Рубль

Наша коммунальная квартира располагалась на втором этаже.  Окно кухни и нашей комнаты выходили во двор, где был черный ход маленького магазина. Рядом с ним были нагромождены ящики почти до второго этажа.
Зимним утром я вышел во двор. К черному ходу магазина подъехали сани с запряженной лошадью. Когда товар разгрузили, и сани уехали, я обнаружил на снегу новенький изящный бумажный  рубль, не в пример дореформенным, крупным по размеру. Ассигнации  тогда все были новенькие, так как на дворе стоял 1961 год. Это я точно знал. (Несколько месяцев спустя  я это ощутил особенно ясно. Стоя у гастронома и, уйдя в себя среди суетящихся людей, я вдруг осознал: сейчас 1961 год. Тогда мне было семь лет, но и много раз в дальнейшем я как бы мысленно останавливался и смотрел сторонним взглядом на пробегающую вокруг жизнь. А в том же 1961-м я как-то остановился на соседнем крыльце нашего дома и вдруг представил невидимую часть города, Москву, другой мир, еще неведомый мне. Когда возвращаюсь к тому мгновению, то понимаю, что в тот миг это была совсем другая страна, в которой не было очень многих людей, знакомых и незнакомых, без которых трудно представить себе этот свет...) Рублю я обрадовался и побежал в Когиз, как называли книжный магазин в седьмом доме на нашей улице Кирова. Я там не раз бывал. Однажды за пятнадцать копеек купил там набор спичечных этикеток, сто штук в одной упаковке. У меня возникла идея продавать каждую этикетку по копейке за штуку. Недалеко от гастронома жилое здание, которое называли домом железнодорожников. Дом своеобразный, из одного подъезда. Его освещенные окна были видны из нашего окна утром, когда просыпался, потому он казался мне уютным. Парадный ход заколочен, поэтому невысоким крыльцом не пользовались. Я стал на крыльцо этого дома и хотел продавать этикетки, но не хватило решимости оповестить людей о своем первом и последнем бизнесе.
С найденным рублем я прибежал в отдел открыток, долго стоял у витрины, выбирая. Наконец показал продавщице на облюбованный набор открыток, желая купить. Она, видимо, была уверена, что у меня таких денег нет, поэтому ответила очень недружелюбно. Я решил, что моего рубля не хватает на эту покупку, хотя, как сейчас думаю, хватило бы не на один такой набор. Тогда я побежал к гастроному. Рядом с ним автолавка. Сбоку небольшое окошечко, в котором были выставлены парфюмерные товары. Я купил мыло, одеколон и зачем-то кусочек ленточки, чтобы завязать на горлышке пузырька.
В нашем доме жил Сапар, парень постарше меня. Ему было лет 12. Я встретил его во дворе и пригласил к себе в гости.
Купленным мылом мыл руки в кухне. Когда вода уходит в раковину, мелькают серебристые колечки. Отчего это происходит, мне и сейчас непонятно. Во все стороны разбегались потревоженные тараканы. Интересно, как они зарождаются?
Однажды я напугал маму, заявив: «Я татаров не люблю!» Она недоумевала: откуда в ребенке зародился шовинизм. А я продолжил: «Они на нас воевали». Я был уверен, что Сапар — татарин. Он сел на табуретку посреди комнаты и взял в руки книгу про Илью Муромца. Я с ужасом думал, что произойдет, когда мой гость дочитает до места, где богатырь воюет с татарами. Однако, к моему удивлению, гость остался невозмутим.