Распятие

               
   Я родился на свет с любовью к людям и с этим чувством прошёл значительную часть своей жизни. Это же самое чувство руководило мной, когда после Последней войны я стал помогать им, несмотря на то, что в их сердцах поселилась ненависть.
   От природы я был наделён даром врачевания. Он мне пригодился, когда пустоши заполнились одинокими солдатами, возвращавшимися по домам после подписания «Справедливого мира». Многие умирали от радиационных ожогов прямо у меня на руках, а некоторым мне удавалось помочь и они с благодарностью давали мне адреса домов, которых уже, быть может, не существовало, но в существование которых они всё ещё верили. Мне эти мелочи были чрезвычайно приятны, и я обещал как-нибудь заглянуть в лучшие времена, которые непременно настанут…
   Так я путешествовал около пяти лет, пока со мной не случилась одна история…
   Был обычный июльский день — около четырёх ниже нуля по Цельсию. Я проходил мимо оврага в некоем опустошённом селе. Из ложбины кто-то позвал:
 - Ради всего святого, помогите, - голос был полон страдания. Я не смог пройти мимо, и сразу пошёл на зов.
   На дне оврага я нашёл полураздетого человека, как мне показалось, умирающего от голода — ни одной раны не наблюдалось, а тело было очень худым. Я склонился над ним и стал растирать ему лицо, что бы привести в сознание. Вдруг он резко открыл глаза полные бешенства. Что-то зашумело у меня за спиной, рассекая воздух, и опустилось мне в область затылка. Я погрузился в беспамятство…
   
   Передо мной проносились поезда с замороженными и изуродованными мертвецами, похожими на свежемороженую рыбу. Их скрюченные смертью пальцы рук тянулись ко мне, пытаясь зацепить, но безуспешно. Не выполнив свою миссию, они проваливались в пролёт разрушенного моста — моста в «никуда». Их глаза со свирепой жадностью пожирали меня, полуразложившиеся глотки громко вопили и хрипели, перекрикивая стук вагонных колёс, призывая на помощь…
   И это чувство вины! Откуда оно?! Быть может, я был виноват перед ними, что не мог им ни коим образом помочь?..   

   Бред улетучился. Настала зловещая реальность…
   Мои ноги и руки были привязаны цепями к остову какой-то, сгоревшей ещё при бомбардировках, машины. Руки пронзала боль — они слишком плотно были растянуты к бокам сильно обгоревшего и проржавевшего кузова, к тому же я был совершенно наг, что не особенно приятно на морозе.
   Пространство передо мной было заполнено группой людей в ужасно ветхих рясах из грубой мешковины с поразительно глубокими капюшонами.
 - Назови своё имя! – басом приказал один из них в маске средневекового палача.
 - Для меню, что ли? – решил пошутить я, за что получил удар палкой по ноге.
 - Ну, ты, без шуток! Ты перед судом «Святой Инквизиции»! – рявкнул другой «брат».
 - Перед чем? – ещё удар: теперь, кажется, сломали пару рёбер, потому что было намного больнее. Я решил не острить.
 - Род занятий? – далее допрос проводил «палач».
 - Врачую людей, - мой ответ был так же прост и краток, как и вопрос.
 - Специальность, научная степень, образование? – вопрос прозвучал в высшей степени странно.
 - Доктор медицины и инженер – кибернетик, - и это было чистой правдой.
   Тут от группы «зрителей» отделилась слегка шатающаяся фигура:
 - Братья! Это же химик! Жечь ублюдка! – и далее последовала красноречивая многоэтажная нецензурная брань.
 - Почему же?..  Ведь я ещё никому не причинил вреда!.. – решил было оправдываться я.
 - Молчи! Именно такие вот, как ты — химики, техники и прочее дерьмо — отравили воздух, землю, воду, наградили нас лучевой чумой! Ты признаёшь свою вину?! – голос «палача» звучал торжественно – угрожающе. Я понял, что приговор был готов в его сознании, уже кажется подверженном деградации и прочим необратимым изменениям под действием радиации.
 - Я виноват лишь в том, что слишком сильно любил людей, - в моих словах заскользило безысходностью.
 - Ишь ты? Иисусом себя возомнил? Так может, ты и нас любишь?! – «палач» рассмеялся почти мне в лицо, а затем неожиданно размахнулся и изо всех сил ударил снова по рёбрам: по крайней мере, ещё два из них сломались, и я чуть не потерял сознание.
 - Конечно, хоть и поступили вы по-свински. Я ведь не умею ненавидеть — я просто не знаю, что это такое, - голос мой был очень слабым и дрожал, срываясь.
 - Братья! Да ведь он блаженный!! Он святой!!! – кто-то из «паствы» бросился ко мне, падая на колени. Палка «палача» проломила ему череп, и он умолк навеки. «Паства» шарахнулась на шаг назад; среди братьев прошёл лёгкий ропот. «Палачу» нужно было срочно что-нибудь предпринять, чтобы вновь стать хозяином положения. Нужен был безапелляционный приговор — оправдательный для себя и обвинительный мне.
 - Ибо таковые лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И не удивительно; потому что сам сатана принимает вид ангела света… Так было речено во втором послании к коринфянам… Ну, а ежели он действительно святой? Хм, - «палач» задумался. – Предлагаю распять, а потом посмотрим — воскреснет или нет…
   «Паства» одобрительно зарокотала. Некоторые начали молиться и креститься. А по другому, как мне подумалось мне, и быть не могло…
   Я приготовился принять смерть, осознав всю безвыходность ситуации. Мне вдруг вспомнилась одна цитата из Блеза Паскаля: «…Мы должны любить только Бога и ненавидеть только себя». Да, только теперь я понял, что такое ненависть — я ненавидел себя… Ненавидел в основном за то, что любил свою любовь в людях, а не людей, какими они есть на самом деле, в себе.
   Мне на голову водрузили венок из колючей проволоки, но боль более не занимала меня. Я даже не почувствовал, когда мне в лодыжки и запястья вгоняли ржавые железнодорожные костыли…
   Мне вдруг вспомнилось то чувство вины, что я ощущал в бреду. Я понял, наконец, что перед этими «свежеморожеными» мертвецами был виноват лишь в том, что был жив!..
   Крест закрепили на каких-то развалинах. Я медленно угасал как от болевого шока, так и от сильной кровопотери. Я понял так же в момент одного из последних проблесков сознания, что боли больше не было, потому что тело уже лишилось рассудка. Ко мне неожиданно подбежал «палач». Стоя под крестом, он резко сорвал с себя свой красный колпак с прорезями для глаз, обнажив изуродованную радиационными ожогами голову.
 - Я ведь верю, что ты святой! Ну… ну воскресни, пожалуйста! Ты ведь нам всем так нужен!.. – прохрипел, задыхаясь от отчаяния, он.
   Это было последним, что я видел и слышал в своей недолгой жизни…

                P. S. Я умер, но не воскрес… Просто негде было больше воскреснуть…


    5. 01. 1999 года, 2 час. 25 мин.                г. Полтава.