливость, а также лояльность взглядов делали своё дело. Уже после нескольких случаев таких бесед я начал понимать своё превосходство. Меня им не дано было пробить. Человек не способен бороться вечно, а я мог делать это долго. Чёткие аргументы с каждым своим появлением ломали мировоззрение моих собеседников, и мне это нравилось. Члены культа начали понимать, что если я заговорил с человеком, то он вскоре появится в наших стенах.
   Позже я узнал, что людей выбирали не случайно. Каждый обладал необходимым талантом, востребованным нашим культом. Мы засунули свои щупальца во все слои населения. Среди нас были и простые дворники и высокопоставленные чиновники- люди абсолютно лишённые разума, но вполне достойные марионетки: мелочные, алчные, гордые, истинные сгустки пороков.
Заполучив в свои руки набор влиятельных связей, подкреплённый народной верностью, мы начали делать «грязные» дела. Для начала, элементарные махинации с товарами потребления. Воровство и грабёж - не наш метод. Чистые авантюры и афёры, и больше ничего. Нельзя с самого начала залезать в грязь, иначе зайдя глубже, потонешь в ней. Вы не представляете, как быстро в наших руках оказались все маленькие магазинчики и торговые базы, доход с которых шёл, конечно же,  к нам. Забрать под себя всю торговую основу города не составило труда. Наш культ развивался, и бог, которого мы благодарили, был доволен.
Дальше у Вир Пакхана возникла гениальная идея. Как пополнить наши ряды? За счёт умалишенных. А как сделать так, чтобы их воля сломалась легче? С помощью наркотиков.
Наркооборот мы настроили быстро и без проблем, положив себе под ноги бесполезный контингент людей: воров, пьяниц, наркоманов, безумцев. Они и выполняли для нас всю грязную работу. Я лично видел, что делает алкоголь и наркотики с человеком. Неприятное зрелище, но оно приносило нам прибыль. Когда нам попадались «крепкие орешки» мы кололи их героином и опиумом. Дозы были огромными, люди нередко умирали ещё до того, как шприц выходил из их тел. Но к тому времени потеря одного человека уже не была для нас существенна.
   В городе присутствовало достаточно мелких культов нежелательных для нашего процветания. Их нужно было устранить. Методы были разными. Отдельных мы давили общественностью и деньгами. Тех же, кто был сильней, мы просто ликвидировали. Подкуп, массовые «зачистки», а проще говоря, убийства – тоже эффективные методы. Геноцид стал нормой жизни, и постепенно мы приняли в свои обычаи предавать нашему господу Пакхану жертвы. Наши палачи лишали взрослых мужчин жизни под наши песнопения и молитвы, высокопоставленные святоши лишали девственности юных девушек, и кидали младенцев в яму с кольями. Я не знаю, как могли люди добровольно приводить на такие мерзкие и недопустимые богослужения своих родственников, которым суждено было лечь на алтарь. Я так и не понимаю, как я мог спокойно смотреть на все эти вещи тогда, потому что сейчас холод пробегает по телу от такой грязи в человеческой натуре, с которой я был связан. Тогда это было нормой, потому что так сказал Вир Пакхан, а значит - того желал Бог.
Уничтожив культы, мы начали создавать новые. Мелкие отростки, с разными демонами во главе, но с единым богом, по сути. Каждый культ считал, что существует самостоятельно, некоторые даже считали, что мы их главные враги. Возможно, так и было. Всё потому, что так нам было выгодно. Если один из культов предавал нашу идею и отделялся, мы уничтожали его с помощью другого, и при этом никто не знал, что всем руководили мы. Город был наш.
Теперь мы могли выбирать любую дорогу к власти. Один город, погружённый во тьму, тянул в себя всё, что его окружало. Так или иначе, но всё, что было связано с городом, связывалось с нами. Губернатор, как и любой политик, легко поддался нашей воле, мне даже не нужно было с ним разговаривать, с ним справились кадры и послабее меня. Моя персона была достойна более интересной работой. К тому времени мой извращённый на афёры ум придумывал новые махинации. Нужно было как-то организовывать под наши ноги всю страну. Медленно, но верно нам это удавалось. Мне удалось выбить один из основных торговых путей и заполучить целый процент от всего оборота. Я не жадный мне этого хватало, а культу и подавно. Пока всякие идиоты, которым достаточно было сказать, что мы наместники бога плясали и орали богохульные псалмы, отдельная часть обдумывала важные коммерческие и дипломатические дела. Деньги поступали в кассу культа, и владыка был доволен, а значит, я приближался к цели. Поразительно чего можно добиться человеку, если он приложит к этому достаточно усилий, а я был не один, а значит, мои усилия возрастали с каждым членом нашего культа.
   Но как вы понимаете, религию нужно развивать. А для этого нужно развивать наши легенды и мифологию. Но чем больше она развивалась, тем больше грязи и нечистот поступало в наши ряды, а чтобы их очистить, нам нужно было какое-то мероприятие способное уничтожить ненужный нам контингент. И мы придумали День Избавления, день в который, как мы говорили: «каждый верный Пакхану получит избавление от тяготы своей бренной плоти…». Любому дураку ясно, что подразумевается под этой фразой. И такой день был назначен. С рассвета до заката алтари обливались кровью боговерных, но бесполезных людей. Геноцид снова вошёл в мою жизнь плавным течением алой крови, и если вы подумали, что такую службу мы провели всего одну, то вы ошиблись. Я не помню когда уже начал уставать на массовых казнях. Мне представлялось, что Пакхан стоит за моей спиной и хохочет от радости, получая на свой стол всё новое и новое блюдо. И мне это придавало сил, потому что за мной стоял Вир Пакхан, в чьём лике и в самом деле ловил частицы черт нашего Бога.
   Когда ряды были, наконец, очищены, мы довольные тем, что наш Бог будет сыт, благополучно начали обустраивать общество идеальных служителей Пакхана. Всё это было удачно скрыто от общественности, таким образом, мы обезопасили себя от излишнего внимания. К тому же находились ярые политиканы, которые жаждали заполучить власти не меньше нашего, и никто из нас не желал ей делиться. В политических играх очень хорошо применять нелегальные методы и криминальные активы. А подкосить нам ноги в этих делах было очень сложно. Грамотная организация, которой простые воры и главари не могли построить в связи со своей нечистоплотной натурой, давила их в нашем лице. Улыбка никогда не сходила с наших лиц. Мы убивали, побеждали, отравляли с этой улыбкой. В такие моменты любому фанатику может показаться, что с ним рядом и впрямь идёт господь Бог. Но я не фанатик, и никогда им не был. Тогда я начал понимать, что Вир Пакхан со мной играет, я проходил за него те дороги, в которых бы он просто потерялся, мне впервые захотелось, чтобы его не было. Дело было вовсе не в том, что я завидовал ему, мне просто стало неприятно находиться с ним рядом. Я начал отстраняться от него. И он это заметил. Несмотря на то, что я стал работать ещё лучше, он всё же посчитал важным, что я вышел из срока своего верного служения. Очевидно, моё вино было отравлено каким-то ядом, потому что я начал сходить с ума, и вытворял такое, о чём теперь стыдно даже излагать. Я принимал участие в связях с женщинами, и не с одной и не с двумя.… И в тот день я шёл навстречу своей судьбе по телам женщин, которых познал прошлой ночью, и они не смели мне перечить, мне – своему покровителю и хозяину.
   Я шёл по улице, под моими ногами лежали тела моих слуг. Все они пребывали в счастье, а я охваченный дурманом наркотиков шёл по их горячим телам. Над головой клубились красные облака, закрывающие чёрную гладь небес. У алтаря стоял Вир Пакхан и призывал Великого Бога Пакхана и его свиту. С трудом понимая, что происходит, я отправился прочь с диким желанием оставить всё, чем я занимался. Я упал на колени, и меня вырвало. Мерзкая смесь пищи была окрашена краснотой моей крови. Казалось, что с это дрянью из моего тела вышла вся глупость и пристрастие к Пакхану. Но было уже поздно, на меня надвигались демоны. Мерзкие твари бежали на меня, пожирая по пути всех, кого увидели. Их уродливые бесформенные тела извивались, глаза смотрели на меня, а зубастые пасти вместе с языками выбрасывали наружу слюни. Оглянувшись, я увидел Вир Пакхана, он превращался в такую же тварь, его кожа разрывалась, из крови вырывались костяные наросты и новые конечности, когда его лицо обернулось ко мне, я ужаснулся. Это было уже не лицо, а бесформенная чёрно-красная масса с жёлтыми глазами и не одной сотней зубов торчащих во все стороны. И эта тварь смотрела на меня. Я понимал, что ей было нужно, что от меня хотел Сын Бога.
Я побежал прочь. Не помню, как я лишился ноги, но помню, как перед этим мне в плечо вонзились зубы моего бывшего учителя. Я обернулся на него, смотрел, как он, хохоча и давясь, жрёт кусок моей руки…
   Я помню, как полз; асфальт, за который я хватался окровавленными руками. Не помню, как я спасся. Последнее, что я помню, это как я в последний раз оглянулся назад. Это был пир и на этом пиру я занимал место блюда. Я видел их. Человеческая плоть лезла через край их мерзких вонючих пастей. Они жрали.