Человек из сказки. гл. 19. труды грешные

   Дядя Петя остановил свой мотоцикл у почерневшего сруба лесной криницы. Мы присели под сенью раскидистого, черт знает сколькосотлетнего дуба, и пили холодную, до ломоты в зубах, воду. Нарядная осень одаряла последним теплом и ароматом, пряной сытости природы. Ее изношенный, но оттого не менее богатый, шитый золотом платок, терял бахрому листвы и небрежно ронял ее наземь. Славно, но немножечко грустно...
 - А знаешь, Павлик, - как в детстве обратился ко мне дядя Петя, - у этих криниц тоже есть своя история.
   Не ожидая такого поворота событий, я полез в рюкзак за своим блокнотом. Дядя Петя редко "травил байки", но если уж выдавал что, то только содержательные повествования.
 - Оставь, - махнул он рукой, - мне с Захаром не тягаться, да и история эта без мистики. Из жизни она.
   Я присел рядом и стал слушать.
 - Жил в Дуброве лесник, я еще мальцом когда был видел его, помню... И такой дядька балагуристый да разбитной, свойский весь в доску - бабы по нему сохли пачками. А он, как говориться, этим пользовался. И была у него жена - первая красавица на поселке, любила его, чертяку, до беспамятства, а уж ревновала - не передать. Довел-таки Малюхник, лесник-то, жену свою до самоубийства. Не выдержала, бедняжка, измен, и повесилась. И что дивно - после смерти жены Малюхника как кто подменил. Стал он нелюдим, баб сторонился, в избе запирался. Горевал, что удивительно, по жене своей, как неприкаянный. Все по лесам слонялся.
    Ходил он так неспроста - источники искал, а как находил, сруб ставил, да расчищал криницу. Поговаривали, что таким образом он свой грех перед женой искупает. Так и поставил Малюхник двенадцать криниц, а возле тринадцатой помер. Чужой криницу ту кличут, одни говорят там криничник живет, а другие - будто лунными ночами в воде сам Малюхник является и спрашивает людей, просит посоветовать ему как грех свой перед женой искупить...
   Ну да Захар, наверное, тебе про Чужую криницу рассказывал?
 - Такого не говорил, - ответил я.
 - С тех пор, - продолжал дядя Петя, - все криницы в округе называют Малюхниковыми. И вишь как получается - грешен был Малюхник, злое делал, а вот ему благодаря всякий человек жажду утолит, водицы чистой напьется.
   Вскоре железный конь доставил нас в Дуброву, и хотя поселок не изменился за время моего отсутствия, его руины больше не подавляли меня, лишь грусть и сострадание к этому, некогда цветущему месту, оставались в моей душе.
   А на утро поезд уносил меня домой, из дома моего детства, из сказки, в новое и такое привычное мне жилье. Мелькнул за окном перрон с постаревшей и осунувшейся фигуркой художника, покосившаяся надпись на станции мигнула всплакнувшим оком мне, и мои глаза вновь застелила неподконтрольная воле пелена слез...
   Однако в моем сознании, в моей душе, в моем сердце, ожила и всколыхнулась память, а в кармане рюкзака лежала мелко исписанная книжка с легендами, мой труд, как искупление чьих-то грехов.