Фея осеннего дождя

Когда небо станет фиолетовым,
а мои зрачки – вертикальными,
я перестану быть человеком…
                Алина Латыпова

       Осенняя погода непредсказуема. Еще с утра небо хмурилось, накрапывал дождь, вызывая желание как можно скорее оказаться под крышей школы. А сейчас вовсю светит яркое солнышко, и идти с работы домой – одно удовольствие.
       Мой дом стоит на берегу речки, за которой начинается сосновый бор.
       У калитки маячит одинокая фигурка. Я не удивляюсь: ко мне часто прибегают ученики-соседи, которые то домашнее задание записать забыли, то тему на уроке не поняли. Вот только девочку, терпеливо меня ожидающую, я вижу впервые. Короткая курточка стального цвета, голубые джинсы, внимательные серые глаза из-под каштановой челки… Наверно, ей лет четырнадцать, не больше. Она внимательно смотрит на меня, будто решает, стоит ли доверить мне нечто очень важное. А потом улыбается и берет меня под руку.
       – Привет! – говорит она. – А я жду тебя!
       На «ты» меня четырнадцатилетние особы не называют уже лет десять, но эта девочка ведет себя так, как будто имеет на это полное право.
       – Ты уверена? – спрашиваю я.
       Она кивает головой, поправляет упавшую на глаза челку. Мне кажется, я уже где-то ее видела… Но профессиональная память дает сбой, никак не могу вспомнить, где и когда мы могли встретиться?.. Девочка бросает на меня колючий, испытующий взгляд и тянет в сторону речки.
       – Ты сможешь рассказать обо мне всем, – заявляет она.
       Я сомневаюсь. Она словно чувствует это и кивает головой.
       – Ведь ты напишешь обо мне историю? – она скорее утверждает, чем спрашивает.
       Вот теперь мне есть, что возразить ей!
       – Ты пришла не по адресу, – говорю я. – Тебе нужен писатель. Или журналист. А я – учитель химии.
       – Я всегда знаю, к кому должна прийти, – не согласна она. – История – это не главное. У тебя есть время для прогулки?
       Я смотрю на часы и хмурюсь. Дома меня ждет маленькая дочка, которая очень соскучилась… Но что-то подсказывает, что этой девочке я тоже нужна, и кроме меня ей больше некуда обратиться. Я вздыхаю. Ее ледяные пальцы сжимают мою ладонь, а серые глаза обращены к темным тучам, которые вновь собираются над бором. И я не могу оставить ее одну, если ей больше не к кому идти.
       – Пойдем ко мне, – зову я девочку. – Поставим чайник на плиту, достанем из буфета абрикосовое варенье. Познакомлю тебя со своей дочерью.
       Она не согласится. Я понимаю это раньше, чем она говорит:
       – Я не могу. Пойдем со мной. Я поведу тебя.
       И мы идем прочь от моего домика. Переходим речку по хлипкому мостику. Мокрые от недавнего дождя доски не успело высушить скупое солнышко, осенние листья плывут по темной воде золотыми корабликами. Тучи над бором сгущаются, растут и занимают уже почти полнеба. Зонтик я забыла в школе, а плащ не успел просохнуть, так что дождь мне не страшен, решаю я. Мы идем по знакомой с детства тропинке, мимо расколотой молнией ивы, картофельных огородов, ржавого автобуса без колес, который на зиму превращается в снежную горку.
       Бор огорожен кованым забором. Прямые, строгие сосны покачивают верхушками всегда, даже когда нет ветра. Старая калитка скрипит, будто жалуется, и мне кажется, что моя спутница ее понимает. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как тучи затягивают солнце, пеленая туго, как младенца. Девочка перехватывает мой взгляд.
       – Пойдем, у меня мало времени, – торопит она. – Ему тоже надо отдохнуть.
       – Кому? – спрашиваю я, заранее зная ответ.
       – Небу, – терпеливо объясняет она и тянет меня.
       Мы почти бежим по скользким, бурым сосновым иголкам, иногда под ноги попадаются старые шишки, кривые сухие ветки и я чувствую, что времени и правда остается все меньше и меньше…
       Мы останавливаемся в глухой чаще у поваленного дерева. Оно лежит здесь давно и уже успело зарасти темно-зеленым мхом. Вокруг тишина, лишь поскрипывают старые сосны. Их верхушки почти сливаются с темным небом, слегка покачиваются. Кажется, сосны прощаются с кем-то в темной дали неба. Пахнет осенью: приближающимся дождем, грибами, сырой хвоей.
       Я перевожу дыхание и сажусь на поваленное дерево. Девочка сбрасывает рюкзачок и садится рядом. Я ни о чем не спрашиваю, жду молча. И она не выдерживает, вздыхает, поглядывает искоса и вдруг говорит:
       – Я фея, – и ждет моей реакции. Но я ждала чего-то таинственного, поэтому не удивлена.
       – Ты мне не веришь? – испытующе смотрит она прямо в глаза, держит мою руку в холодной ладошке. – Я фея осеннего дождя.
       Я киваю. Каждая девочка имеет право быть феей. Или принцессой. Или тем, кем ей больше нравится. Моя дочь то зайчик, то лисичка, то жирафчик. Поэтому я не удивляюсь.
       – А здесь мои крылья, – продолжает она, похлопывая по рюкзачку. – Извини, я не могу их тебе показать, иначе они исчезнут навсегда.
       – У тебя проблемы? – осторожно спрашиваю я.
       – Ты считаешь меня сумасшедшей? – замирает она.
       Вместе с ней замирают сосны, ветер, темное осеннее небо. Но я так не думаю, и она это чувствует, расслабляется, и в привычный мир вновь врываются привычные звуки.
       – Я не могу взлететь, – в голосе девочки звенят сдерживаемые слезы. – Мне нужно успеть расправить крылья до дождя. Но для этого просто необходимо, чтобы в меня кто-нибудь поверил!
       Я обнимаю ее за худенькие плечи. Верю ли я в то, что моя новая знакомая – фея? Я живу в двадцать первом веке, а здесь чудес не бывает. В сказки я не верила даже совсем маленькой девочкой, и сейчас верю не больше. И моя дочь, как мне кажется, очень хорошо чувствует, где именно в сказках ложь. Но в моих объятиях плачет фея осеннего дождя, которой очень нужно расправить крылья…
       Девочка поднимает лицо, долго смотрит в мои глаза. Слезы мешают ей, она вытирает их тыльной стороной руки, как это делают маленькие дети. Я замечаю, что ее глаза цвета тяжелого осеннего неба.
       – Лети, – шепчу я. – Небо ждет тебя.
       – Ты будешь вспоминать обо мне? – спрашивает она.
       – Я напишу о тебе историю, – обещаю я. – Обязательно!
       – Я узнаю об этом, – уверенно говорит девочка и подхватывает с сырой земли рюкзачок. – Не оборачивайся, ладно?
       Она уходит. Я киваю. Мне кажется, она почувствует мое молчаливое согласие.
       Шуршат кусты за моей спиной, машут верхушками старые сосны, готовится плакать осеннее небо. Вдруг сзади раздаются звуки, будто бьется большая птица, чувствуя свободу, пробуя ветер. Рвется вверх, ломая хрупкие ветки, навстречу небу, которое обнимет и поддержит. Которое поверит и никогда не предаст.
       Мелкие холодные капли падают сверху, заставляя меня вздрогнуть, поежиться. Дождь – а я без зонтика! Я вскакиваю. Мне надо скорее бежать домой, но я не могу удержаться и обхожу бревно, чтобы пойти путем странной собеседницы. Сломанные ветки, притоптанная хвоя. Три длинных белых пера, клочок серой ткани, крепко зацепившийся за выгнутый сук. Я поднимаю перья и бегу домой, не думая ни о чем. Я не верю в чудеса! Или, может быть, просто не знаю, что верю?..
       Меня встречает дочь.
      – А зайчик что-нибудь принес? – спрашивает она с порога.
Я протягиваю ей перья.
       – Это перышки очень красивой птички, – объясняю свой необычный подарок. Дочь качает головой.
       – Нет, мама, – она не согласна с таким объяснением. – Это перышки из крыльев Феи. Их нужно положить под подушку, и когда перьев станет много, я тоже буду феей.
И она, забыв обо мне, бежит в свою комнату. На пороге оборачивается и уточняет:
       – Феей ясного утра!
       Мокрый плащ выскальзывает из моих рук…
***
       Семья уже спит. Ровно дышит муж, слегка посапывает доченька. В моей комнате, которую домашние прозвали «кабинетом», тихо гудит компьютер. Я выполняю обещание, пишу историю про незнакомку. Мой рассказ окончен, можно ставить точку. Сейчас, только схожу, поправлю одеяло моей малышки. Она уткнулась носом в ручку, согнутую в локте. Приглаживаю кудряшки, рассыпавшиеся по подушке…
       Рядом с подушкой что-то белеет. Это же перья! Беру их в руки, расправляю и не могу понять, что же не так… Ах да! Днем их было три. Теперь четыре. Бережно прячу их под подушку. Вот теперь можно ставить последнюю точку в моей истории.